– Здорово, Игорек! – весело скаля зубы, приветствовал сержант. – Я давеча твой винтарь прибрал, а раз уж такая оказия случилась, что дорожки пересеклись… то вот, держи!
И Степан достал из промасленной мешковины «АВС-36». Ё-моё! А я уже и думать про нее забыл! Хорошо мне эта винтовочка помогла, когда я немецкий «шверпункт» на переезде громил. Это же практически ручной пулемет.
Я бережно принял из рук Стерха полюбившееся оружие, краем глаза заметив, что Гайдар смотрит на меня с грустной улыбкой на губах.
– Спасибо, Степа!
– Да чего там, Игорек, – махнул рукой сержант. – Ты не сомневайся, винтарь в полном порядке, наш оружейник его проверил. Вот магазины запасные держи… Эти два я на огородике подобрал, где ты два минометных расчета прикончил. Эти два на тебе были, а эти три нам ребята из мотострелкового полка подарили… за пять банок тушняка… Ха! И патронов командир велел тебе две сотни отсыпать. А то вдруг опять… вас кто-то обидеть захочет, а ты с одним пистолетиком…
– А вот чтобы их никто не обидел, как ты выразился, поступаешь в распоряжение товарища Альбикова, – раздался из-за спины голос капитана Свистунова. – Догонишь нас потом в Ровно. Понял, сержант? Сопроводишь товарищей до Житомира, а то у них почти всю охрану выбили, и пулей назад!
– Есть, тарщ командир! – снова расплываясь в немотивированной улыбке, бодро ответил Стерх.
– Товарищ сержант госбезопасности, отойдем? – обратился Свистунов к Альбикову.
– Конечно, товарищ капитан! – кивнул Хуршед, отставляя в сторону котелок и поднимаясь с места.
Командиры отошли на двадцать шагов и принялись что-то обсуждать. Однако совещание не заняло много времени, видимо, самые главные вопросы они решили еще вчера. Через минуту Свистунов и Альбиков вернулись к костру. Впрочем, капитан тут же ушел к своим бойцам, бросив на прощание:
– А еще я вам санитарку оставлю, а то у вас трое раненых…
– Спасибо, капитан! – крикнул Хуршед в широкую спину разведчика. Тот только рукой махнул.
Двигатели броневиков взревели на высокой ноте, и через минуту, обдав нас на прощание синим бензиновым выхлопом, пять шестиколесных боевых машин покинули лесок. Стерх проводил товарищей грустно-растерянным взглядом, видимо, не привык действовать автономно, без своего подразделения. Но уже через несколько секунд Степа улыбался во всю ширину рта – его веселый нрав одержал очередную победу.
– Когда отправляемся, тарщ сержант госбезопасности? – Степан не удержался от глупого вопроса. Ему уже хотелось что-то делать, куда-то бежать, лететь, скакать, стрелять…
Я ожидал, что Альбиков ответит ему традиционно: «Как только – так сразу!», но Хуршед, зачем-то покосившись на немца, сказал:
– Чуть позже, товарищ сержант. У нас тут еще несколько дел есть. – И добавил, заметив, что Стерх приплясывает от нетерпения: – Идите, проверьте вверенную матчасть!
Степа, осознав, что его вежливо посылают, улыбнулся еще шире, кивнул и упылил в кусты. И через минуту оттуда донеслось немелодичное звяканье – видимо, началась та самая «проверка матчасти». А мы, уже никем и нечем не отвлекаемые, неторопливо продолжили завтрак. Что-то в этом есть странное – Альбиков явно никуда не спешит. И что сие означает? Ждет подкрепления? Так тут быстрее нового нападения немецких диверсантов можно дождаться! Или танки снова фронт прорвут…
Ладно, захотят меня просветить – хорошо, а нет… так и обойдусь. От многих знаний – многие печали. Не успел я доесть перловку, как из кустов вынырнула Марина. При дневном свете еще более прекрасная, чем ночью в свете костра. Ни грамма косметики, волосы забраны в простой хвостик, одежда не гламурная – простая гимнастерка, перетянутая в талии брезентовым ремнем, синяя шерстяная юбка, а поди ж ты! Свет восходящего солнца играл в ее глазах. Влюбляешься, товарищ Глейман? Куда ты, старый пес, лезешь?
Марина подошла ко мне, бесцеремонно освободила от верхней одежды (ну, хотя бы штаны оставила), усадила на траву, присела рядом и начала медицинский осмотр. Простучав кончиками пальцев спину, суставы, нервные узлы, девушка задумчиво посмотрела на меня и, буркнув «Одевайся!», встала и подошла к Альбикову:
– Товарищ сержант госбезопасности! Вверенные моему вниманию раненые бойцы к транспортировке готовы! Когда отправляемся?
– Время погрузки я доведу до вас особо, товарищ санитаринструктор, – нарочито официальным тоном сказал Хуршед, незаметно мне подмигивая. – А Игоря я, с вашего позволения, заберу на минутку.
Марина, оглянувшись на меня, растерянно кивнула.
– Игорек! Давай-ка отойдем! – скомандовал Альбиков.
Ага, сейчас мне приоткроют завесу тайны… Мы отошли на десяток шагов.
– Тут такие дела, Игорек: засаду эту специально на нас готовили! – громким шепотом выпалил мне в ухо Хуршед.
– Уверен, что не наобум? На первого, кто здесь проедет? – удивился я.
– Наобум такие дела не делают! – убедительно сказал Альбиков. – Обстреляй нас простые солдаты – я бы поверил. Но это, судя по организации нападения, были настоящие матерые диверсанты.
– Пленных хотели отбить или?..
– Да, «или»! Конечно, «или»! Навязали мне этот… спецархив… – Хуршед тяжело вздохнул: – Словно других забот мало! Хотели пленных освободить – не стали бы сразу на поражение стрелять. И гранатометчика мы нашли, которого ты завалил. Связка «колотушек» в окно автобуса – и живых бы внутри не осталось! Такими методами своих не отбивают!
– А если фон Вондерер владеет настолько важной информацией, что его лучше прикончить, чем отбивать? – Я не упорствовал, просто хотел «пробить» ситуацию до конца. – Вы его до самого донышка раскололи?
– Нет, к сожалению! – мотнул головой Альбиков. – И времени не было, и квалификация дознавателя не та. Надо ведь знать, о чем спрашивать. Поняли только, что птица он важная – не самое последнее лицо в военной разведке. В Москве его до самой жопы расколют!
– Угу, если довезем, – кивнул я. – Ладно, сержант, я понял, что дело наше плохо – немцы ведь наверняка никуда отсюда не ушли. Скорее всего, парочка наблюдателей пасет нас прямо сейчас. А учитывая, что численный и огневой перевес до сих пор на их стороне… Может быть, ты зря ребят Свистунова отпустил? Все-таки полдесятка пушечных броневиков – убедительный довод!
– Так что поделать! – грустно вздохнул сержант. – Их срочно в Ровно вызвали. Сказали, что гитлеровцы на прорыв пошли. И капитан со своим людьми там нужнее.
– Настолько все серьезно?
– Ну а ты как думаешь? – невесело усмехнулся Альбиков. – Неужели я бы прикрытие отпустил, не будь прямого приказа командования? Хорошо еще, что капитан нам один броневик оставил.
– Тоже неплохо, – сказал я. – Однако проблема в том, что нам просто не дадут уехать с места стоянки. У немцев ведь крыльев нет – и перепорхнуть куда-то для организации новой засады они не смогут. Поэтому повторно нападут тут, рядышком. Как только увидят, что грузовики пошли одни, с небольшим прикрытием. Погоди-ка, ты сказал – прямой приказ… вызвали… Так у тебя связь есть?