У одного из продавцов деревянных игрушек им удалось купить искомый мешок. Большой, прочный, хотя и не новый. Тут же у торговца тканями купили по бросовой цене обрезков льняных для кляпа.
– Давай еще веревку купим, на всякий случай – вдруг заартачится, дергаться будет? – предложил один из воинов.
Они купили веревку и уже в детинце порезали ее на куски – руки связать, ноги. Успели часок вздремнуть, когда на востоке стал сереть горизонт, захлопали крыльями, закричали петухи.
Утром время определяли по петухам, днем – по положению солнца. Жили не торопясь, плюс-минус час – не время.
Воины похрустели сухарями под соленую рыбу, умылись и подошли к крыльцу избы воеводы. Вскорости и он вышел.
Воины узнали своего военачальника не сразу: в одежде смерда, без брони и оружия воевода выглядел, как приезжий из села в город на заработки. Единственное, что выдавало троицу, – сапоги. Короткие, добротные, из бычьей кожи и с каблуками – селяне такой обувки не имели.
– Идем! – молвил воевода.
Пока еще не рассвело полностью, они спустились со стены на веревке.
Вышата шел к избе Ратибора уверенно, зрительную память он имел отличную.
Вся троица залегла в конце улицы, в овражке. Воевода наблюдал сам, дружинники вздремнули.
Жители улицы постепенно просыпались. Вот подвода со двора выехала, из другой избы коробейник вышел, дед гусей выгнал пастись.
В овраге заросли, сумрачно, сыровато, полно комаров и слепней, пребольно жалящих. Однако терпения воинам было не занимать, и они все-таки дождались, когда Ратибор вышел со своего двора. Ошибиться было невозможно – рост, размах плеча, два меча на поясе. И провожала его, стоя у калитки, девушка.
Воевода проводил Ратибора взглядом и злорадно ухмыльнулся: будет тебе сюрприз, долговязый!
Те из жителей, что имели в городе дела, ушли, и улица опустела.
Воевода толкнул ногой ближнего воина, Ефима:
– Просыпайтесь, лежебоки! Четвертый двор от угла по правую руку. Запоры на калитке и воротах прочные, вышибить тяжело.
– А на фига? Забор невысокий, мы через него перемахнем и девку свяжем. А как выходить будем, изнутри калитку откроем, – предложил Ефим.
– Тогда действуйте, а я отсюда понаблюдаю. Если что не так пойдет, сигнал подам – кукушкой покричу.
– Откель в городе кукушка? – задал вопрос Ефим.
– Не умничай! Филинов в городе тоже нет. А петухом – так они в каждом дворе есть, вдруг настоящий в ответ вскричит?
Воины дружно поднялись. У Ефима топорщилась рубаха от спрятанного под ней сложенного мешка, и воевода, глядя на него, невольно усмехнулся.
Парни отсчитали двор, остановились и осмотрелись. Прохожих не было. Один быстро пригнулся, второй моментом на него забрался, уселся на забор и протянул руку. Первый ухватился за нее, вскарабкался; минута – и они оба уже во дворе.
Воевода порадовался: выучка и тренировка – его заслуга.
От забора до избы – десяток шагов, воины ступали тихо и услышали, как из-за угла раздался плеск воды, тихое пение. Воины сориентировались, прошли мимо открытой двери и выглянули из-за угла: Марья стирала в корыте белье и что-то тихо напевала.
Ефим достал из-под рубахи мешок, второй воин – два куска веревки и кляп. Ефим кивнул, и оба разом они кинулись на девушку.
Обернувшись на топот, Марья и испугаться не успела, как Ефим зажал ей рот сильной рукой. Второй воин связал ноги, потом достал нож и поднес к глазам девушки:
– Веди себя тихо, и тебе не причинят вреда. Поняла? Крикнешь – получишь по башке.
Марья кивнула.
Ефим затолкал ей в рот кляп, второй воин связал руки, сверху надели мешок. Тот, который связывал, подхватил мешок с девушкой на плечо.
– Ха, да в ней весу нет, меньше, чем у барана!
– Тс! Поговори мне!
Ефим прошел вперед, открыл калитку и выглянул. Улица была пустынна, только за кустом на краю оврага мелькала голова воеводы.
– Выходи, я калитку прикрою.
Ефим прикрыл калитку за воином с живым грузом. Открытая, она бросилась бы в глаза случайному прохожему, а им надо было уйти как можно дальше незамеченными.
Из оврага тотчас выбрался воевода. Он шел первым и вел свою группу с добычей по окраинам, кружным путем. Потом по-хозяйски толкнул калитку одного из дворов, и все быстро зашли во двор.
Дружинники переглянулись: изба была старой, на крыше – солома, крыльцо скособочено. Да и сама изба едва ли не по маленькие оконца вросла в землю. Чего тут воеводе делать?
Однако из избы вышел крепкого вида мужик с мощными, как у кожемяки, руками. Волосы длинные, до плеч – прическа явно не воинская. Он приветливо поздоровался с воинами и воеводой.
– Али нужда какая? – спросил он воеводу.
– Без нее не пришли бы. Ход нужен.
Парень остро взглянул на воинов с мешком – достойны ли тайну знать? Но они пришли с воеводой, и он кивнул:
– Идемте.
Зашли в избу – внутри она выглядела значительно лучше.
Парень откинул люк подпола, угольком из печи зажег лучину, а от нее – два масляных светильника. Один светильник вручил воеводе, второй – Ефиму.
– Воевода, дальше ты сам знаешь.
Воевода дал знак воинам – стоять, и сам спустился по лестнице. Раздался какой-то шум, щелчок, и из проема люка сразу потянуло сквозняком.
Показался воевода.
– Ефим, спускайся, поможешь мешок принять.
Воин спустился и принял поданный мешок с живым грузом – девушка задергала ногами. При скудном свете масляных светильников Ефим увидел выложенные бревнами стенки подвала и откинутую в сторону железную дверь, за которой зиял мрак. Ефим повел плечами: жутковато в подземелье лезть, но надо.
– Ты со светильником, потому иди первым, – услышал он голос воеводы. – За тобой – Мироня с мешком, а я дверь затворю.
Едва все вошли под низкие каменные своды, как воевода закрыл дверь и нажал на рычаг сбоку. Раздался металлический щелчок, и воевода удовлетворенно кивнул:
– Пропусти меня вперед. Тут ловушки есть для непрошеных гостей, как бы в беду не попасть.
У воинов по спине пробежал холодок. Слышали они краем уха о подземном ходе, но видеть его своими глазами им не приходилось никогда. Ход этот позволял в случае осады выбраться из детинца гонцу, добраться до Владимира и привести с собой помощь. Да мало ли – князю спастись в случае опасности.
Ход был низкий и узкий, два человека едва ли могли разойтись, да и то бочком. Стены и полукруглый свод были выложены булыжником на извести – прочно, надежно, хотя и влажновато, то и дело со свода срывались капли влаги и падали на воинов.