Он заставил себя идти дальше, все глубже погружаясь в остановившееся время и контрастный, красно-коричневый мир. Из-за того, что деревья были наклонены вперед, казалось, что идешь, сильно отклонившись назад. У Ворона начала кружиться голова, но белая стена была уже совсем близко. Туман заволновался, потянулся навстречу мохнатыми щупальцами, однако скрежета не было – аномалия молчала.
Красный Ворон вдохнул поглубже и вошел в нее. Все вокруг стало светло-серым, небо исчезло. Деревья покосившимися черными столбами маячили вокруг, под ногами были спекшиеся в сплошную поверхность камни. Смолкли все звуки. Красный Ворон беззвучно плыл сквозь застывший мир.
Туман стал реже. Или кажется? Да и деревья растут ровнее. И синеватый проблеск впереди. А еще что-то зеленое… трава под ногами вместо камней! Видимость улучшилась, а потом туман исчез окончательно.
И все? Это длилось… Трудно определить время, но ему показалось, что не больше минуты. Красный Ворон остановился. Впереди отряд воргов шел через редколесье, которое дальше превращалось в нормальный лес.
Ворон повернулся кругом. Никакого тумана, каменистой пустоши, наклоненных деревьев с ветками-шипами – ничего этого сзади не было, там тянулось все то же редколесье! Левая рука начала подрагивать, и он сунул ее в карман плаща. Достал шкатулку с огневкой, но открывать не стал, зажал в кулаке. Постоял немного, потом решительно спрятал шкатулку и пошел за воргами. Он слишком привык к странностям Зоны, чтобы долго удивляться.
Подул ветер, пахнущий влажной травой, хвоей и озоном – будто открыли форточку. Красный Ворон шагал между осинами, глубоко дыша, почти наслаждаясь – насколько он вообще был способен на это – терпким духом осени.
К воргам он старался не приближаться, но и не отставал от них. Цепочка следов привела к глубокой расщелине, лежащей поперек его пути, Ворон спустился, цепляясь за корни, и оказался на берегу широкого быстрого ручья, почти что речки. Мокнуть не хотелось. Пройдя немного вбок, перебрался по камням на другой берег, поднялся и ускорил шаг. Деревья снова поредели, земля пошла с пологим уклоном, и Ворон остановился, глядя вперед.
Он знал эти места.
Легче было бы, если бы Химик пришел в себя, он бы мог подкидывать полезные сведения, давать советы, которые иногда не в тему, а иногда здорово помогали. Но толку теперь с агента не было никакого, бормотание его, наоборот, мешало. Да еще идущий от Химика гул начал пульсировать, и Пригоршне почудилось, что сквозь него доносятся удары сердца. Быстрые, неровные.
Подходя к вышке, он приложил ладонь к груди. Точно, не его это сердце – у Химика колотится. И в ушах гудит. Вот же, как не вовремя оно! Ведь реально громко, скоро начнет заглушать внешние звуки.
Ближе к вышке заросли были расчищены – здание стояло посреди голого пятака потрескавшегося асфальта, окруженное высокой железной оградой. В ограде были ворота и дверь. Открытая. Возле двери на ящиках сидели двое охранников, один, с автоматом на коленях, привалился к забору и не шевелился, а второй чистил яблоко.
Пригоршня остановился среди кустов на краю площадки. Над забором торчал ствол пулемета, в проеме двери было видно, как кто-то ходит по двору. А вышка не очень-то и большая, с пятиэтажный дом, и на фаллос, если подумать, совсем не смахивает. Разве что на мутантский какой-то, угловатый и толстый. Пентхаус, где обитает Ведьмак – «набалдашник» со скошенными стеклянными стенами. На «стволе» окна в три ряда, одни завешены мешковиной или брезентом, другие – со стеклами, третьи разбитые и ничем не закрыты. Ветряк на крыше медленно вращается.
– Химик, я рядом с вышкой, – прошептал Пригоршня, положив руку на контейнер с артом. – Ты меня не слышишь, да? Или слышишь, но не соображаешь, что говорю, мозги у тебя от жара плавятся. Я все равно скажу, мне так легче оценить, что к чему. В общем, охрана у Ведьмака расслабленная, он тут слишком большой босс, чтобы на него кто-то всерьез думал насесть. Поэтому я сейчас активирую артефакт и подхожу, и, если они на меня реагируют, э-э… отрицательно, то просто делаю вид, что гулял. Новичок я, мол, не в курсе, кто тут обитает. Разворачиваюсь да и топаю назад. Ничего опасного, понимаешь? Нет риска. Это я себя успокаиваю, ага, ты правильно понял.
На самом деле ему было страшно. Слишком уж непривычно устраивать диверсию таким аномальным способом. Ощущение, что какой-то дуростью занимаешься, причем опасной дуростью.
Пригоршня открыл контейнер, достал клубок стеклянных нитей, испещренный светящимися жилками, ухватился двумя пальцами за торчащий из него жгутик и резко провернул, активируя артефакт. И покачал головой, ощущая неправильность всего происходящего. Настоящие диверсанты в нормальной реальности действуют совсем не так: устраивают отвлекающий маневр, скрытно проникают на объект… А он тут, как клоун, артефактам хвосты крутит!
«Свояк» засиял, когда по энергетическим жилам прошел импульс. Необычное чувство возникло: будто перышком провели по мозгам. Сжалось в паху. Мир едва заметно изменился, и Пригоршня недоуменно покрутил головой. Вроде, все по-прежнему: он стоит среди зарослей на краю расчищенного участка, перед ним вышка с оградой, двое сидят на ящиках, во дворе кто-то ходит. Раздаются голоса, от Арены доносится приглушенный гул. Аэродром живет своей жизнью. И все же что-то стало иначе. Расстояния, высота, глубина – все как-то исказилось, а идущий от Химика пульсирующий гул едва заметно изменил тональность.
И в башке светло и пусто, окружающее кажется чуток необычным. Как будто насосался кислорода, вдохнув много раз подряд резко и глубоко. Пригоршня сунул «свояка» в контейнер, закрывать не стал. Проверил висящий под курткой «Вихрь», потрогал пистолет в кобуре, второй контейнер, пока еще пустой, и шагнул из зарослей.
Если с «доминатором» все сложится, он собирался по-тихому отвалить в сторону, спрятаться за границей Аэродрома и пересидеть шум. А потом решать, как действовать против майора, чтобы и пять миллионов получить, и целым остаться, и «доминатор» из клюва не выпустить.
Охранник поднял голову. Воткнул в яблоко раскладной нож и потянулся к «Калашникову» у ящика. Пригоршня ровным шагом шел к двери. Внутренний голос кричал, прямо орал: развернись, беги! – но он шел. Охранник начал привставать. Среднего возраста мужик в телогрейке, ватных штанах и сапогах. Уставился на гостя…
Опять то же чувство: будто по темени провели пером, только внутри черепа. Щекотно в голове, а в паху сладко сжимается, как в детстве, когда раскачиваешься, стоя на большой качели, и после очередного взлета она проваливается вниз…
Глаза у охранника стали, как у снулой рыбы. Зрачки поползли вбок, будто Пригоршня скользкий, и за него невозможно зацепиться взглядом. На лице обозначилось легкое удивление, мужик снова уставился на гостя – и снова взгляд съехал. И оба раза становилось щекотно в голове, а в паху замирало.
Он был уже возле двери. Над оградой показалась голова пулеметчика. И опять исчезла. Пригоршня небрежно кивнул охраннику.