И он нежно поглаживал «Бижу», как окрестил он свое сверкающее каноэ, точно это была лошадь.
Фрона и Сент-Винсент смеялись и толковали ему о терпении, которое он упорно посылал ко всем чертям, пока однажды Джекоб Уэлз не сказал ему:
— Смотрите, Курбертен! Вон там, к югу от утеса. Можете разглядеть? Что-то движется! — Будто бы собака. — Слишком медленно для собаки. Фрона, принеси бинокль. Курбертен и Сент-Винсент вместе кинулись за биноклем, но последний знал, где он хранится, и вернулся победителем. Джекоб Уэлз приставил бинокль к глазам и смотрел, не отрываясь, на противоположный берег. До острова была добрая миля, и солнечный блеск на льду сильно мешал ему.
— Человек! — Он передал бинокль и напряженно уставился на реку. — Что-то там неладно.
— Он ползет! — воскликнул барон. — Этот человек ползет на четвереньках! Смотрите! Вы видите? — Его рука вздрагивала, когда передавала бинокль Фроне.
По ту сторону искрящегося белого пространства почти невозможно было различить небольшой темный предмет, смутно выступавший на таком же темном фоне земли и кустов. Но Фрона ясно увидела человека и, сузив глаза, уже могла следить за каждым его движением, в особенности когда он добрался до поваленной ветром сосны. С трудом она продолжала наблюдать. Человек дважды тщетно пытался, карабкаясь и извиваясь, переползти через огромный ствол и лишь после третьей попытки почти на исходе сил одолел его только для того, чтобы беспомощно свалиться в густой кустарник.
— Да, человек. — Фрона передала бинокль Сент-Винсенту. — Он едва двигается. Только что упал по ту сторону ствола.
— Шевелится? — спросил Джекоб Уэлз. И, когда Сент-Винсент покачал головой, старик принес из палатки свою винтовку и выстрелил в воздух шесть раз подряд.
— Шевелится! — Журналист напряженно следил за ним. — Он ползет к берегу. Ах!.. Нет, подождите секунду. Да! Теперь он лежит на земле и поднимает шляпу или что-то другое на палку. Машет… (Джекоб Уэлз сделал еще шесть выстрелов.) Снова машет. Все. Уронил палку и лежит без движения.
Все трое вопросительно посмотрели на Джекоба Уэлза. Он пожал плечами.
— Откуда мне знать? Белый или индеец? Наверно, изголодался или ранен…
— Но ведь, может быть, он умирает? — умоляюще сказала Фрона, как будто для ее отца, совершившего в жизни так много, не существовало ничего невыполнимого. — Мы ничего не можем сделать.
— Ах! Ужас! Ужас! — ломал руки барон. — На наших глазах! И мы ничего не можем сделать! Нет! — воскликнул он, внезапно решившись. — Нельзя! Перейду по льду.
Он побежал было вниз, но Джекоб Уэлз схватил его за руку.
— Не торопитесь, барон! Не теряйте головы. — Но…
— Никаких «но». Что нужно этому человеку — пища, лекарства, что еще? Подождите минутку. Пойдем вместе.
— Считайте, что я иду с вами, — немедленно вызвался Сент-Винсент, и глаза Фроны заблестели.
Пока она в палатке готовила сверток с провизией, мужчины достали шестьдесят или семьдесят футов легкой веревки. Джекоб Уэлз и Сент-Винсент привязали себя к обоим концам ее, а барона посередине. Барон заявил, что о провизии будет заботиться он, и навьючил сверток на свои широкие плечи. Фрона следила за ними с берега. Первые сто ярдов они прошли без труда, но она сразу заметила перемену, когда они перешли границу сравнительно плотного прибрежного льда. Ее отец уверенно вел их вперед, нащупывая путь палкой и постоянно меняя направление.
Сент-Винсент, шедший последним, прежде всех провалился под лед. Но голова его не окунулась в воду, несмотря на сильное течение, и спутники вытащили его, сильно дернув за веревку. Фрона видела, как они посовещались минуту и барон все показывал на что-то и жестикулировал, после чего Сент-Винсент отвязал себя и пошел обратно к берегу.
— Бр-р-р… — поежился он, приближаясь к Фроне. — Это невозможно.
— Так отчего же они не вернулись? — спросила она с легким оттенком неудовольствия в голосе.
— Они сказали, что сделают еще одну попытку. Этот Курбертен — горячая голова, вы же знаете.
— И отец мой — упрямец, — улыбнулась она. — Не хотите ли переодеться? В палатке есть запасная смена.
— О. нет! — Он прилег на землю рядом с ней. — На солнце тепло.
Целый час они следили за обоими мужчинами, которые тем временем превратились в черные точки. Им удалось пробраться на середину реки и продвинуться на милю вверх по течению. Фрона внимательно следила за ними в бинокль, но они часто исчезали за ледяными глыбами.
— Это нечестно с их стороны, — жаловался ей Сент-Винсент, — они сказали, что сделают только еще одну попытку. Иначе я бы не вернулся. Но им это все равно не удастся. Это совершенно невозможно.
— Да… Нет… Да! Они возвращаются, — заявила она. — Но слушайте! Что это?
Глухой гул, словно отдаленный гром, шел с середины реки. Фрона испуганно вскочила. — Грегори, неужели река вскрывается? — Нет, конечно, нет! Видите, как все стихло. Гул, поднявшийся сверху, замер где-то внизу реки. — Вот! Опять!
Второй раскат, более глухой и зловещий, спугнул малиновок и белок. Он прозвучал, словно грохот поезда, мчащегося по эстакаде. Третий раскат, перешедший в продолжительный рев, начался сверху и пронесся мимо них. — О, чего они медлят!
Обе точки остановились: по-видимому, путники совещались. Фрона поспешно навела бинокль на реку. Снова раздался гул, но она не видела никаких изменений. Лед оставался по-прежнему спокойным и неподвижным. Малиновки снова запели, а белки начали верещать, казалось, с некоторым злорадством.
— Не бойтесь, Фрона! — Сент-Винсент покровительственно обнял ее. — Если есть опасность, то они понимают ее лучше нас и выжидают.
— Я никогда не видела, как вскрывается большая река, — сказала она, примиряясь с необходимостью ждать.
Тул то раздавался вновь, то затихал, но других признаков начала ледохода не было, и двое мужчин, бредя по воде, постепенно продвигались к берегу. Они промокли насквозь и дрожали от холода, поднимаясь наверх.
— Наконец-то! — Фрона схватила отца за руки. — Х Я боялась, что вы никогда не вернетесь.
— Хорошо, хорошо. Давай скорее обедать. — Джекоб Уэлз засмеялся. — Опасности не было никакой. — Но что же это было?
— Река Стюарт вскрылась, и ее лед заплыл под ледяную корку Юкона. Мы там ясно слышали треск ломающихся глыб.
— О, это было ужасно! Ужасно! — воскликнул барон. — И тот несчастный! Мы не можем его спасти!
— Нет, можем. Мы еще раз попытаемся после обеда. Отправим собак. Поторапливайся, Фрона.
Но и собаки потерпели неудачу. Джекоб Уэлз выбрал самых умных вожаков, привязал к их спинам пакеты с провизией и хотел заставить их спуститься с берега. Но собаки не могли понять, что от них требуется. При каждой попытке вернуться их снова гнали к реке палками, камнями и криками. Это только сбивало их с толку, и, отойдя на почтительное расстояние, они поднимали свои мокрые, холодные лапы и жалобно выли, глядя на берег.