Беда только в том, что немцы тоже нависли над нашей территорией Люблинским и Сувалкским выступами. И, безусловно, они подготовили аналогичный план. Может, прямо сейчас Гудериан докладывает Гальдеру о степени готовности танковых дивизий к маршу по советским тылам.
Уже автоматически пробежал глазами подписи:
НАРОДНЫЙ КОМИССАР ОБОРОНЫ СССР
Маршал Советского Союза
(С. ТИМОШЕНКО)
НАЧАЛЬНИК ГЕНЕРАЛЬНОГО ШТАБА
генерал армии
(Г. К. Жуков)
13 марта 1941 г.
НАПИСАНО В ОДНОМ ЭКЗЕМПЛЯРЕ
– Ну, товарищ Марков, какие у вас соображения? – нетерпеливо спросил Сталин.
Сергей Петрович не спешил с ответом. Он пытался поставить себя на место Гальдера. Перед ним изготовившиеся для удара мощные группировки противника. Бросить войска на не ожидающие атаки соединения на Белостокском и Львовском выступах, постараться смять и уничтожить их во встречном сражении или оставить их на уничтожение авиацией и артиллерией. Благо они, скорее всего, чуть ли не буквально толкают друг друга локтями. Работа бомбардировщиков и артиллерии будет очень эффективной. Для сосредоточенных к нападению частей такой удар грозит полным разгромом.
– Товарищ Сталин, – твёрдо сказал Марков. – Вы поставили передо мной задачу определить, какие действия может предпринять противник для предотвращения нашего наступления. На месте руководителей Оберкомандовермахт я нанёс бы мощные бомбовые и артиллерийские удары по войскам, собранным на Львовском и Белостокском выступах. С учётом высокой степени концентрации живой силы и техники, а также близости мест их базирования к границе, эффект таких налётов будет ужасающим. Во всяком случае, к активным боевым действиям эти части смогут приступить не скоро. Танковые соединения генерала Гудериана в это время встречным движением с севера и с юга, – Сергей Петрович показал указкой, куда, по его мнению, могут быть нацелены острия клиньев, – замыкают кольцо окружения. Уничтожение крупных наших сил, попавших в котёл, – вопрос времени, причём очень непродолжительного.
– А если мы в ответ двинем войска вперёд, к Варшаве и дальше – на Берлин? – спросил Сталин.
– Без надёжной связи с тылами мы быстро утратим наступательный порыв и завязнем. Как Тухачевский… – Сергей осёкся и посмотрел на Вождя. Тот промолчал, только дрогнули седеющие кончики усов. – Разгромив Белостокскую группировку, танковые соединения немцев врываются на слабо защищённую территорию СССР. Командиры вермахта понимают, что остановить их мы сумеем только на линии укреплений старой государственной границы, и будут лезть из кожи, чтобы прорвать ее до того, как подойдут войска второго эшелона. И выйти уже на оперативный простор в наших дальних тылах.
Вождь долго изучал карту, стараясь увидеть всё, что описал новый командующий Особым Западным фронтом. Потом он перевёл вопросительный взгляд на Жукова. Георгий Константинович встал:
– То, что наговорил сейчас Марков, – начал он хриплым голосом, – это план «Грозы», только вывернутый наизнанку.
– Вы совершенно правы, – спокойно отозвался Сергей. – Оберкомандовермахт и ОКХ получили почти такие же вводные. Разработчики – люди грамотные. У нас нет оснований считать их глупее себя.
Жуков надавил кулаком на карту, как раз на то место, где был изображён Белостокский выступ.
– Мы должны бить первыми…
– Товарищ Жуков, – спросил Марков, – в чьей зоне ответственности «Линия Сталина»?
Георгий Константинович изумлённо посмотрел на генерал-полковника.
– Ты что, драпать собрался на триста километров в тыл? Твоя задача, Сергей Петрович, подготовиться к отражению маловероятной попытки условного противника нанести удар по войскам, которые готовятся воевать малой кровью на чужой территории.
Краем глаза командующий Западным фронтом видел раздражённую гримасу на лице Сталина. Ему тоже не понравился и показался странным вопрос собственного выдвиженца.
– Товарищ Марков, – тихо проговорил Сталин. – Нам понадобился ваш талант стратега и военачальника для того, чтобы, во-первых, вы лично проконтролировали степень готовности наших частей к активным действиям. Во-вторых, как только можно ускорили процесс подготовки наших частей к активным действиям. В-третьих, но это самое главное, – Вождь поднял кривоватый указательный палец, и взгляды всех присутствующих вперились в перст, – вы должны найти средства надёжно прикрыть наши части от неожиданного удара противника. Мы постараемся обеспечить войска округа новейшим оружием, какого точно нет у врагов.
Сергей Петрович встал.
– Товарищ Сталин, какие силы я могу использовать для выполнения задания?
Продолжающий стоять Жуков сделал гневный жест, означающий, должно быть, – ни одного солдата. Хозяин не обратил внимания.
– Любые части, какие сочтёте необходимыми, – разрешил он. Перевёл жёлтые глаза на багровое лицо начальника Генерального штаба, усмехнулся и добавил: – Только при непременном условии консультации с руководителями Советского Правительства. И так, чтобы не разрушить замысел товарищей Жукова, Шапошникова и Мерецкова. И ещё. Без абсолютно крайней необходимости 10-ю армию не трогайте. – Сергей заметил, как Жуков облегчённо вздохнул. – Мы вам очень доверяем, товарищ Марков. Поэтому даём разрешение на любые кадровые перестановки в пределах округа без специальных согласований с кем бы то ни было.
– Вплоть до расстрела на месте, – мрачно пояснил Жуков и сел.
Иосиф Виссарионович разломил пару папирос «Герцеговина Флор», аккуратно, над стеклянной пепельницей, набил табаком трубку, вздохнул, положил трубку и закончил:
– А на укрепрайоны «Линии Сталина» надеяться не надо. Нет такой линии.
Паровоз с огромной красной звездой во лбу, отдуваясь, выплюнул под высокий перрон струи пара, подал назад, дёрнул. Загрохотали стальным буфером о буфер соседа немногочисленные вагоны спецсостава, и привокзальные строения медленно поплыли назад. Марков стоял у окна в коридоре. Люсечка выгнала его из купе, чтобы переодеться в дорогу. Генерал курил и глазел на убегающий назад, к вокзалу, индустриальный пейзаж. Мощные лампы вырывали из утреннего полусумрака накрытые брезентом платформы на соседних путях и забитые товарными вагонами боковые ветки станции, закопчённые одноэтажные строения – не то депо, не то мастерские – железнодорожная «кухня» оставалась для Сергея делом неизвестным и непонятным. Потом он перевёл взгляд на смерзшиеся, покрытые копотью и пылью сугробы. Они были схвачены коркой наста. Кое-где виднелись чёрные проталины. «Весна, – подумал генерал. – Скоро начнёт таять. А к концу мая всё подсохнет, откроется оперативный простор для танков. Самое время начинать войну. Сколько у меня времени, чтобы подготовить войска? Два месяца? Три? Или Гитлер решит дождаться урожая и ударит только в конце июля? В конце концов, для блицкрига августа, сентября и половины октября, если погода постоит, вполне достаточно. Даже за неполные три месяца можно успеть немало. Плохо то, что цену отсрочки нападения понимают и Гальдер с Манштейном, и особенно Гудериан. Задержать немцев могут югославы. Если они объединятся, смогут связать такое количество войск, что «Операция 25» затянется. Пока не закончат на Балканах, у вермахта не хватит сил для достаточно мощного удара по СССР. Эх, знать бы, сколько времени мне отпущено…»