Несмотря на то что противник был в явном преимуществе и там внизу не было видно конца и края его рядов, это было хладнокровное уничтожение, ведь длинноходы имели преимущество, а перепуганный противник волновался, сбивал себе дыхание и не мог в полной мере реализовать свою силу.

– Лучников сюда! Лучников сюда немедленно! – прокричал вражеский офицер в сорока шагах от переднего края.

– Рони, офицер! – крикнул Бурраш и встал, выставив в сторону колено.

Рони подпрыгнул, встал на колено орка и, заметив офицера, сделал меткий выстрел.

Бурраш заревел от восторга и снова принялся за работу, настигая уже бежавших солдат противника, которые впереди устроили свалку, налезая друга на друга. Однако сначала двое, а потом трое из них – в стальных масках и пошире в плечах – остановились, начав отбиваться от ударов Бурраша и коварных проходов Ламтака снизу. Они пятились, но выпадов не пропускали, и Бурраш снова позвал Рони.

Тот сделал еще два выстрела, и гном с орком опять стали ломить, опрокидывая шеренгу за шеренгой, однако впереди – Бурраш это видел – офицеры формировали заслон из дюжины бойцов в стальных масках. Этот остров сопротивления пройти было непросто, да и нужно ли?

– Мартин! Они приходят в себя! – сообщил Бурраш.

– Я это заметил! Слева ручей, придется прыгать в русло!..

– Мы там задницы отобьем! – возразил гном, все еще приноравливаясь к неудобному для него большому щиту. Прилетевшая стрела воткнулась в него, а от еще одной увернулся Мартин.

– Все, дальше они нас не пустят! Рони, прыгай первым! Я за тобой, а Бурраш последним!..

– А вдруг внизу камни? – воскликнул Рони и, подпрыгнув, всадил болт в особенно крепкого бойца, а потом все же плюхнулся в гранитный лоток и по смазанной водой поверхности понесся вниз – навстречу неизвестности.

– Давай, Ламтак! – крикнул Мартин и бросился в лоток, сразу промокнув с головы до пят. Где там Рони, жив ли? Впрочем, скоро он должен был разделить судьбу младшего партнера, что бы там ни случилось.

– Охо-хо-хо! – заорал Бурраш, падая в лоток ручья. Мартин знал, что орк боялся высоты, но не говорил об этом. Но раз прыгнул орк, гном был где-то неподалеку.

Скорость скольжения увеличивалась, и Мартин отчаянным усилием воли старался подавить все мысли о том, что их ожидало внизу – илистая пойма или горка булыжников? В любом случае все произойдет быстро, никакой боли – шмяк, и все.

Мгновения летели за мгновениями, скольжение то ускорялось, то замедлялось, когда русло становилось ровнее, но затем – недолгий полет и вновь приземление в русло, теперь уже более пологое и частично заполненное грязью.

Мартин нагнал Рони и поддал ему в поясницу.

– Ой! – закричал тот.

– Ой! – повторил Мартин, когда ему поддал Ламтак. Затем всех догнал Бурраш, и вся группа соскочила с небольшого обрыва в холодное озерцо на дне почти закрытой пещеры.

Оказавшись в ледяной грязи и почти в полной темноте, Мартин на мгновение испытал страх, но, вспомнив, как им повезло, успокоился. Поднялся на ноги, огляделся, и его примеру последовали остальные.

Поначалу им казалось, что они здесь одни, но вдруг недвижимые синеватые сталактиты колыхнулись, и на четверку взглянули сотни пар глаз. Это было сбежавшее войско Середы, вместе с сержантами, офицерами и даже командиром Генрихом.

– Какая радость! – воскликнул он с песчаного берега. – А мы думали, что вы геройски погибли!..

– Ага, как же, – пробурчал Ламтак, находясь по грудь в грязи, и двинулся к берегу.

– Но как вам удалось выпутаться? – продолжал удивляться командир Генрих.

– Сначала мы приняли бой, а потом прыгнули в ручей, – ответил Мартин, выходя на берег. – Здесь есть вода потеплее, чтобы ополоснуться?

– Конечно, у выхода начинается озеро, там вода значительно теплее.

– Спасибо, – кивнул Мартин и пошел к озеру, чавкая набитыми грязью башмаками.

У озера бойцы скинули грязные вещи и, помывшись, принялись за стирку. Мыльной воды и щелока, конечно, не было, но вода оказалась достаточно мягкой, так что обошлись.

– Ох, и союзнички у нас, – проворчал Ламтак, отжимая бороду. – Если они так всякий раз драпать будут, много мы не навоюем.

Подошел один из унтер-офицеров и сел в нескольких шагах на песчаном берегу. Мартин покосился на него. Сейчас солдаты Середы были похожими на морлингов. Не так чтобы одно лицо, но черты их заострились, уши и носы вытянулись – сказывалось пребывание в воде.

Унтер-офицер улыбнулся, и Мартин, подойдя к нему, спросил:

– Ты Густав?

– Я думал, не узнаешь, – еще шире улыбнулся морлинг, демонстрируя ряд заостренных, совсем не человеческих зубов, и протянул руку, которую Мартин осторожно пожал – холодную и мозолистую кисть с длинными костистыми пальцами.

– Да, узнать тебя нелегко, – признался Мартин. – Это что же, все войско состоит из ваших?

– Кроме сержантов и офицеров, – кивнул Густав и снова улыбнулся.

– Но ты здесь выглядишь совсем по-человечески. Это какое-то колдовство?

– Нет, не колдовство. Морлинги, глостеры и прочая нечисть, как вы нас называете, в пределах Змеебада выглядят именно так. Даже наша прекрасная Середа…

– Что? – переспросил Мартин. Потом оглянулся на Рони, который все еще полоскал подштанники.

– Что? – спросил он уже тише.

– Что слышал, – усмехнулся морлинг.

– Она из морлингов?

– Нет, не из морлингов. Но если я скажу тебе, ты сблеванешь своим офицерским завтраком прямо здесь.

Мартин испытующе посмотрел в водянистые глаза морлинга и недоверчиво ухмыльнулся.

– Почему завтрак офицерский?

– Потому, что вы здесь на особом положении. Но ты хотел спросить не о завтраке, правильно?

– Именно о завтраке. Вас что, кормят хуже?

– Конечно, хуже. Из общего котла.

– Почему вы отступали, ведь их было не так много? Мы могли опрокинуть их и посечь.

– Может, и могли бы, но глостеры появились слишком неожиданно.

– А часовые?

– Их перерезали и побросали в пропасть. Такое иногда случается.

– Да уж знаю.

– Поднимаемся!.. Все поднимаемся!.. – громко объявил командир Генрих. – Разведка сообщила, что противник убрался!.. Поднимаемся и встаем на марш!..

90

Противник действительно ушел, не тронув оставленный войском Середы лагерь. Шатры, кухня, даже беседка для офицеров со столами и скатертями остались нетронуты. О том, что здесь побывали чужаки, говорили следы от подошв в рубчик, а у здешнего войска подошвы были в косую полоску.