…глухой ночью… сноровисто набрали глины и взобрались на чердак…
– Она была открыта, – сказал Ян.
– Та дверь?
– Да.
На мгновенье Джейкоб ослеп. Когда зрение вернулось, он увидел встревоженного Яна:
– Джейкоб, ты о’кей?
– Нормально. – Джейкоб сглотнул и улыбнулся. – Смена поясов.
Он снова посмотрел на дверку. На такой высоте она бессмысленна. Будто ребенок нашалил – спер кальку и подрисовал дверь, а строители бездумно воплотили чертеж, проморгав несуразицу.
– Как думаешь, почему она открылась?
– Охранник сказал – ветер.
– Той ночью было ветрено?
Ян покачал головой – мол, кто его знает.
Город неохотно просыпался: подагрический скрип трамваев, шорох дворницких метел.
– А что девушка? Как она оказалась в синагоге?
– Она работает ночной уборщицей. Выносит мусор, сзади шум. Оборачивается – мужчина с ножом. Хватает ее, она дерется, хрясь, он выпускает, она убегает.
– Девушка видела, что с ним произошло?
– Паника, некогда смотреть.
– Но она смогла опознать голову.
– В больнице я показал ей фото. Крик, слезы.
– Она, конечно, отрицала свою причастность к убийству.
– Конечно.
– И ты поверил.
– Для такого она слабая.
– Однако сумела отбиться.
– Это разные вещи. На ее одежде не было крови.
– Могла переодеться.
– Нет, никак невозможно.
– Я почему спрашиваю – в моем случае полицию вызвала женщина.
Ян вскинул брови.
Джейкоб достал мобильник, вместе прослушали запись. Вновь показалось, что звучит голос Маи. Черт, вроде ведь уже отмел этот вариант.
Похоже, Ян не заметил в словах и голосе женщины ничего странного.
– Это разные люди, – только и сказал он. – Девушка – чешка.
Джейкоб поверил его отклику – по крайней мере, решил, что поверил.
По тротуару над ними прошагал человек с портфелем. Не обращая внимания на сыщиков, он что-то гавкал в телефонную гарнитуру.
– Где была надпись на иврите? – спросил Джейкоб.
Ян показал на мостовую – один булыжник новее прочих.
– Когда я вернулся из Штатов, его уже заменили.
– Куда делся оригинал?
– Дело вел другой, вопросов нельзя.
– Фотография сохранилась?
– В компьютере. Я тебе перешлю.
– Спасибо.
– Я показал надпись охраннику, – сказал Ян. – Значит «справедливость». Может, ее парень, подумал я, брат или отец. Нет ни парня, ни брата, ни отца. Есть сестра. Не сходится. Откуда взялся убийца? Я искал следы, отпечатки. Ничего. Будто птица пролетела – фрррр.
Ян прошелся взад-вперед.
– Не может быть, что он услышал крик и бросился на помощь. Наготове большой нож, голову – чик, рану – запечатать. Не получается. Тут был план, согласись. Значит, он с оружием сидит в засаде и ждет какого-нибудь насильника? Глупо. Выходит, он следил за насильником. Тоже глупо. Откуда ему знать, что тот хочет сделать?
– Не глупо, если они знакомы.
– А?
Джейкоб рассказал об Упыре.
Лицо Яна из бледного стало меловым.
– Ох ты, – выдохнул он.
– Вот так.
– Погано.
– Угу.
– Думаешь, твой убил моего? А потом и его кто-то пришил?
– Не знаю. Пока это все, чем я располагаю.
Ян вежливо кивнул, но вид его говорил: рассказывай сказки.
– Порадуй меня – скажи, что есть ДНК-анализ.
– Надо особое разрешение.
– Но у тебя его не было.
– Нет.
– Можно взять образец останков.
– Если через месяц никто не востребовал, их отправляют в крематорий.
– Блин! Да что ж такое!
– Извини, Джейкоб.
– Ты ни при чем.
Скорбная мина уведомила, что Ян винит себя во всем.
– Не припомнишь что-нибудь подобное в Праге или еще где?
– Нет-нет, говорю же, в Чехии такого нет.
– Ты прямо как Комитет по туризму.
– У нас раскрываемость – девяносто процентов. Преступник всегда на месте. Так нализался, что не может уйти.
– Это лучше, чем транзитники.
– Кто?
– Бандиты, которые на ходу стреляют из автомобилей.
– У нас тоже есть бандиты. Не сравнить с американскими. Воруют велосипеды и продают в Польше. Еще делают первитин.
– Что это?
Ян поискал слово:
– Ты смотрел «Во все тяжкие»?
– Метамфетамин.
– Да. – Ян помолчал. – Мне очень нравится этот сериал.
Продравшись сквозь кусты, скрывавшие окурки и смятые банки, они обошли синагогу и вышли на Майзелову улицу. Над главным входом синагоги Джейкоб углядел камеры наблюдения.
– Муляж, – покачал головой Ян. – Я спрашивал у охранника запись. «Нету, на настоящие камеры нет денег».
Синагога открывалась через час с лишним, но кучка туристов уже щелкала камерами.
– Была идея, – сказал Ян. – Охранник рассказал, в ту пятницу пришел англичанин. Выглядел подозрительно, не пропустили. Я разузнал. На той же неделе управляющий пансиона заявил в полицию на британского туриста, который не оплатил счет. Так случается, постояльцы не платят, но управляющий очень расстроился и все названивал, потому что человек жил целый месяц.
– С чего ты взял, что это наш парень?
– Я говорил с управляющим. Он сказал, этот Черец оставил всю одежду.
– Черец.
– Так его звали.
– Угу. Ты показал снимок головы? В смысле, управляющему?
– Нет, конечно. Поднялся бы шум. А мне велели помалкивать.
– Я так понимаю, в британское посольство ты не обращался.
– Если б они сказали, что пропал их гражданин, – другое дело. Но никто ничего. Проходит две недели, я хочу позвонить, вызывает начальник: тебе новое задание – секс-торговля. Бабах. Я в самолете в Штаты.
– И на этом все.
– Да. Замудохали.
– Какая официальная версия?
– Верзилы дали подписать бумагу. Попытка изнасилования. Девушка убежала, насильник испугался и решил спрятаться на чердаке.