– Что я подцепил?!
– «Ветрянка» размягчает ткани, – бросил Ворон, не поворачивая головы. – Несколько минут – и начнешь мякнуть.
– Мякнуть?!
Слово было очень неприятное, пакостное слово, гадкое.
– О, черт! – высказался Химик. – Действие, обратное «сиропу». Ослабление межатомных связей.
– И что делать?!! – Пригоршня и сам не знал, у кого это спросил – кажется, у них обоих.
Красный Ворон, сосредоточенно глядя перед собой, чтобы не споткнуться или не врезаться в дерево, ответил:
– Если быстро, то можно смыть проточной водой. Один сталкер, Санька Нагаец, на моих глазах растекся слизью.
– А-а-а, не пугай меня! Просто смыть?!
– Да. Но быстро. Не перенеси заразу дальше на тело.
– Я стараюсь!
Он бежал, отставив руку в сторону, чтобы не цеплять зараженной ладонью одежду. Химик, пока они с наемником перебрасывались громкими репликами, тоже что-то говорил, но его было почти не слышно. Пригоршня несся, как лось, далеко выбрасывая длинные ноги, взбивая палую листву в желтые смерчи, круша лежащие на земле ветки, и едва успевал лавировать между деревьями.
– Левее! – крикнул Ворон, сворачивая, и почти сразу они вылетели к просеке, по которой тек ручей. Широкий, бурный, почти что небольшая речка.
– Ныряй! – наемник взрыл каблуками землю на берегу.
Легко сказать! Ручей, хоть и широкий, был неглубоким, в прозрачной воде отчетливо виднелись камни и земля. Но Пригоршню это не остановило: на ходу скинув автомат с силовой винтовкой, сбросив куртку, он рухнул в воду. Об один камень ударился коленом, о другой – плечом, и к тому же въехал в дно подбородком. Вода была на удивление теплой, Зона знает почему, не может быть такой вода осенью в лесном ручье, тут явно не обошлось без аномальщины. Встав на колени, он принялся полоскать руку в воде. Он булькала и плескалась. Вытащил руку, поглядел – пятна на месте, хотя стали бледнее. И чешутся. Действует, зараза! Пригоршня схватил со дна камень и принялся тереть ладонь. Сильно, до боли, обдирая кожу. Перед глазами стояла картина, как он растекается слизью…
Когда приступ паники схлынул, он снова отважился поглядеть на ладонь. И выдохнул с облегчением – пятна исчезли. Пригоршня еще пополоскал руку в ручье, отшвырнул камень и встал, тяжело дыша. Осмотрел ладонь внимательнее – точно, нету.
Пронесло.
Он вышел на берег. Красный Ворон сидел, поджав ноги, в пол-оборота к нему, и смотрел на землю у своих ног.
– Я чистый! – сказал ему Пригоршня, светясь улыбкой от уха до уха. – Смыл заразу!
Наемник что-то пробормотал в ответ. Пригоршня отошел от ручья, стягивая рубаху. Надо побыстрее отжать всю одежду.
Только сейчас он заметил развалины за ручьем, раньше не до того было. Черный камень, похоже, гранит… гранит вообще бывает такой? Крупные угловатые глыбы, выложенные полукругом, напоминали часть основания башни или чего-то подобного. Нижнюю часть постройки скрывал кустарник, вверх карабкались языки густого темно-зеленого мха, а в расщелине между глыбами росло деревце.
– Я видел воду, – заговорил Химик взволнованно. – Это поразительно, но я точно ее видел. Прямо передо мной, струилась и плескалась. Ты понимаешь, что это значит? Визуальный поток от тебя уже накладывается на мой собственный!
– Ну, и чему ты радуешься? – Пригоршня запрыгал на одной ноге, снимая брюки. – А если он совсем наложится, ты своими глазами вообще перестанешь видеть?
Близилась ночь, между деревьями залегли глубокие тени. Останки черного здания зловеще маячили на другой стороне просеки. Пока Пригоршня отжимал одежду и собирал разбросанное оружие, Химик говорил:
– Нет, по-моему, у меня в какой-то момент получилось притушить картинку от тебя. А потом она опять появилась. Не уверен, надо еще попробовать, но думаю, что смогу это контролировать.
– Что-то, агент, у тебя голос, как у зомби.
– Мне хуже. По-моему, температура поднимается. Надо градусник принести, я не захватил из медпункта, а ходить тяжело. То отключаюсь, то в себя прихожу. И где теперь вожак прячется, непонятно.
– Эх, – вздохнул Пригоршня. – Лечись тогда, что тут скажешь. Кстати, что за черная домина там, видишь? Развалина, то есть.
– Явление того же порядка, что и твой силовик.
– В смысле?
– Неизвестно. Мы не знаем. В Зоне иногда находят подобное, чаще всего – у Петли. А иногда оно появляется там, где раньше не встречалось.
Одевшись, Пригоршня еще раз оглядел ладонь и повернулся к Красному Ворону. И понял: что-то не так. Тот сидел в прежней позе, наклонившись вперед. Сброшенный плащ комом лежал позади него вместе с рюкзаком и «Галацем». Наемник слегка раскачивался. И бормотал.
– Ворон, что случилось? – Пригоршня зашагал к нему. – Давай, отрывай жопу континуума от земли. Я промок, а уже темнеет. И холодает, надо что-то думать, заледенею же.
Глянув через плечо Красного Ворона, он обомлел. Перед наемником на земле поблескивала лужа темной ртути метрового диаметра. Или не ртути, но чего-то похожего. Наподобие жидкого серебра, из которого состоял робот-убийца в одном старом фильме, только более тусклого, почти черного. Ворон глядел в лужу и бормотал. Испуганно так. Жалобно. Пригоршня присел рядом.
– …Свинцов. Сашка Свинцов, откуда ты? Ты же умер, я видел. Они тебя в «прорве» растворили. Кост! Марина! Маринка!
Губы Ворона едва шевелились, он говорил глухо, невыразительно, но такая тоска была в его голосе, такая внутренняя боль, что Пригоршня поежился.
Запекло в затылке, сначала он испугался, потом сообразил: там «липучка». Это пси-артефакт так реагирует на что-то? А Ворон все бормотал:
– Кост, ты тоже погиб. Я помню. Откуда ты здесь? Братья, я ничего не мог сделать. Меня взяли первым, понимаете? Серега, ты понимаешь? Они меня схватили возле сторожки…
Артефакт на затылке становился все горячее. Пока наемник говорил, темная поверхность лужи подергивалась, по ней бежали концентрические волны – словно эхо голоса. Ворон наклонился ниже, протянул руки, и вещество подалось навстречу, вспучилось большим пузырем.
– Эй, эй! – завопил Пригоршня. – Ворон, отставить лезть в аномалию!
Ладони наемника погрузились в серебро, оно побежало вверх по запястьям. Красный Ворон наклонялся все ниже, невнятно бормоча. Лицо почти коснулось лужи. Рванув с шеи горящую огнем «липучку», Пригоршня с размаху впечатал ее в висок наемника, схватил Ворона за плечи и дернул вверх. Серебро отпускало нехотя, тянулось вслед липкими волокнами. Ворон задергался, схватился за арт – тот, наверное, жег как расплавленное железо. Подняв Ворона на ноги, Пригоршня что было сил толкнул его в ручей.
Наемник свалился почти на середине потока, подняв тучу брызг. Забил руками и ногами, мотая головой. Приподнялся, с хрипом вдохнув, встал на колени. Никакого серебра ни на нем, ни в воде не было. Фыркая и плюясь, Красный Ворон на четвереньки поковылял к берегу. Дважды руки соскальзывали с донных камней, и он падал лицом в ручей. Пригоршня стоял на берегу и смотрел.