– Пора наряжать царицу-ель! Обычно мы ее раньше наряжаем, да в этот раз, видишь, все как-то спуталось. Поедешь с нами? – спросил Дед Мороз у Вани.
Ваня хотел ответить, но от счастья все слова у него сбились в одну кучу, и он лишь закивал. Да и разве мог он не хотеть?
– Донесешь до саней мой мешок? Только чур, осторожно: там подарки для детей всего мира, да и не только для детей, – попросил Дедушка Мороз.
Ваня взвалил мешок себе на спину и потащил его к саням. Мешок оказался не таким уж и тяжелым, а мысль, что он несет мешок с подарками для всего мира, наполняла его гордостью. Из прорехи в мешке сыпались игрушки, но Ваня знал, что они все равно не закончатся.
Снегурочка стояла рядом с тройкой. Она оглаживала лошадей по мордам и успокаивала их. Белые кобылы Вьюга, Метель и Пурга нетерпеливо переступали ногами – им, как и пританцовывающему тут же Бурану, не терпелось помчаться вскачь. Заметив Ваню, Снегурочка радостно, как старому знакомому, помахала ему.
– Ну и вечерок выдался – полный атас! – взахлеб стала рассказывать она. – Буран так нес, что я ничего вокруг не видела, думала только, чтобы не свалиться. Буран молодец, сам всех нашел. Почуял Вьюгу, Метель и Пургу и как помчит к ним!
Пока внучка Дедушки Мороза делилась впечатлениями, мальчик дотащил мешок и поставил его в сани.
– Ну как мой мешочек? Не тяжелый? – спросил Дедушка Мороз, подходя к саням следом за ним.
– Нет, не особенно! – ответил Ваня, переводя дыхание.
Дедушка Мороз одобрительно кивнул.
– Пожалуй, теперь я могу открыть тебе секрет. Мой мешок не только потому волшебный, что в нем подарки не кончаются. Он еще и самого человека проверяет. Щедрый его всегда поднимет, а жадный ни за что от земли не оторвет.
– А если он богатырь или силач? – спросил Ваня.
– И богатырь не оторвет. А если и оторвет, все равно ни одной игрушки не сможет достать. Только он руку в мешок сунет – мешок опустеет, а едва вынет – снова наполнится.
Дед Мороз подхватил Ваню и посадил его в сани.
– Пора ехать ель наряжать. Вот только беда, я еще не решил, какую ель выбрать царицей в этом году, – сказал он.
– Дедулик, недавно я видела в Измайлове клевую ель! Я от нее просто балдею! – крикнула Снегурочка.
Дед Мороз шутя погрозил ей посохом:
– Что за слова: «клевую», «балдею»? Сколько раз я тебя просил говорить нормально!
– А что, такую прикольную ты меня меньше любишь? – подбоченилась Снегурочка, и Дедушка Мороз, не найдя что ответить, лишь отмахнулся.
Снеговик, отдуваясь, забрался в сани, Снегурочка запрыгнула в свои легкие санки, и они понеслись в Измайловский парк. Дед Мороз припустил вожжи, свистнул, и Вьюга, Метель и Пурга полетели так, что только ветер засвистел в ушах.
Из-за широкой спины Дедушки Мороза Ваня смотрел на город. Свежий морозец слегка обжигал ему щеки, а земля внизу, белая от снега, казалась совсем юной и красивой. Настроение у мальчика было легкое и радостное. Он ощущал, как разливаются в воздухе невидимые лучи только что разменянного тысячелетия, и чувствовал себя единым целым и с этим тысячелетием, и с Землей, и даже больше – со всей Вселенной.
Неожиданно внизу Ваня увидел знакомый дом – серую длинную девятиэтажку рядом с парком и вспомнил, что в ней живет Сашка Пупков. У мальчика мелькнула смелая мысль. Он робко дотронулся до спины Дедушки Мороза и сказал:
– Видите тот дом? Там живет мой одноклассник Сашка. Мы с ним как-то поспорили, есть вы или вас нет. Сашка считает, что вы выдумка. Вот я и подумал: нельзя ли залететь за ним, чтобы он вас увидел?
– Значит, этот мальчишка считает, что я выдумка... Ишь ты! Не люблю я тех, которые в меня не верят! Ну да ладно, покажем твоему Сашке, какая я выдумка! Тпру, залетные! – Дед Мороз натянул поводья и завернул коней к девятиэтажке.
– Надеюсь, твой Сашка не очень нервный? Сейчас мы ему устроим впечатление на всю жизнь. Спорю на свою морковку, он грохнется в обморок, когда нас увидит, – крикнул, наклоняясь к Ване, Сугроб.
Рассчитывая хорошенько позабавиться, снеговик не ошибся. Зависнув на уровне седьмого этажа, Ваня и Дед Мороз заглянули Пупкову в окно. За накрытым праздничным столом Ваня увидел Сашкиных родителей. Они смотрели телевизор и не догадывались, что происходит снаружи за их окном. Пупковы-старшие были людьми правильными с абсолютно здоровыми реакциями: когда по телевизору говорили что-нибудь смешное, они громко и радостно смеялись, а когда смешного не говорили, то активно жевали, наверстывая потерянное на смех время.
– Ну и где твой Сашка? – шепотом спросил у Вани Дед Мороз.
– Не знаю, наверное, спать лег, – также шепотом ответил мальчик.
Дед Мороз тронул вожжи, и сани перелетели к следующему окну с балконом. По комнате ходил сам Сашка и злился на весь мир. Он был в одних трусах, а на плечи у него было наброшено одеяло.
– Ну ничего, родители дурацкие! Я вам еще покажу! – бубнил он, грозя в пространство кулаком. – Вот вырасту, стану сильным – тоже буду вас из-за стола прогонять и насильно спать укладывать! Попривязываю к кровати простынями, буркну «Баюшки-баю!» и свет вырублю. И все из-за какого-то мороженого! Подумаешь, всего-то два килограмма!
Ваня перелез через перила и постучал в стекло. Услышав стук, Пупков от неожиданности подскочил. Потом он подкрался к балкону и, прижав к стеклу нос, выглянул наружу. Увидев своего одноклассника, Пупков вначале опешил, а потом открыл балконную дверь.
– Откуда ты здесь взялся? – спросил он у Вани.
– А ты угадай! – предложил тот.
– В два счета угадаю! Ты с моими родителями сговорился, и они тебя пустили.
– Нет, неправильно, – покачал головой Ваня.
– Тогда небось решил меня напугать и с соседнего балкона перелез?
– Снова не угадал.
Пупков озадаченно почесал затылок.
– Тогда я не знаю, – признался он. – Не Дед Мороз же тебя в мешке притащил? Скорее я съем свою тапку, чем поверю, что этот старикан существует. А... что это? Ой, мама!
Внезапно челюсть у Пупкова отвисла, а сам он стал медленно оседать на пол. Из-за перил балкона выплыли запряженные тремя белыми конями сани, в которых во весь рост стоял Дедушка Мороз. Его краснощекое лицо с белой бородой было серьезным и важным, а в руках он держал посох и свой волшебный мешок. Из-за его спины, нахлобучив себе на самые глаза оранжевое ведро, выглядывал снеговик. Заметив Пупкова, Сугроб погрозил ему пальцем и произнес многозначительную и непонятную фразу:
– А вот и он, грозный я!
За санями Дедушки Мороза показались еще одни: в них, насвистывая мелодию из «Трех пингвинов», подгоняла оленя Ваську Снегурочка.
Вся процессия остановилась напротив балкона и уставилась на дрожащего Пупкова, пребывавшего в таком столбняке, что он не мог произнести ни звука, а лишь шевелил губами.