Полог брезентовой занавески на входе вдруг затрещал и едва не сорвался с проволочной струны-карниза. Доцент ворвался в свое убежище, как разъяренный бык. Недокормленный такой, худой, но все равно опасный. Что-то явно вывело Доцента из относительного равновесия. Он даже не бормотал, как обычно, а лишь мычал и ронял короткие ругательства и бессвязные слова:
– Хабар у них, понимаешь! Мать их… Толпа! Выродки! Все собрали! Ну нет! Химзавод мой! Все там не собрать! Идем сейчас! Прямо сейчас! Идем, идем!
Он торопливо закинул за спину рюкзак, схватил автомат и отвесил рабам пару подзатыльников, заставляя их пригнуться. Артем не успел заметить, спрятала Галка проволочку-отмычку или нет. Если не успела, Доцент мог снова начать «воспитательную порку».
В этот раз пронесло. Либо Галка спрятала отмычку, либо Доценту просто было не до того. Он спешил на Химзавод. Кто-то, видимо, очень сильно задел душевные струны ненормального старателя, рассказав ему, что все артефакты в аномальной зоне собраны, а ценные вещи в тайниках (старатели частенько прятали то, что не могли утащить) найдены и перепрятаны. Терпеть и дожидаться, когда на рынке станет поспокойнее, чтобы можно было незаметно выскользнуть и пробраться на Химзавод, Доцент больше не мог.
Старатель отстегнул «поводок» Артема и тут же прицепил его к звену Галкиных оков. После этого он пристегнул к последнему звену трехметровую цепь и только после этого отстегнул оковы от «балласта». Теперь вместо мотора балластом для рабов служил сам Доцент. По массе примерно вдвое меньше, зато опаснее. Артем заметил, что Доцент пристегнул обычным «карабином» цепь к своему поясу, после чего загнал патрон в ствол автомата и поставил переводчик огня на одиночный огонь. Пробиваться сквозь рыночную толпу с оружием на боевом взводе было крайне опасно, но в первую очередь опасаться этого следовало рабам. Доцент взял автомат наперевес, и ствол в такт его шагам гулял, нацеливаясь то на Галку, то на Артема.
Галка тоже обратила внимание на этот момент и покосилась на спутника. Артем едва заметно кивнул, как бы успокаивая, «все по плану, разберемся». Галка нахмурилась, явно не поверив спутнику. Во-первых, никакого особого плана у него не было и быть не могло, Галка это знала точно. А во-вторых, как можно разобраться с вооруженным психом, когда у тебя скованы за спиной руки? Задачка еще та, но Артем пообещал себе, что решит ее обязательно. Ведь иначе он выставит себя пустозвоном, и Галка потеряет к нему интерес. Этого Артем допустить не мог. Что угодно, только не это.
Черный Рынок. Бондарев
Как и приказал Хан, бригадир Голован не удалялся от Ставки более чем на три сотни метров. Он бродил по торговым рядам, иногда останавливаясь и оглядываясь на далекий шатер. Было непонятно, собирается ли Голован кружить по базару целые сутки или же выберет какую-нибудь точку «общественного питания» и засядет в ней. Но было ясно другое – пока Хан не примет окончательное решение о судьбе Бондарева, бригадир Голован далеко от Ставки не уйдет. Ему выпал шанс «прогнуться» перед Ханом, и Голован собирался использовать этот шанс на всю катушку.
Между тем Голован мыслил перспективно и не просто таскал Бондарева по рынку, а показывал «товар лицом». На главной рыночной площадке пленными не торговали, но никто не запрещал к ним прицениваться. Голована трижды останавливали какие-то торгаши и предлагали свою цену за майора. Бригадир каждый раз многозначительно хмыкал и обещал подумать.
Бондарева все это устраивало. Прогуливаясь под конвоем по базарной площади, он слышал и видел много полезного. Видел и запоминал, сколько в Ставке собирается бойцов, какое у них оружие, и слышал их разговоры. В основном это были слухи о том, что на северо-востоке началась война между Рынком и Армией. Слухи многократно перевирались, и очень скоро сформировалась легенда о настоящем бандитском войске, вооруженном тяжелой техникой и крупным калибром, которое штурмует северные форпосты. Окажись Бондарев на месте любого из местных кочевников, он запросто поверил бы, что именно Хан устроил заварушку под Волчанском. Ведь о провокаторах в слухах не упоминалось. И этот факт навел Дениса на мысль, что провокаторы из Старого Оскола добрались и до Черного Рынка.
Подтверждение этой мысли пришло неожиданно, примерно на пятом «круге». Голован и его свита в очередной раз прошли мимо ворот внешнего периметра Ставки, притормозили рядом с фруктовой палаткой, и Бондарев вдруг заметил мелькнувшую неподалеку знакомую фигуру. Это был адъютант Кравченко Пахом. Он двигался по соседнему ряду в компании двух кочевников и рассказывал им что-то, сохраняя на лице многозначительную мину. Явно двигал речь о каких-то важных событиях. Вероятнее всего, как раз о боях на севере.
Что ж, этого и следовало ожидать. Вряд ли группа Кравченко прибыла на Рынок, чтобы распространять ложные слухи. Скорее, провокаторы искали Бондарева, но почему бы им заодно не заняться делом по главной специальности?
Денис немного сдал в сторону, в тень палатки. Облегчать жизнь Пахому он не собирался. В принципе можно было указать на него Головану, и пусть кочевники разбираются с наемниками. Но и этот вариант Бондарев отбросил как несвоевременный. Раз уж попал в центр событий, следовало извлечь из этого максимальную пользу, узнать как можно больше о планах Ставки. Лишний шум мог этому помешать.
Какое-то время майор успешно продолжал свою шпионскую деятельность, но затем Бондареву все-таки пришлось отвлечься. Причиной стало появление на горизонте еще одного знакомого. Голован отвлекся на разговор с очередным продавцом – бригадир решил прицениться к почти новой «разгрузке», – а конвоиры Бондарева принялись облизываться, засмотревшись на лоток с жареной кукурузой. Именно в этот момент в толпе вдруг возник невысокий, коренастый и косматый «кочевник» с дробовиком за спиной. Принять егеря Сиплого за настоящего кочевника можно было только в толпе, косматый это понимал, поэтому держался в самой толкучке. Осознав, что обратил на себя внимание Бондарева, егерь сдал немного в сторону, в тень большой лотерейной палатки, притормозил и жестом приказал Денису быть готовым. К чему? Угадать было нетрудно.
Рядом с лотерейной палаткой вполне ожидаемо возникла Василиса. Одета она была неброско, а «раскрашена» по моде коренных обитательниц рынка, поэтому особо из толпы не выделялась. Кочевники все-таки косились на нее и даже пытались «подваливать», но Василиса каким-то непостижимым образом спроваживала кавалеров в считаные секунды. Что уж она им говорила, вроде бы не грубо, спокойно так и негромко, оставалось загадкой. Может быть, пользовалась своими лесными чарами, только с точностью до наоборот? Вместо «приворотных» слов нашептывала кочевникам «отворотные»?
Сиплый что-то буркнул Василисе, а затем внедрился в толкучку перед палаткой. Спустя какое-то время народ загалдел, а затем у палатки началась натуральная потасовка. Со всех сторон к очагу местной игровой индустрии потянулись зеваки, в торговом ряду образовался затор, а затем два людских водоворота закружили по сторонам от лотерейной палатки.
Толпа оттерла конвоиров и Голована от Бондарева, но поскольку майор стоял спокойно, демонстрируя всем видом, что не помышляет даже о лишних телодвижениях, а не то что о побеге, кочевники так и не заподозрили неладное. Голован на секунду перевел взгляд на эпицентр конфликта, затем скользнул по майору и вернулся к прерванному разговору с продавцом снаряжения. Конвоиры как раз расплачивались за кукурузу, поэтому тоже не сильно озадачились тем, что пленник оказался предоставлен самому себе.