Наконец, когда я сосредоточился и отработал «чистую» серию на два барабана (т. е. десять выстрелов без промаха), Генри остался доволен. Но после практической части урока последовала «теория». Как это нередко у него бывало — под рюмочку-другую-третью ирландского виски. Впрочем, узнав, что виски он тоже включает в счет, оплачиваемый мной, я без стеснения начал составлять ему компанию.
— Парень, теперь ты дорос до того, что можешь не просто носить револьвер, но у тебя есть и некоторые шансы использовать его с толком.
Он выпил и продолжил:
— Пойми, парень, в кобуре оружие носят только ковбои. Знаешь, кто это такие? Правильно, пастухи. Они коров да лошадей пасут. За день сотню миль в седле проезжают, сто раз в седло сядут да спрыгнут по надобности… Им оружие надо носить так, чтобы не напрягало. И чтобы под рукой все время было. И то, что оружие их всем видно, — для пастухов этих тоже в плюс. Не пристанут. Понимаешь?
Я кивнул.
— А вот в городе — все наоборот! Тут тебе нужно, чтобы оружия было не видно до последнего момента. Но чтобы вытащить его ты мог в любой миг. И мгновенно, нападающий ждать не станет.
Тут Генри отвлекся и снова «освежил» виски в стаканчиках.
— Поэтому про кобуру забудь. И про карман тоже. Смотри! Сделаешь вот так! — и Генри показал специальный карман-кобуру, вшитый на месте бокового внутреннего кармана сброшенной им куртки. После чего продолжил:
— Смотри внимательно: кобуру-карман вшивают таким образом, чтобы ствол пистолета располагался параллельно земле. Причем сделаешь их два. Под правую и левую руку. Что смотришь на меня, как баран? Понимаю, ты еще и правой-то стреляешь на расстояние плевка. Но как раз стрелять-то я тебя научу. Постепенно. Однако в городе этого мало! Тут противника иногда важнее удивить. Противник ждет, что ты потянешься за оружием правой рукой. И следить станет за ней. Особенно если ты привлечешь к ней его внимание. А ты тем временем его удивишь. И выстрелишь с левой. А в городской перестрелке в четырех случаях из пяти тот, кто первый выстрелил, тот и победитель.
Надо ли говорить, что кобуры-карманы я на свою куртку нашил в тот же вечер?
Нью-Йорк, Бронкс, 16 мая 1896 года, суббота, утро
В эту субботу Генри решил немного изменить порядок и начал с лекции.
— Парень, помнишь, я тебя сравнивал с Братцем-Кроликом? Ну, так вот, всегда помни, что ты — это он! Ты не Братец-Лис, не Братец-Медведь. Ты не хищник! И убийство для тебя — вовсе не неотъемлемая часть жизни! Повторяю: ты — не убийца!
Тут он помолчал, что-то вспоминая, а затем продолжил:
— Нет, в жизни всякое случается, сам знаю. Но ты — бизнесмен. И стрельба для тебя — способ отстоять свое. Основам стрельбы вблизи я тебя научил. Тренировки продолжим, но теперь начнем следующую часть. Я буду готовить тебя к тому, что противник вытащит револьвер первым.
Тут он встал, и жестом предложил мне встать перед ним. Когда я подошел, он продолжил, сопровождая свои слова одновременной демонстрацией:
— Если противник находится рядом, надежнее шагнуть поближе и использовать кулаки. Или ноги. Или любой предмет, который оказался в руках.
Когда я поднялся с пола после его демонстрации, он продолжил, отойдя от меня чуть подальше:
— Но на такое счастье рассчитывать глупо. Чаще всего он будет не ближе пятнадцати футов. Очень неудобная дистанция. Слишком далеко, чтобы достать его кулаком, но слишком близко, чтобы верить, что он промахнется. Даже тебя я за месяц выучил попадать.
Он усмехнулся и поправился:
— Ну, в основном, — попадать! И что же делать, если противник на такой неудобной дистанции? Для такой ситуации я придумал парочку способов, сейчас и будем с тобой их отрабатывать. Итак, первый способ. Быстро разворачиваешься к противнику боком и, не вынимая оружия из твоего кармана-кобуры, начинаешь стрелять по нему.
Я скептически хмыкнул. Генри немного смущенно признал:
— Сквозь карман, конечно, попасть труднее, но я тебя для того и учу, чтобы шансы были. Тем более что способ этот тренировать будем только для коротких дистанций. Револьвер у тебя как специально под этот способ придуман: предохранитель надежный, пустого гнезда, как у других, делать не надо. И курок в кармане ни за что не зацепится. Понял?
— Понял! — обреченно согласился я. А что еще мне оставалось делать?
— Тогда продолжим! Второй способ. Делаешь влево широкий шаг, одновременно как бы приседаешь на колено правой ноги… Ну-ка, попробуй! Что, неудобно? Правильно, люди ногу, на которую опираемся, сгибать не приучены. Ну, так и у противника готовности меньше будет.
Я молчал, ожидая продолжения все в той же неудобной позе.
— Стреляешь, Урри, так же, из кармана-кобуры, не вынимая. Стрельнул два раза, и все! Либо ты попал, либо уходить пора. Уходишь кувырком. Голова у тебя не кружится, мы проверяли, так что способ как раз по тебе. Кувыркнулся и снова стреляешь. Ну, не куда попало, разумеется, а если цель осталась. И тренироваться мы с тобой, Урри, будем до седьмого пота. Я хочу подарить тебе шанс.
— Но я стрелять же учусь… Почему «шанс»?
— Потому парень, что ты — кролик! А он — хищник. Пусть и хреновый. Он — всегда в атаке, а ты — в обороне. Помни, парень! Он уже тебя обогнал. Уже ствол достал, уже подошел. Потому тебе его надо в чем-то другом обойти. Пока ты движешься, уже он теряет время. На прицеливание. Времени этого мало, потому пользуйся им с толком — стреляй сразу! После моих тренировок да на такой дистанции ты и из кармана не промажешь! Вот увидишь!
Неподалеку от Балтимора, 17 мая 1896 года, воскресенье, после обеда
Семейный обед прошел оживленно. На утренней службе была оглашена дата бракосочетания Фреда Моргана и мисс Мери Мэйсон, поэтому за обедом женщины довольно живо обсуждали, кто и как реагировал, как именно поздравлял и прочие подробности. Мужчины по мере сил поддакивали. После обеда же Мэри с тетей Сарой решили прогуляться по городскому парку. Элайя тут же заявил, что не возражает, если Фред составит им компанию.
Так что после отбытия у Мэйсонов получился разговор, что называется, «с глазу на глаз».
— И зачем ты отослал Фреда? — осведомился дедушка жениха самым светским тоном.
— Затем, что не все ему надо знать… Понимаешь, дядя… Мэри нервничает!
— Из-за чего? Она что-то знает о наших опасениях?
— Я не тупица! И люблю свою дочь! Так что ничего она не знает, будь уверен!
— Тогда в чем же дело?
— Она что-то ощущает. Ощущает, как я дергаюсь… Женщины вообще чувствуют лучше нас, мужчин… Сара говорит, что Мэри стала нервно спать, вскрикивает во сне… с этим надо кончать!
— Но как? Новых идей у Смита и Картера нет. А по старым мы зашли в тупик. Нью-Йорк — огромный город. И прятаться там можно долго…