Элайя помолчал.
— Знаешь, дядя, я все же допускаю, что он не прячется. Иначе он не стал бы называться своей фамилией ни в библиотеке, ни в гостинице. Он ведь не дурак…
— И что ты предлагаешь? Дать объявление в газете?
— Нет, это лишнее. Но я думаю, что если он не прячется, то он может переписываться с Гансом Манхартом. Я попробую написать Гансу.
— И что? Спросишь его, где сейчас Воронцов? Думаешь, он тебе ответит?
— А почему нет? — лениво спросил Элайя, — это ведь зависит от того, как именно спросить. Если я, к примеру, скажу, что начал сомневаться в истории Фреда и хочу разобраться, что же случилось на самом деле… И обозначу, что готов, если выяснится, что я не прав, принести извинения и компенсировать потери… Он может и свести нас с Воронцовым. Все зависит от того, что этому русскому больше нужно — восстановление доброго имени и деньги или все же месть.
Теперь помолчал Билл. Молчал он долго, вертя сказанное племянником то так, то эдак… Потом подошел к бару, плеснул в пару стаканчиков по порции виски, протянул один племяннику, второй пригубил сам.
— Знаешь, Элайя, это дельная мысль! Больше тебе скажу, если этот русский отзовется, мысль об оплате стоит подкрепить. Поторговаться, конечно, снизить цену, выбить рассрочку выплаты… Но человек, торгующийся за размер компенсации, уже не станет мстить. И это главное!
— Это — главное! — согласился Элайя. — Мир лучше купить… Если это возможно, конечно. Ладно, давай еще по одной, и я пойду писать Манхарту.
Билл снова налил по порции виски, но, прежде чем пить, сказал:
— И вот еще что… Спроси его заодно, зачем Воронцову химия могла понадобиться…
Нью-Йорк, Бронкс, 30 мая 1896 года, суббота, утро
Это субботнее занятие Хамбл начал с усиленной тренировки стрельбы навскидку. Очень уж ему хотелось, чтобы я и на 10–12 метрах уверенно поражал мишени размером с крупное яблоко. Причем, судя по уровню, на котором он их располагал, тренировал он меня на «отключение конечностей». Но зато сразу двоим-троим противникам. Понятно, что у меня не очень ладилось. Но Генри и не думал сдаваться. Иногда мне казалось, что он вообще не умеет этого, — сдаваться.
Потом мы еще немного потренировали уклонения. На мой взгляд, вышло вполне прилично, но Генри твердил, что он попал бы в меня дюжину раз из дюжины. Я и не спорил. Но таких стрелков как он, слава богу, немного.
Завершил занятие он, как и обычно в последнее время, «теоретической частью» под стаканчик виски:
— Запомни, Юра, чаще всего перестрелка в городе идет на расстоянии двадцать-сорок футов. Ну, от силы полста. Нет, есть, конечно, репоголовые идиоты, которые палят и с сотни. Но они чаще всего промажут. Поэтому я тебя и тренирую на то, чтобы на этом расстоянии выстрелить первым. И не просто выстрелить, но и попасть.
— А если расстояние будет больше?
— Тогда твоя главная задача — выйти из-под огня. И это мы с тобой тоже отрабатываем. А потом уж ты, стреляя из укрытия, сможешь отогнать дурака.
— Почему только отогнать? — обиженно спросил я.
— А потому, друг, что с такого расстояния надежно убить его могут только профи. Более того, профи могут положить противника из револьвера и с двух сотен. Некоторые — легко. Даже выбирая, куда именно попадут. А с трех сотен да с хорошего револьвера они просто смогут попасть в туловище противника. Но тебе до этого уровня еще как до Луны, так что не морочь мне голову!
Неподалеку от Балтимора, 31 мая 1896 года, воскресенье, после обеда
— Сегодня утром пришел ответ от Манхарта, — довольно сообщил Элайя.
— И что же там?
— Если отбросить ехидное «я же вам говорил», размазанное по двум страницам, то всего три вещи. Во-первых, он не знает, где Воронцов сейчас, тот не писал Манхарту. А во-вторых, что он, конечно же, передаст о моих намерениях Воронцову, если тот вдруг выйдет на связь.
— Тогда почему же ты так сочишься довольством, племянник?
— Потому что есть еще и в-третьих. Манхарт чуть ли не впрямую обозвал меня идиотом, безразличным к окружающим.
— И что? — слегка ядовито осведомился Билл, — тебя именно это привело в состояние довольства? Хочешь, я тебе это буду говорить каждую неделю?
Элайя благодушно махнул рукой и ответил:
— Не в этом дело! Оказывается, этот самый Воронцов — химик по образованию. И не скрывал этого. Более того, Манхарт уверен, что, если его бывший помощник заинтересовался химией, значит у него готово очередное гениальное изобретение. На этот раз — в области химии.
— Ну, допустим… Допустим, что химия нужна ему для бизнеса. Но это не означает, что он не хочет отомстить, правда?
— Не означает! Но мы можем это проверить! Поручи Картеру проверить все заявки на патенты по изобретениям, касающимся химии.
— По всем? — в ужасе спросил Билл.
— Зачем же? Можно ограничиться Нью-Йорком и последней парой месяцев. Если Манхарт прав, то Воронцов уже должен был подать заявку.
— Хорошо, распоряжусь!
Нью-Йорк, Бронкс, 1 июня 1896 года, понедельник, утро
— Дело так не пойдет, Тед!
— А что тебя не устраивает? Мы открыли уже дюжину точек по всем районам города. Среди евреев, итальянцев, китайцев, негров, поляков… Мы все больше накрываем город, прибыль растет. Если так пойдет, в августе уже вернем все первоначальные вложения даже без продажи патента.
— Тед, ты помнишь, что именно я подал идею использовать агентов?
— Помню, конечно, Юра. Но я и не умаляю твоего вклада в партнерство…
— Погоди! Так вот, у такой схемы, как у каждой франшизы, есть свои уязвимые места. Если наши агенты начнут слишком сильно отклоняться от рецептуры… Или попробуют лечить не те болезни, мы получим дурную рекламу. И должны будем забыть о прибыли.
— Хорошо! — сдался Джонсон. — Что именно ты предлагаешь?
— Нам надо ввести контроль. Контроль как обязательный пункт договора. Мы должны иметь право в любой момент прийти и проверить качество лекарства, повязок, какие они болезни лечат, эффект от лечения и все прочее.
— М-м-м… Юра, но контроль можем осуществить только мы с тобой. Наши «точки» расположены вовсе не в лучших районах. Ты уверен, что это хорошая идея?
— Без контроля мы скоро получим плохую рекламу и останемся без денег! — повторил я свой неубиваемый довод. — А что насчет опасностей… Я же недаром тренируюсь, верно? Так что и ходить буду я!
— Генри говорит, что ты быстро прогрессируешь… — осторожно, стараясь не обидеть меня, проговорил партнер, — но для перестрелок тебе пока рановато, по его же словам!
— Ну что ж, — с деланой бодростью сказал я, — значит, нам придется нанять самого Генри. Как считаешь, он справится?