– Сгорел, – констатировал Бруно с сожалением, но одновременно и с оттенком облегчения в голосе. – Только непонятно, почему купол его не узнал? Может, эти диверсанты не на мароманнов работают?
«Или дело в чем-то другом… – продолжил свою мысль Сайрус. – Например, в том, что озвучил Бруно. Но если не на мароманнов, тогда на кого работают эти вильдеры? И почему их действия настолько четко синхронизированы с орбитальными проблемами и высадкой мароманнов? Впрочем, сейчас это вопросы второго порядка. Я ошибся с «мухой», но оказался прав в самом главном – нас заманивают в котел».
– Бруно, бери всю правофланговую молодежь и уходи к передвижному ангару-черепахе. В инфопотоке сообщается, что там уже собрались все нужные бионики. Если охрана выполнила предписания на случай боевой ситуации, туда должны были привезти «носорогов». Выпускайте их прямиком на энергоблок, сами идите следом.
– «Носорогами» трудно управлять, – заметил Бруно. – Проломят стену – не остановятся. Вынесут на рогах все оборудование с противоположной стороны.
– Я знаю. Проломят стену, командуй им «стоп». Не остановятся – пристрели.
– Перерасход биоников не одобряется, – напомнил Бруно. – Могут вычесть стоимость…
– Я все беру на себя. Мне нужен шум с восточной стороны. Сам пройду вдоль западной стены.
– А здесь… кто останется?
– Левый фланг. Диверсанты скоро пустят в ход главный калибр – вильдерские пулеметы. Пусть левофланговые узнают, что такое пулеметы вильдеров.
– Там юные все как один. Могут побежать, и тогда им не выжить.
– Могут побежать и не выжить, – Сайрус кивнул. – Зато выжившие станут бойцами, а не сопливыми выпендрежниками.
– Вильдеры сотрут все заросли в порошок и землю свинцом перепашут на метр в глубину. – Бруно с осуждением взглянул на командира. – Никто не выживет.
– На левом фланге удачный рельеф, склон. Кто успеет уползти под горку, выживет. Выполняй приказ!..
Сайрусу вдруг вспомнилось, как во время одного рейда пару лет назад он случайно услышал типичную мароманнскую музыку. В ней было очень много басов, какого-то скрежета, и все это объединял четкий тяжелый ритм. Сначала Сайрус решил, что это ужасная какофония, но, привыкнув, изменил мнение. Музыка была очень даже боевая и наполненная энергией. Под нее так и хотелось ринуться в атаку и сокрушить врага любой ценой. С тех пор дактианский тактик иногда тайком нырял в какой-нибудь нелегальный инфопоток, где можно было поймать смаглерские контрабандные передачи, и слушал вражескую музыку. Не потому, что нравилась, – чтобы «подзарядиться».
А еще ему иногда казалось, что такая звуковая дорожка хорошо подходит к боевым действиям без участия людей. Пару раз Сайрус мысленно приклеивал «саундтрек» к записям реальных сражений, в которых сшибались лоб в лоб робокриги и бионики. Получалось неплохо. Причем мароманнская железная музыка даже больше подходила не к тяжелой, но все равно «очеловеченной» поступи робокригов, а к атакам дактианских монстров, например таких, как «носороги».
Когда эти массивные чудовища в толстой броне и с десятком прочнейших рогов на уродливых мордах мчались по полю боя, то и дело изрыгая по настильной траектории плазменные сгустки, грохот стоял неимоверный, а людей охватывали самые сильные и самые разные эмоции. От ужаса у тех, на кого надвигались эти живые танки, до высочайшего душевного подъема и боевого азарта у тех, кто мчался за «носорогами» в «скатах» – небольших экипажах-экранопланах или верхом на «гепардах», двухместных скоростных биониках.
Что там ощутили вильдеры, увидев, как к захваченному ими зданию приближаются «носороги», осталось загадкой. За минуту до того, как Бруно погнал вперед огромных биоников, диверсанты были уверены, что все идет по плану. Убедившись, что дактианцы втянулись в ловушку, вильдеры «неожиданно» вывели на огневые позиции стрелков с пулеметами, которые открыли шквальный огонь по легким укрытиям противника. Скорострельное оружие вильдеров за считаные секунды превратило все каменные заросли в пыль.
Будь все дактианцы на месте, от них остались бы мелкие клочья и в воздухе вместе с каменной пылью повис бы кровавый туман. Но свинцовый шквал не нанес дактианцам значимого урона. Как и опасался Бруно, несколько новобранцев дрогнули, попятились и, попав под огонь врага, превратились в фарш. Но основная масса левофланговых вовремя залегла и сползла в достаточно глубокую ложбину.
Вильдеры не видели реальной обстановки, поскольку подступы к энергоблоку теперь застилала плотная пыль, но справедливо считали, что свинцовый ураган как минимум отбросил дактианцев куда подальше. Видимо, поэтому они не стали сразу же контратаковать и зачищать площадку перед зданием. Решили дождаться, когда сядет пыль.
Этой самоуверенностью противника Сайрус и воспользовался. Его группа заранее вышла на позицию у западной стены, в мертвой зоне для вильдерских пулеметов, и, когда от топота «носорогов» под ногами ощутимо дрогнула земля, Рем скомандовал «вперед». Даже если вильдеры очнулись и все же решили пойти проверить, не осталось ли под стенами здания выживших, теперь им пришлось срочно поменять планы и перебросить всех стрелков на восточную стену, с которой открывался пугающий вид на зеленое поле, по которому мчалось больше дюжины здоровенных «носорогов».
Какое-то время вильдеры, похоже, не знали, что им делать, но затем все-таки решили драться и открыли огонь по приближающимся чудовищам. Новый свинцовый шквал был таким же интенсивным, как и первый, но одно дело сточить в пыль «каменный цветок» и совсем другое – пробить многослойную живую броню биоников. Пули, даже ложась очень кучно, застревали на разной глубине в роговых пластинах или нижних слоях защиты биоников и не причиняли им особого вреда. Бывало, что бешеная очередь все-таки просверливала глубокую выемку и «носорог» чувствовал боль, но это не останавливало, а лишь распаляло бионика.
Меньше чем за минуту «носороги» преодолели километровую дистанцию, и два самых быстрых почти синхронно врезались в стену здания. Дрожь земли превратилась в настоящее землетрясение, здание тоже дрогнуло, а по перепонкам ударил совсем уже невыносимый грохот. Сайрус подключился к каналу инфопотка, в котором показывалась картинка, с точки зрения идущих за «носорогами» бойцов, и успел увидеть, как вильдеры исчезают из оконных проемов и с крыши здания. Возможно, они просто не удержались на ногах и повалились на пол и на плоскую крышу энергоблока, но Рем на всякий случай предположил, что произошло нечто не настолько очевидное. Например, что вильдеры решили уйти. Как? Видимо, как и пришли, подвалами.
Только в этот момент Сайрус понял, что допустил непростительную ошибку. Он не задумался над простой вещью – диверсанты не были замечены охраной или полицией в Терраполисе. Они исчезли в тоннелях неподалеку от Фианто, а появились сразу на территории энергостанции. То есть прошли по «несуществующим» тоннелям прямиком к цели. Сайрус Рем, сам опытный диверсант, был просто обязан первым делом проанализировать эту существенную деталь.
«С другой стороны, и что дальше? – попытался найти себе оправдание тактик. – Искать в коммуникациях под землей дверцу, через которую мы тоже могли бы войти в энергоблок, некогда. Да и необязательно она имеется. Вход может существовать лишь один, из старых тоннелей. Аборигены дали вильдерам нужные планы подземелий, а то и вовсе проводили до точки. Значит, у нас имелся только один вариант – взять тех же аборигенов за уши и заставить провести тем же путем. Но! Ни аборигенов, ни тоннелей для нас как бы не существует. Как говорится, за что боролись, на то и напоролись. Спасибо Министерству правды с его дурацкими выдумками о «первопроходцах». Так что моей вины здесь нет. И если вильдеры сейчас ускользнут, тоже не будет. Только неприятный осадочек останется. Но это я переживу».