Если мы поднимемся на уровень примирения, который доступен (частично) сознанию и (тоже частично) произвольному разумному контролю, то найдем все то, что мы уже обнаружили на каждой стадии нашего обсуждения, а именно, что «приватная» сфера, то есть сфера индивидуальных действий и чувств, тесно переплетена с «общественной» сферой, то есть с окружающими людьми и неодушевленными предметами. В действительности на практике мы не можем отделить индивидуальные устремления от устремлений социальных, ибо они помогают (или мешают) пациенту существовать в мире. Терапевтические устремления больного зависят от податливости его психики, ее пластичности. Необходима большая совместная работа, чтобы понять пределы возможного в достижении цели.
Клиницисты часто говорят о «превентивном», «профилактическом» или «поддерживающем» лечении, словно оно чем-то отличается от лечения «радикального». Эти различия стираются по мере того, как мы присматриваемся к ним. Терапевтические меры, которых мы сейчас коснемся, являются не менее радикальными, чем прием леводопы, но они существенное и необходимое дополнение к лечению препаратами леводопы. В то время как центральная концепция болезни — это расстройство функции, центральной концепцией терапии является достижение здоровья, облегчения. Все, что способствует облегчению состояния пациента, уменьшает патологический потенциал, заложенный в него болезнью, и помогает наиболее полному возможному восстановлению согласия с собственным «я» и миром.
Все больные, длительно принимающие леводопу, демонстрируют снижение толерантности к лекарству, испытывая наиболее сильную потребность в облегчении состояния и самочувствия. Такие больные особенно становятся нетерпимыми к ограничениям и напряженности. Необходимым становится отдых, будь то в форме ночного сна, дневной дремоты, успокоения или расслабления. Но у пациентов, длительно принимающих леводопу, неизменно встречается немедленное возобновление «побочных эффектов», если сон и отдых не соответствуют их потребностям. Этот феномен наблюдают даже у амбулаторных больных с болезнью Паркинсона, которые в лучшем случае вообще не испытывают никаких осложнений (как, например, Джордж В.). Что значит «адекватный отдых», может решить для себя только сам больной, и эта потребность может намного превосходить «нормальную» продолжительность сна и отдыха. Под моим наблюдением находятся ряд больных, которые прекрасно себя чувствуют, если спят не меньше двенадцати часов в сутки. У них же появляются неустранимые «побочные эффекты», если они отдыхают меньше [Особая потребность этих хрупких, борющихся, выздоравливающих и приспосабливающихся больных в дополнительном сне, отдыхе и восстановлении должна, как мне кажется, рассматриваться как в метафизических, так и в физических понятиях. Во время сна человек восполняет свои стихийные, первобытные силы, воссоединяясь с миром и основами собственного бытия. Очень поэтично поведал об этом сэр Томас Браун: «…пока мы спим в лоне наших страданий, мы наслаждаемся бытием и жизнью в трех различных мирах…». А вот строчки Лоуренса с превосходными, прекрасными образами воссоединения и обновления: // И если ночью темной душа моя сумеет обрести покой // во сне и погрузиться в нежное забытье, // а утром пробудиться распустившимся цветком, // то это значит, что я снова погрузился в Бога и был им снова сотворен. // Эти строки в свое время анализировал Фрейд в терминах своей теории либидо: «Сон — это состояние, в котором все покровы и обличья предметов, либидинозные и эгоистичные, оставлены и растворяются в эго. Разве это не проливает новый свет на восстановление сил, происходящее во сне?.. У спящего человека происходит воспроизведение первобытного распределения либидо, состояние абсолютного нарциссизма, в котором либидо и эгоцентричные интересы спокойно уживаются рядом друг с другом, объединяются и становятся неразличимыми в самодостаточной самости». Это ощущение знакомо всем нам. Физиологи до сих пор не в состоянии объяснить потребность человека в сне, который имеет место у всех живых существ в чисто физическом смысле этого слова.].
Непереносимость напряжения равно выражена, будь оно вызвано лихорадкой, болью, неспособностью к самообслуживанию, фрустрацией, тревожностью или гневом. Снова и снова приходится видеть у больных, которые кажутся «вполне нормальными на фоне приема леводопы», эту замечательную непереносимость всех форм стресса [Это особенно наглядно выглядело, когда я осматривал Аарона Э. В то время он уже вернулся домой и внешне выглядел почти здоровым, но периодически приходил ко мне на контрольные осмотры. Во время одного из таких осмотров я был очень недоволен появлением энергичной хореи, гримасничанья и тиков, которых не было у этого больного прежде. Когда я поинтересовался, что могло стать причиной такого расстройства, он ответил, что взял такси, чтобы доехать до госпиталя, и в машине постоянно тикал счетчик. «Он тикает и заставляет тикать меня тоже!» Услышав это, я немедленно отпустил такси и пообещал мистеру Э., что мы вызовем другое такси и оплатим поездку. Спустя тридцать секунд у мистера Э. прошли хорея, гримасничанье и тик.]. Но жизнь создана для действий, а не для «релаксации». Человек может находиться в спокойном состоянии в кресле для отдыха ровно до того момента, когда побуждение к движению достигнет императивной силы, и если больной не способен двигаться, то расстройство неизбежно достигает крайних форм. Препятствие к свободному движению является основным и главным симптомом у этих больных, и дистресс, вызываемый этим недостатком, может вызвать появление разнообразных иных симптомов. Чтобы разорвать эту порочную спираль дистрессов и расстройств, нужны различные приспособления, которые облегчают движение. Использование таких приспособлений и устройств — необходимое дополнение к назначению леводопы, которое позволяет добиться приспособления и примирения, что исключительно важно для таких пациентов.
Можно упомянуть здесь лишь о нескольких таких средствах и приспособлениях. Один из способов — использование автокоманд и задания шагов, которые с успехом использовали Фрэнсис Д. и другие пациенты. Вариант — задание команд и шага другим человеком. Когда отдача автокоманды невозможна — этот момент критически важен для всех больных паркинсонизмом. Замечательно лечебное воздействие музыки, которая может обеспечить легкость движений, недостижимую иными средствами. Стиль мебели, устройство интерьера также важны для обеспечения свободы движений. Необходимо сгладить механические препятствия, так как они могут представлять особую опасность для больных паркинсонизмом, получающих леводопу [Так, в Хайлендском госпитале хорошо поняли, что закругления гораздо лучше углов, и это может иметь решающее значение для больных паркинсонизмом. Поэтому дорожка для прогулок там имеет в плане форму овала. Такое приспособительное мероприятие сильно облегчает больным пешие прогулки и вообще хождение. С другой стороны, такое ухищрение может настолько облегчить задачу, что больные теряют способность прекратить ходьбу. В госпитале «Маунт-Кармель», напротив, где все острое и угловатое, а не круглое и гладкое, больные паркинсонизмом могут свободно ходить по прямым лестницам, но чувствуют себя безнадежно зажатыми в зигзагообразных, заполненных людьми коридорах каждый раз, когда им надо сменить направление движения. Таким образом, острота и гладкость, ступеньки и плавная кривизна — все это имеет свои достоинства и недостатки. Следствием противоречивой природы симптомов паркинсонизма является то, что больные паркинсонизмом нуждаются в противоречивой среде обитания. Правда, это приводит больных к логическим и онтологическим парадоксам, подобным тем, с какими столкнулась Алиса в Зазеркалье.]. Этими и подобными способами степень, которой может достичь взаимное приспособление склонного к выраженной симптоматике больного и его окружения, определяет (или помогает определить) последствия применения леводопы.