— Ты ведь только что попала сюда. Думаю, вряд ли ты захочешь умереть так рано.
— А есть здесь хоть что-нибудь такое, что меня не убьет? — Она попятилась от ограды, поближе к нему, и сама не понимала, в меньшей опасности оказалась или, напротив, в большей. — Я точно помню, что той ночью видела дракона. Ваша сестра дала мне юбку, скроенную так, чтобы можно было достать оружие, которого она мне не предложила, — очень разумно с ее стороны, учитывая то, что я вся как на иголках после того, как вы опоили меня вампирской кровью.
— Это не вампиры. Их просто называют кровососами. Китти их не любит, вот и зовет вампирами. — Он переминался с ноги на ногу и раскачивался, будто ему тоже трудно было стоять на месте. — Может быть, я поторопился и дал тебе веррот, не объяснив что к чему, но он придаст тебе сил. Ты выпила его и теперь быстрее отойдешь от последствий перехода. Ты уже, в общем-то, выздоровела.
Она облизала губы, думая о верроте, а взгляд Джека остановился на ее губах. От этого Хлоя почему-то почувствовала себя неловко. Она вдохнула как можно медленнее, потом так же выдохнула, пытаясь расслабиться. Забор представлял смертельную опасность, поэтому она не могла отступить, а сделать шаг вперед означало еще больше приблизиться к человеку, который за непродолжительное время, что она провела здесь, несколько миль нес ее на руках по пустыне и без всякого предупреждения напоил ее опасным наркотиком.
— Входить в наш отряд означает доверять моему суждению. — Джек перевел взгляд на пустыню за спиной Хлои.
— Там, за мною, что-нибудь есть?
— Нет. А если бы и было, то забор убил бы что угодно. — И после короткой паузы Джек добавил, глядя ей в глаза: — Просто я привык всегда ожидать неприятностей.
Он не сводил с нее взгляда, и Хлоя поневоле задумалась: считает ли неприятностью ее самое или предвидит какие-то неприятности для них обоих. Так они стояли, словно в тупике, стояли долго, и Хлоя уже почти решилась поинтересоваться, что же держит их в этом положении, но тут Джек резко повернулся и зашагал прочь.
Сама не понимая почему, может, из любопытства, а может, просто по глупости она рванулась за ним.
— А что вы делаете?
— Хожу.
— Вы тоже пили это? — Она шла следом за Джеком, немного стесняясь того, что выданная ей юбка слишком уж много оставляет на виду, но втайне надеялась, что он все же хоть мельком глянет на ее ноги.
Он вдруг остановился так резко, что ей пришлось вскинуть руку и упереться в него, иначе она или наткнулась бы на Джека, или упала бы. Под своей ладонью она ощутила каменную мышцу, пожалуй, тверже, чем у боксера-любителя, с которым она некоторое (весьма короткое) время встречалась; рельефность мышцы вызвала у Хлои нехорошее желание погладить Джека по спине. Но, конечно, она этого не сделала и отдернула руку так же быстро, как и выставила ее.
Джек снова повернулся к ней.
— Да, я пил тот же самый веррот. Я должен обеспечить всем нашим безопасность. Я патрулирую окрестности. Охочусь. Как, впрочем, и почти все мы. — Он положил руку на кобуру, висевшую у его бедра. — Мы делаем здесь все что можем, поддерживаем порядок, пытаемся быть силой добра. Так мы зарабатываем себе на жизнь и искупаем грехи, которые и привели нас сюда.
— Что? — удивилась она и снова отступила на шаг.
— Кто-то выбирал нас поодиночке. До того как нас засосало в Пустоземье, каждый из Прибывших убил кого-нибудь или сделал еще что-то ужасное. Вот единственное, Хлоя, что всех нас объединяет. — Джек взмахнул рукой, и она, вслед за его жестом, снова обвела взглядом залитый лунным светом и испещренный тенями лагерь. — Все эти люди — убийцы. Скорее всего, что и ты — тоже.
Вряд ли он мог найти еще какие-нибудь слова, которые так резко погасили бы искру желания, которая начала было разгораться в Хлое. Убийца? Хлоя уставилась на него, не отвечая на вопрос, который он косвенным образом задал. Вернее, даже не вопрос — он ведь довольно ясно намекнул: ей следует сознаться в том, что она тоже убийца. А вот тебе! То, что было у нее в прошлом, никого не касается. У каждого есть секреты, о которых не следует распространяться, тем более перед человеком, с которым ты только что познакомилась. Что было, то было; она никогда ни с кем не обсуждала это и впредь не будет. Жизненное правило номер один: никогда и ни с кем об этом не говорить. Тайны бывают опасными, делиться такими ни в коем случае не следует. Может быть, преступления, которые она совершила в прежней жизни, здесь не наказуемы, а то и вовсе не считаются за преступления, но все это еще не повод для того, чтобы болтать о них.
Она направилась было прочь от Джека, но едва успела сделать несколько шагов, как он окликнул ее:
— Ты умеешь стрелять?
— Что? — Она снова повернулась и уставилась на него.
— Стрелять, Хлоя, стрелять. Если ты останешься с нами, тебе придется обороняться. Пользоваться ружьями и пистолетами проще, чем ножами и разным местным оружием.
— Иной раз случалось попадать в мишени, — уклончиво ответила она.
— Я собираюсь наружу. Все равно нужно по-быстрому обойти окрестности. — Он ткнул рукой в безжизненный пейзаж, расстилавшийся за пределами лагеря. — Если захочешь остаться с нами, тебе придется показать мне, что ты умеешь.
Это не было оправданием, даже нисколько на него не походило. Однако в этих словах явственно звучала готовность не докапываться до ее грехов, как выразился Джек. Для нее же это было вполне достаточной уступкой — тем более что сопровождалась она приглашением осмотреть местность вокруг лагеря.
— Предложение заманчивое, — сказала Хлоя. В памяти, правда, назойливо всплывало требование Китти оставаться в лагере, но ведь она собиралась выйти не одна. С ней был Джек, главный местный босс. Так что все, без сомнения, будет в порядке. Она попыталась подойти к нему не торопясь, но в душу к ней закрадывалось подозрение, что сейчас замедленные движения у нее не очень-то получались. Пока она стояла на месте во время разговора, в ней накопилось неимоверное количество энергии. И продолжительная прогулка, да еще и с перспективой пострелять, казалась ей очень привлекательной.
Подойдя к посту, Джек не стал задерживаться для разговора с Фрэнсисом. Пока Фрэнсис представлялся Хлое, он схватил два ружья и один из заранее упакованных рюкзаков. Если бы Джек приостановился, он мог бы и задуматься над своими действиями, но как раз сейчас ни один из них не желал размышлять. Он, не задумавшись, напоил ее кровью. Уже два с лишним десятка лет он пестовал в этом мире Прибывших. Но обычно вел себя не столь бесцеремонно.
Дробовик Джек протянул Хлое. С таким оружием даже самый плохой стрелок сможет проделать во враге изрядную дырку.
— Держи.
Она взяла ружье, на удивление привычным движением переломила ствол и резко захлопнула его. Все это молча; это радовало Джека. Мэри умерла, к ее смерти был причастен Аджани, так что сам Джек был насторожен, словно кот в комнате, заставленной креслами-качалками. Поначалу он подумал, что кровь Гаруды не окажет сильного действия, потому что попала к нему профильтрованной через новорожденного кровососа, но, судя по всему, был не прав.