Кораблик злосчастного Сколопендры окончательно перестал управляться на высоте в пятьсот метров, после чего, продержавшись еще сотню на автоматике опорной тяги, вдруг нырнул носом вниз и воткнулся в грунт. Взрываться на корабле было нечему, но шансов у экипажа все равно не оставалось: слабенький небронированный корпус вспомогательного транспортника просто рассыпался, перемолов людей в фарш.
В обломках корабля работали несколько экспертных групп, прилетевших из Порт-Кассанданы сразу после сообщения о катастрофе, но их мнение сейчас Свенсона не интересовало. Он прекрасно знал, что на работу службы привода эксперты обратят внимание в последнюю очередь, потому что это – дело местной Транспортной прокуратуры, которая кровно заинтересована в том, чтобы остаться с сухой задницей при любых раскладах. Как, впрочем, и следовало ожидать, прокуратура все сделала по закону, то есть закрыла космопорт на сутки и отправила к следователям всю дежурную смену службы привода и сопровождения.
Вот только Свенсон имел некоторые основания предполагать: эти люди ничего следакам не расскажут, хоть убейся – потому просто, что и сами не понимают, какую шутку с ними сыграли…
На первом этаже центрального здания космопорта группу встречал заместитель начальника по безопасности полетов Тони Лурман – неопрятно седой, расплывшийся мужчина под шестьдесят с синими мешками под глазами. Выглядел он так, будто только что выбрался из качественного недельного запоя.
– Господин полковник… джентльмены. – Лурман вяло протянул Свенсону руку и коротко вздохнул: – Никак не думал, что это дело вызовет у вас повышенный интерес.
– Мы тоже, – лаконично ответил Свенсон.
– И… куда теперь?
– Мои люди отправятся в информационный центр – надеюсь, эксперты оттуда уже убрались?
– С полчаса назад, насколько я помню. А вы?.. Вы, наверное, хотите осмотреть разбившийся борт?
– Железо меня не интересует. Я хотел бы поглядеть на дежурную запись – с того момента, как вы его в первый раз «зевнули». Она ведь у вас в кабинете, не так ли?
Ренци и Хилдъярд, оба оснащенные чемоданчиками с аппаратурой, отправились на шестой этаж в главный информационный центр космодрома, а Свенсон, Диллон и молодой Вержен пошли вслед за Лурманом в его кабинет под самой крышей. Обычно многолюдный космопорт был сейчас практически пуст, лишь несколько техников в серо-голубых комбинезонах стояли, обсуждая что-то, у лифтового ствола сбоку от холла. Завидев офицеров в черной форме, они разом умолкли и расступились, освобождая дорогу.
– Не стоит беспокойства, господа, – бросил на ходу Свенсон.
Кто-то нервно кашлянул ему в спину.
Кабинет Лурмана, просторный, но отделанный скромным светлым пластиком, выходил окнами на летное поле, тянущееся до самого горизонта – чуть дальше уже начинался океан. Свенсон угрюмо посмотрел на несколько мелких транспортников, застрявших тут по крайней мере до завтра, и повернулся к хозяину:
– Мы готовы работать, дорогой Тони.
Лурман покорно вздохнул и указал на свой рабочий стол.
– Сейчас я введу вас в систему и найду все, что нужно. Мне… будет лучше уйти?
Диллон кивнул и снял с плеча объемистую кожаную сумку с серебряными застежками в виде крылатых черепов СБ. Из сумки появился мощный профессиональный инфор, который он тотчас же запустил и принялся настраивать, готовясь войти в локальную сеть космопорта.
Свенсон тем временем принялся за запись. Ситуация на орбите, заявление Сколопендры о возможных неполадках в системе ориентации – все это он прокрутил не глядя. Интересное для него начиналось на спуске, когда порт Терсо вдруг «потерял» уже вошедший в атмосферу борт. После этого покойный шкипер, строго выполняя инструкции и наставления по безопасности полетов, снова ушел вверх – и пошел на второй виток.
Когда штурман доложил ему о второй потере локационного контакта с портом, Сколопендра даже не чертыхнулся. Он продолжал снижение так, словно ситуация выглядела для него абсолютно штатной, хотя у любого другого человека подобная новость вызвала бы по меньшей мере беспокойство. Между тем на борту ничего не происходило.
То есть вообще.
Навигационный «мозг» корабля снова начал выкидывать коленца – и теперь, в отличие от первого случая, это подтверждалось телеметрией, так как борт уже шел «в захвате», и порт получал с него всю необходимую информацию. Подниматься наверх было поздно, к тому же ничего особо страшного пока не происходило. «Конни» ломилась по своему коридору с нормальной скоростью, двигатели работали штатно, и никому на поверхности не могло прийти в голову, что жить ей осталось меньше минуты. На высоте в две тысячи метров корабль нормально оттормозился, через три секунды включилась линия опорной тяги, – а потом система пространственной ориентации вырубилась. На перезапуск уже не оставалось времени; в рубке раздавались сдавленные крики, свидетельствующие о том, что навигационные цепи, встав, почему-то заблокировали ручное управление, и корабль держится в воздухе только на аварийном контуре опорной тяги, предупреждающем неконтролируемое падение. Вертикальная скорость упала почти до нуля, транспорт уже практически завис над посадочной площадкой – и через какое-то мгновение цепь ориентации, вынырнув из небытия, резко опустила его нос вниз. На этом для экипажа господина Джеймса Молла, более известного как Сколопендра, все было кончено, потому что вывести звездолет из такого пике не смог бы никто.
– Даже не думал, что подобное возможно, – тихонько забормотал Вержен, когда Свенсон выключил запись. – Отказ обоих контуров навигационного «мозга», да еще в атмосфере!
– Возможно и не такое, – задумчиво посмотрел на него Диллон. – Но очень редко. Хотя, конечно, угробились ребята интересненько, что есть, то есть. Причем гробиться, кажись, не собирались, а? Как ты считаешь, Ули?
– Подстава там или нет – мы уже не узнаем, – буркнул в ответ Свенсон. – Факт тот, что потеря фокуса захвата их даже не удивила. Как будто в Терсо такое каждый день случается, не правда ли? Подумаешь, потеряли нас!.. А ведь мы б, наверное, об этом знали…
– То есть ты думаешь, что непосредственно с кораблем возиться не стоит?
– В любом случае, – мотнул головой Свенсон. – Уверяю тебя, в официальном заключении именно на неисправность в навигационных цепях корабля все и свалят. Нам там делать так или иначе нечего – размазанных покойников мы не воскресим и ничего они нам не расскажут. Это я понимал сразу. Да и какая теперь, к черту, разница, угробились они сами или им помогли пассажиры? Выход из строя приводных систем порта – вот что для нас сейчас важно!
– Тебе нужна уверенность, – понимающе закивал Диллон, – то есть или – или…
– …уверенности нам тут не дождаться, – перебил его Свенсон. – Но определенность в прикидках – это да, на это я рассчитывать могу. Если повезет, конечно. И вот сейчас, после этой записи у меня кое-какая определенность прорезалась.
Диллон хмыкнул и, выбравшись из кресла рядом со столом Лурмана, подошел к кофейному автомату.