Спектакль пришлось играть неформально: они часто встречались, ходили на шоу, в гости, ужинали в ресторанах, и однажды, для убедительности, коли за ними возможен контроль русских, Олег предложил партнерше снять на часок номер в отеле «горячих простыней» для озабоченных парочек, на что последовало неуверенное, однако — согласие. Войдя в комнату, они переглянулись, взаимно уяснив, что необходимости, а главное, желания смотреть телевизор или же вести вымученные беседы у них нет, и… часок затянулся до полудня следующих суток.
А после закрутился роман. Воспаленный и отчаянный. И с приходом любви разум отправился на каникулы. Сущей чепухой и смехотворным недоразумением казались в круговерти страстей всякого рода шпионские уклады и обязательства, хотя дяди из ФБР напоминали о них постоянно. Внезапный же поворот оперативной ситуации воспринимали хотя и с гнусными многозначительными ухмылками, однако доброжелательно.
Визу для Ани — первоначально выставленное Серегиным условие, они сделали, но та ехать в Америку наотрез отказалась.
— Почему? — вяло интересовался он, звоня ей по телефону, чувствуя себя лживой свиньей, мучаясь этим, но трусливо скрывая правду. Или — боясь потерять надежный берег в охватившей его стихии внезапного романа?
— Я буду жить там, где родилась.
— Ты одерживаешь одну за другой победы над здравым смыслом!
— Вероятно. Первой такой победой было мое знакомство с тобой…
И так — каждый раз. Он опускал трубку, невольно исполняясь раздражения и досады. Прежде всего — на самого себя. Он любил двух женщин, и терялся в выборе между ними. Из Америки его тянуло в Москву, из Москвы — в Штаты… Кроме того, тяготило иное: игра с одинаково отвратительными ему спецслужбами. Сколько ей длиться? Когда она закончится? И, главное, чем?
Его уволили из армии, но ФБР позаботилось об устройстве инструктором в процветающий стрелковый клуб, а кроме того, ежемесячно выдавало субсидии на времяпрепровождение с Элис. Гэбэшники в свою очередь, тоже подбрасывали премии в качестве компенсации за утраченную военную карьеру. Он вновь занялся экспортом в Россию автомобилей, постоянно летая туда и обратно, что крайне приветствовалось обеими курирующими его сторонами.
Аня уже не столь болезненно переживала его отлучки, зато сцены ревности постоянно закатывала Элис, однако — остывала после очередного преподнесенного ей подарка, причем бижутерия или парфюмерная сивуха из супермаркета в ее случае исключались: самые дорогие духи, самое изысканное белье, ювелирные украшения ручной работы… Это Серегина настораживало, но покуда в руки плыли доллары, он тратил их бездумно, лишь иногда сокрушаясь их скольжению мимо пальцев…
Час «Х», то бишь, «вербовка» Элис, завершился к удовольствию сторон безусловной готовностью объекта передавать информацию, но, к явственному огорчению ГэБэ, — отнюдь не бесплатно…
— А как вы думали?! — с напором говорил на это Олег очкастому куратору при встрече в очередном конспиративном логове. — Она — американка, и она чертовски меркантильна! Это у них в генах… Кстати, а кто, извините, придумал весь этот фарс? И что мне теперь делать, все идет к свадьбе, а может, и к детям…
— Утрясется, — вяло отбивался куратор. — А деньги… что ж.
В свою очередь люди из ФБР деликатно интересовались, не хочет ли русская разведка раскошелиться на некоторые нужды своей новоиспеченной агентессы.
— Говорят, у них сейчас сложности с валютой, — угрюмо отвечал Серегин, расписываясь за очередную шпионскую премию. — Говорят, Россия только встает с колен…
— В общем, вся надежда — исключительно на ваше обаяние? — неприязненно вопрошали его американские опера.
— И — на вашу кассу, — деловито отвечал он. — Кстати, Элис заказала новое колечко. И знаете, сколько оно стоит?
— Мистер Серегин, не перегибайте палку! Вы сами влезли в эти двусмысленные отношения!
— Зато я хоть сейчас смогу привезти ее в Москву! И никто не усомнится, что отношения у нас совершенно однозначные! А значит, все козыри у вас!
Тут Серегину подумалось, что он много чего нахватался от проходимца Джона, общение даром не прошло… Кроме того, тот же Джон поведал ему, что на каждую серьезную операцию, то бишь, «кейс», ЦРУ и ФБР выделяют значительную бюджетную сумму, порою бессовестно используемую офицерами-исполнителями.
— Ваши слова, как и пули, ложатся точно в цель… — заметили Олегу ледяным тоном. — Покуда… Но, смотрите, не промахнитесь!
При очередном приезде в Россию Серегин был незамедлительно навещен деловитым Евсеевым, доверительно поведавшим, что встреча с Олегом остро необходима его руководству, некоему всемогущему генералу. Нынешняя расстановка сил в вышестоящих над ним иерархиях была Олегу ясна: он всецело принадлежал разведке, а бывшие его надзиратели из контрразведки лишь обеспечивали необходимое оперативное прикрытие на российской земле, никоим образом не смев отныне даже поинтересоваться спецификой его американской жизни и выполняемых им поручений.
Тем не менее, Евсеев во многих отношениях представлял собою куда более действенную и рациональную силу, нежели скользкие и никчемные в своих связях и возможностях шефы из шпионского ведомства, не способные решить приземленных, но жизненно важных проблем на отечественной почве без поддержки «контриков», для которых были открыты все двери. Любые проблемы агентов, включая бытовые заморочки, или же недоразумения с полицейскими властями, утрясались ими без излишних вопросов и проволочек. Посему в кондовую силу тайной полиции Серегин верил, а в эфемерной расплывчатости возможностей разведчиков презрительно разочаровывался: чего ни коснись, тут же у них возникали организационные сложности, необходимость согласования инициатив с руководством… Словом, — интеллигенция в погонах с флером таинственности и с дешевым апломбом. Тьфу!
Встреча с генералом, как пояснил Евсеев, должна произойти око в око, и факт ее не подлежал разглашению никому, ибо…
Серегин, воспитанный советский мальчик, в очередной раз проявил всецелое понимание деликатной вводной.
Рандеву состоялось в затхлом конспиративном номере гостиницы «Москва», впоследствии снесенной и восстановленной по прежнему образцу во имя распила городского бюджета ее ликвидаторами и воссоздателями.
Генерал — розовокожий, вальяжный, лучащийся довольством дядя пенсионного возраста, сразу приступил к делу:
— Мы — ваши крестные, — безапелляционно заявил он. — И от своих блудных сыновей не откажемся никогда, в какую бы стихию их не занесло. Это — понятно?
— Чего уж! — ответил Серегин.
— Сейчас вы не нашем поле и не в нашей команде, но завтра…
— Я понимаю, что с вами предстоит дружить, — ответил Серегин. — Чего надо-то?
— Помощь вашего приятеля Джона, — небрежно пояснил генерал. — Он же заведует большим боевым арсеналом? Чего надо? Три специфические крупнокалиберные винтовки с боезапасом. Этакие деликатесы: M -200, RT -20, «Barret». Можно — аналоги, устроит «Anzio- 20», к примеру…