Даже после всего прочитанного в Интернете сердце говорило мне, что Бен — это Бен. Но, с другой стороны, прежде сердце было уверено, что мои родители будут всегда рядом.
Я решила не доверять ему, поэтому выбежала из школы, забыв о том, что надо убрать вещи в шкафчик, сделать домашнее задание и все остальное, из чего состояла моя жизнь, и принялась разыскивать машину Рене.
Так и не найдя ее, я побежала по тротуару.
И налетела на Луиса, двоюродного деда Бена.
15
— Эйвери, — сказал он, когда я отлетела от него — в прямом смысле: он хотя и был стариком, морщинистым и седым, тело у него оказалось очень мускулистое. — Сочувствую тебе по поводу родителей.
— Спасибо, — на автомате ответила я, уставившись на него. Он был родственником Бена. Значит ли это, что он такой же? Как Бен?
— Ты познакомилась с моим внуком, — проговорил он очень мягко. — Насколько я понимаю, ты увидела в нем что-то такое, что большинство людей не замечает. Но это не то, что ты подумала. Бен точно такой же, как и ты. Поразмысли над этим, и ты увидишь. — Голос его звучал все так же мягко, успокаивающе. Он как бы обволакивал меня, заставляя поверить в сказанные слова. — Помни, Бен такой же, как и ты, как и все остальные.
— Нет, не такой, — возразила я, и Луис уставился на меня. Глаза у него были темные, карие, но в них были прожилки другого цвета. Серебристого.
Я вздрогнула, удостоверившись, что они одинаковые.
— Вы тоже такой, как Бен, да?
— Что ж, — ответил Луис, пристально глядя на меня, — Бен сказал, что если я буду разговаривать с тобой, как с остальными, ты не станешь слушать. Твои сердце и разум остаются чисты, что бы тебе ни сказали, да?
— Вы не ответили на мой вопрос.
— А надо?
Я посмотрела на него.
— Нет, — наконец сказала я.
Луис улыбнулся. У него были ровные белые зубы. Они не казались страшными, но мне в них увиделось что-то нечеловеческое. Вообще в нем.
— Кроме вас, у Бена родственников нет?
— Да, сейчас, — начал Луис, — такие, как мы, в опасности. Отец Бена старался ее избежать, но не смог.
— И тут он тоже в опасности?
— Он считал, что нет, надеялся, что положение дел не изменится. Наверное, стоит оставить этот разговор.
— Хорошо. А может, скажете, кто убил моих родителей?
— Какая-то злая сила, — ответил он после паузы. — Непонятная сила, но от нее остались кое-какие следы. И ей, чем бы она ни была, нужен лес, но она хочет не сохранить его, а уничтожить.
— А не вы?
— Нет.
— Вы могли бы найти убийцу моих родителей и остановить его?
Луис медленно покачал головой:
— Я очень стар и долго жил один. Жизнь во многом прошла мимо, и это был мой выбор. Я не могу остановить того, кому нужен лес. Я эту силу не понимаю. Но ты, Эйвери, можешь, и поэтому ты должна быть осторожна. Ты понимаешь лес как мало кто другой. Видишь его таким, какой он есть, а он видит тебя. В тебе есть сила, а зло как раз за этим и охотится.
— Сила? — Я чуть не рассмеялась. Мне семнадцать лет, мои родители умерли, а моя жизнь… Я весь урок заставляла себя сдерживаться, чтобы не подойти к Бену, который был наполовину волком. Никакой силы у меня не было. Я не помнила, кто убил моих родителей, и меня тянуло к какому-то мифическому существу. Которого вообще не должно было быть.
— Сила, да, — ответил Луис. — Однажды, много лет назад, я знал похожую на тебя женщину, но она не хотела… Все, замолкаю. Сюда идет Бен.
— Погодите. Что это за сила, если она у меня действительно есть? И почему я ничего не могла поделать, когда погибали мои родители?
— Не знаю. Лес — мой дом, но своего сердца он мне не раскрывает. Мне известно лишь то, что у Вудлейкского леса есть связь с чем-то более древним, чем кто-либо из живущих в нем, и что это нечто присутствует в тебе.
— Это мне ни о чем не говорит.
— Извини, — сказал он, — но кто ты такая и кем станешь — решать тебе, и это придется сделать довольно скоро. Но Бен… Бен не должен при этом пострадать. Ты не можешь допустить того, чтобы он погиб за тебя.
— Не погибнет, — ошеломленно ответила я, и Луис посмотрел на меня.
— Может, — возразил он. — Я не часто прошу о чем-то, но сейчас просто вынужден это сделать. Отпусти Бена. Перестань о нем думать.
— Погодите-ка. Я этого не просила. Он со мной заговорил, он…
— Я понимаю, что это несправедливо, — продолжал Луис, — но ты видела нечто совершенно ужасное, и я не хочу, чтобы эта сила зла забрала Бена.
Сказанное Луисом отнюдь не помогло мне почувствовать какую-либо уверенность в собственном будущем.
— Значит, вы хотите, чтобы я больше не думала о Бене. И, помимо этого, вы знаете, что что-то хочет меня убить, но понятия не имеете, что именно?
— Мне очень жаль, что я больше ничем не могу быть тебе полезен. Но отпустить Бена будет не так сложно, как тебе кажется. Люди забывают… — Он сглотнул. — Они забывают быстрее, чем другие существа.
Я уставилась на него:
— Вы сказали, что знали кого-то, похожего на меня. Кто это? Что с ней случилось? Она умерла?
— Нет, она предпочла забыть то, что видела. То, чем она являлась. — В его голосе прозвучала боль.
— Эйвери? — услышала я из-за спины. — Луис? — Второе имя было произнесено более низким и недовольным голосом. — Я вижу, она расстроена. Что ты ей сказал?
— Только правду, — ответил он. — Нам пора идти.
— Но…
— Бен, — обратился к нему Луис, и в его голосе прозвучала мольба. Любовь. И страх.
Я знала, что такое потерять любимого человека, а Луис любил Бена. Этого я не чувствовала, я уловила лишь смущение и беспокойство самого Бена.
У него, кроме Луиса, никого не было, и мне меньше всего хотелось снова запачкать руки в крови.
Особенно если это будет кровь Бена…
Этого я просто не перенесу.
— Мне пора, — сказала я и ушла. Я старалась ни о чем не думать. И не чувствовать ничего по отношению к Бену.
— Эйвери, — позвала меня Рене, и я подошла к ней.
— С кем это ты разговаривала? — спросила она.
— С соседом. Живет неподалеку. В противоположную сторону от Тантосов. Луис Дьюзик.
— А, и чего он хотел? — Голос Рене показался мне странным. Напряженным.
— Выразил соболезнования по поводу мамы с папой. Ты же с ним общалась? Он всегда такой… прямолинейный?
— Тут все друг друга знают, — сказала Рене, не отвечая на мой вопрос. — Ты готова?