– Защитные поля не помогли?
– Они же в обычных эсэсках, толку от этой защиты, да и при взрыве на таком расстоянии. Не сработай защита, от них вообще каша осталась бы.
– Понятно. – Денис несколько минут стоял неподвижно, затем надел шлем. – Ладно, пойду. Будем надеяться, что хоть кого-то спасем.
Он направился к мерцающей стене мембраны, но вдруг остановился и повернулся к Соболеву.
– Командир, ты все еще предлагаешь не торопиться?
Антон пристально посмотрел на товарища и медленно качнул головой из стороны в сторону.
– Вот и хорошо. – Аграпов опустил забрало шлема и, отдав честь, шагнул сквозь мембрану.
«Таблетка» пака с едва слышным потрескиванием растворилась, выбросив в мозг череду разноцветных картинок и образов, заставив Лайм удивленно вскинуть брови. По всем параметрам дело было совершенно рядовое: группа молодежи отправилась в поездку по островам Карибского бассейна и пропала. Хотя «пропала» пока громко сказано, просто кое-кто из родителей забеспокоился, так как его чадо не вернулось домой к обещанному сроку. Связаться с ними не смогли, а опрос немногочисленного населения Пуэрто-Рико, в одной из гостиниц которого они зарегистрировались, практически ничего не дал. Ребят видели, но куда они направились, никто не знал. Ничего удивительного, подобное случалось регулярно: молодежь во все времена была одинаково безрассудна. Вполне возможно, что ребята просто решили отдохнуть без постоянного контроля со стороны родителей и специально заблокировали связь. Косвенно это подтверждалось тем фактом, что буквально перед исчезновением они взяли глайдер и отправились на расположенные рядом Багамские острова. Беспокоили две вещи: почти все они были из Анклава, да к тому же из рядов так называемых сталкеров – популярного молодежного движения, члены которого любили совать свои носы в самые опасные места различных планет. Последнее не нравилось Лайм больше всего, от этих можно было ожидать всего, чего угодно. «Любой риск ради адреналина и приключений. Разрушим скорлупу обрыдлой обыденности» – таков был девиз сталкеров, а их выходки частенько становились головной болью спецслужб различных планет. И хотя официально это движение было запрещено во всех мирах Анклава, однако неофициально ширилось и процветало. Беспокоило еще то, что один… Точнее одна из пропавших была дочерью какой-то анклавской шишки. Пожалуй, последнее и объясняло всю эту спешку и таинственность. Просто кое-кто запаниковал и надавил на все имеющиеся связи. Впрочем, чисто по-человечески понять чиновника можно. Для него Земля – это чуждая, отсталая планета на задворках цивилизации, практически дикие места, где может произойти всякое. К тому же если выяснится, что потерявшиеся действительно влипли в какую-нибудь историю, связанную со сталкерским движением, то это вполне может сказаться на карьере. Отсюда секретность и нежелание подключать региональные службы. В любом случае угрожай ребятам хоть какая-то серьезная опасность, они наверняка подали бы сигнал о помощи – не совсем дураки ведь. Ну а если все же ума не так много, то в случае угрозы жизни это сделал бы запястник, постоянно контролирующий состояние хозяина и в случае чего автоматически отсылающий сигнал тревоги в планетарную сеть. Конечно, ребята были не местные, но, насколько Лайм знала, анклавские «перскомы» обладали подобной системой безопасности и прекрасно подключались к земной сети. Тем не менее никаких тревожных сигналов с их номеров на пульты служб ЦентрСпаса не поступало, а значит, и особых причин для волнений пока не было. Однако приказ есть приказ.
– Что думаешь по этому поводу? – Лайм скосила глаза на Рена, который привел свое кресло практически в горизонтальное состояние и с задумчивым видом буравил невидящим взглядом потолок.
– Пока не знаю. – Айко растерянно взъерошил и без того торчащие во все стороны волосы. – Вполне возможно, что ребятки просто «ловят волны» на одном из островков или же ушли в загул со всеми тяжкими.
– В каком смысле?
– В прямом. – Рен возвратил спинку кресла в нормальное положение и, с хрустом потянувшись, пояснил: – Выпивка, «люмен» или другая подобная гадость. Анклавская молодежь частенько подобной ерундой балуется, хотя даже у них многое из этого противозаконно.
– Охота им свое здоровье губить? – поморщилась Лайм.
Айко пожал плечами.
– У каждого свои муравьи в голове, порой большущие.
– Тоже верно.
Лаймалин пробежалась взглядом по приборам и, убедившись, что все в порядке, вывела на стекло кабины карту. Несколько минут она задумчиво рассматривала лоскутное одеяло архипелага, затем повернулась к Айко, который, достав из сумки упаковку арахиса в шоколаде, с философским видом поглощал его, одновременно смотря по запястнику какой-то фильм.
– Слушай, Рен, ты же вроде оттуда?
– Угу, – кивнул тот, не отрывая глаз от висевшей перед ним полоски плазмоэкрана. – С одного из малых Антильских. Смотри чуть ниже Анегада.
– Да я не о том.
– Наши ребятки ведь из сталкеров, может, есть догадки, куда они могли отправиться?
Рен наморщил лоб, затем неожиданно стал серьезен, нахмурился и, резко выпрямившись, взмахом руки заставил экран разлететься разноцветными квадратиками, истаивающими в полете.
– Черт, Лайм, а ведь ты права. – Он поднялся со своего места и, подойдя к карте, ткнул пальцем в небольшое зелено-желтое пятно острова. – Остров Хувентуд – тут есть разрушенный военный порт.
– Ты там был?
– Нет. Но отец частенько туда ходил рыбачить, он и рассказывал. Помнится, постоянно ругался, что сети цепляются за всякую дрянь на дне, а один раз даже приволок домой ржавый пулемет – вытащили тралом вместе с уловом. Все ребята в поселке мне завидовали, когда мы в космодесантников играли. – Айко усмехнулся и покачал головой. – Пару раз из-за него даже с соседским пацаном дрался, блин, как же его звали. – Он рассеянно почесал в голове. – Вот же черт, не помню уже – Тан вроде. Так вот, однажды мы с ним так сцепились, что отец аж из себя вышел, отобрал пулемет и засунул его в утилизатор. Я потом на него месяц дулся – обидно было до жути. А ведь главное, я его отчистил от ржавчины, напыление сделал, так классно получилось…
– Так значит, ты хлам уже с детства собираешь, неудивительно, что в «Искатель» пошел – призвание…
Рен непонимающе посмотрел на девушку, в глазах которой прыгали озорные искорки, озадаченно хмыкнул, в очередной раз поскреб в затылке и, наконец, расплылся в белозубой улыбке.
– Блин, Лайм, я уже и забыл, что нас «мусорщиками» называют. Хотя кое в чем ты даже права: я ведь в детстве что только в дом не волок. У нас на южной оконечности острова целое кладбище старых траулеров было, так мы с пацанами с них постоянно что-то скручивали, сдирали, отламывали: интересно было разобрать, посмотреть, что внутри.
– Вот видишь, – улыбнулась в ответ Лаймалин, крутясь в кресле туда-сюда. – Значит, я права, это у тебя в крови. Ладно, давай глянем, что там у нас есть по этому острову.