– Не догонишь!
– Сейчас, сейчас…
И наконец она его ловит, подхватывает на руки и чувствует горячее тельце, трепещущее от восторженного ужаса.
Отпусти!
Без костыля, но в компании. Сзади всегда пара служанок, готовых поддержать, если вдруг Ашам споткнется. Едва она подаст знак, они летят исполнить ее пожелание.
Не подчиняются лишь одной команде – оставить ее в покое.
Ашам жалуется Каину:
– Я узница?
– Конечно, нет.
– А как будто заключенная.
– Дверь не заперта. Ты вольна пойти, куда и когда захочешь. Здесь все свободны. В этом различие между нами и другими. Мы сами устанавливаем себе границы.
– Какая же это свобода, если за мной ходят хвостом?
– Они готовы тебе помочь.
– Я не хочу помощи.
– Вдруг понадобится.
– Похоже, всё решают за меня.
– Никто ни к чему тебя не понуждает, – говорит Каин. – И никто не заставляет их сопровождать тебя. Я попросил их приглядеть за тобой, и они согласились. У нас каждый в своем праве.
Ашам подзабыла, как тяжело с ним спорить.
– Я вольна тебя задушить?
Каин улыбается:
– Наши законы это запрещают.
– Законы, которые установил ты.
– Да, я приложил к ним руку. Ради общего блага. Если все друг друга убивают, порядка не жди.
– Тебе ли не знать.
Каин пожимает плечами:
– Я быстро учусь.
– А что твой закон говорит об убийцах?
– Правосудие свершится.
Ашам вскидывает бровь, а Каин вновь пожимает плечами:
– Закон не имеет обратной силы. Несправедливо наказывать за прошлые вины.
– Удобно для тебя.
– Разумно для всех.
– Не вижу разницы, – говорит Ашам.
Каин долго хохочет.
Людская суета, за которой Ашам наблюдала с балкона, вблизи ошарашивает нагромождением картин, звуков и запахов, по отдельности противных, но вместе, как ни странно, приятных. С окрестных полей крестьяне тянут на рыночную площадь груженых мулов. Бараньи туши, располовиненные на мясницких колодах, укрыты толстыми коврами из мух, которых время от времени сгоняют мясники. Собаки играют с голыми ребятишками. Кошки гоняются за крысами вдвое крупнее себя. Как-то раз Ашам заходит в первый попавшийся дом, где ее встречают удивленными взглядами и холодно просят уйти.
Поначалу кажется диким, что люди живут вместе, но каждый прячется за своей дверью. Невероятно, что Господни пределы могут быть в чьем-то владении. Каин называет это частной собственностью и утверждает, что на ней зиждется крепкое общество.
Ашам полагает это размежеванье тщетой.
В компании Еноха и двух неотлучных служанок Ашам разглядывает прилавки, что ломятся от плодов, – выходцы из дальних краев сберегли и взрастили семена в здешней щедрой земле. Торговцы наперебой предлагают свежие лаймы, сочные апельсины, финики, фиги и гранаты, истекающие сладкой кровью. Вскоре прознав, кто такая Ашам, народ выказывает ей почтение: наполнив горсти своим товаром, коленопреклоненно просит задаром его отведать.
– В твоих краях растут фиги? – с набитым ртом спрашивает Енох.
– Да, повсюду.
– Это хорошо. Я люблю фиги.
– Я тоже.
– А что еще ты любишь?
– Тебя.
Енох улыбается, запихивая очередную фигу в рот.
Вместе с семенами люди принесли умения и обычаи своих родных краев. Искусные ремесленные поделки – железные и каменные изделия, полсотни видов оружия – соперничают с лучшими изобретениями Каина. Звери в клетках рявкают на всякого дурня, сунувшего пальцы сквозь прутья. Плененные птицы воспевают свободу. На рынке искусничают фокусники, знахари, гончары и цирюльники. Ашам надолго застывает перед тремя людьми, которые дуют в трубы, околдовывая ее переливчатыми тягучими мелодиями.
Столько всего – глаза разбегаются.
Теперь понятно, что привлекает сюда людей.
В будничной суете народ не забывает о Боге. В центре города возведен храм, где за плату священники принесут в жертву ягненка и под хоровые песнопения окропят алтарь кровью. Ашам спрашивает, откуда взялся обряд. Выясняется, что Каин обязал всех жителей совершать его трижды в год.
– Зачем? – спрашивает Ашам брата.
– Чтоб им было чем заняться.
Пока что любимое место Ашам – огромный общественный сад. Для орошения от реки прорыты канавы. Енох водит ее за руку, называет растения и показывает, что в них есть особенного.
– Вот это пугается, если потрогать. – Он касается краешка листа.
Ашам изумленно смотрит на свернувшийся листок:
– Чего оно так?
– Не любит, когда его трогают, сразу прячется.
– Не будем его беспокоить.
– Это же растение, – говорит Енох. – Они ничего не чувствуют.
– Откуда ты знаешь?
– Папа сказал.
– Ты веришь всему, что он говорит?
– Конечно.
Ц,веты высажены аккуратными рядами и сгруппированы по оттенкам.
– В полях такого не увидишь, – сообщает Ашам.
– Ты очень интересная, – серьезно говорит мальчик.
Ашам смеется:
– Правда?
– Ну да. Интереснее всех, кого я знаю.
– Не мне судить.
– Точно-точно. И папа так говорит. Ты останешься с нами?
– С вами?..
Енох кивает:
– Стала бы моей мамой.
Сердце обрывается.
– Вот бы хорошо, – добавляет мальчик.
– А что с твоей настоящей мамой? Где она?
Енох молчит.
– Енох?
– Не знаю.
– Не знаешь, где мама?
– Смотри. – Мальчик показывает на синее пятнышко, порхающее в зелени. – Бабочка.
И убегает вперед.
Ежедневно прибывают новые поселенцы. Постоянный приток требует постоянного развития города, и Каин трудится дни напролет. Чаще всего он покидает дворец, когда Ашам еще спит. Но иногда она просыпается, спешит к окну и мельком видит хвост его свиты: десять воинов стучат древками копий о землю, повелевая встречным очистить дорогу.
Возможно, Енох прав и народ любит его отца. Если так, думает Ашам, зачем столько стражников? Спрашивает брата и получает ответ: уважение состоит из страха и любви поровну.