В Хайе можно было без труда купить револьвер или пистолет: один, два или небольшую партию; достать современную винтовку; не сразу, с трудом и за солидные деньги добыть ручные гранаты и взрывчатку. Вероятно, за еще большее время и большие деньги торговцы могли бы доставить все прочее: пулемет, гранатомет, пушку. Но это не решало главной задачи: выход на крупных поставщиков, имеющих доступ к внепланетным рынкам, по-прежнему остался бы закрыт. Хайские торговцы не упустят личной выгоды и возможности расширить дело…
Конечно, можно кого-то из них просто и грубо взять за жабры. Однако тут легко напороться на такой же грубый ответ, погибнуть самим ни за грош и еще больше осложнить задачу тем, кто придет после.
— У нас есть катер, — подумал вслух Серегин; Фогман кивнул. — Может быть, как-то использовать его?..
— Грузоподъемность маленькая, — сказал Фогман, — для перевозок он почти непригоден. Я уже думал об этом: зафрахтоваться…
— Это все понятно. Но торговцам нужно возить не только железяки сюда, но и деньги отсюда. Не через банк же они платежи переводят…
— Да! — воскликнула Маша. — Одна наша знакомая когда-то возила деньги через таможню. В своих вещах. Ома работала официанткой в ресторане какого-то лайнера. Потом ее уволили, и возить деньги она перестала. Естественно.
— Хм… — Саша почесал подбородок. — Вот и зацепка. Ты нам эту подругу найти сможешь?
— Наверное, — сказала Маша.
— Ну, тогда мы, наверное, сможем и с торговцем познакомиться, — сказал Фогман.
— Если они оба живы, — добавил Серегин. — И если это был торговец оружием.
Про себя он подумал: сегодня же найти Кгенгху. Она должна многое знать…
Санкт-Петербург. 28. 07. 2015, день
— День добрый! Что у нас интересного?
Продавец, как обычно утративший в Кешином присутствии дар речи, улыбаясь и часто кивая, выставил на прилавок картонную коробку.
— Только что принесли? — угадала Вита.
Продавец закивал еще чаще.
— Ну-с, про что сегодня будем рассказывать…
На дне коробки были разложены веер, шелковые белые перчатки, перламутровый бинокль, букетик искусственных цветов и шкатулочка. Внутри обнаружился женский профиль, вырезанный из черной бумаги.
— Какая коллекция! Но ведь это же от разных людей, правда? Вы сами подобрали?
Продавец расцвел в улыбке.
Вита приготовилась рассказывать про то, как боролись с жарой в отсутствие вентиляторов и кондиционеров, про то, как дамы посещали театры и болтали на языке вееров, про то, как появилось слово «белоручка»…
Но обнаружила, что Кешка ее не слышит. Он неотрывно глядел куда-то под потолок.
Там на стене висел криво старенький, тусклый и изрядно поцарапанный пионерский горн. Кеша постоял, покачиваясь на носках, то выпуская, то втягивая когти, затем издал боевой клич «Мое!!!» и метнулся по стене вверх.
Это была судьба.
Герцогство Большой Южный Паоот, планета Тирон,
Год 468-й династии Сайя, 14-й день лета
Двое выскочили на него из тумана, мгновенно офонарели, простые крестьянские парни без малейшей военной подготовки, Денис срезал их обоих негромкой очередью — походя, как отмахиваются от жирных мух, — и с досадой пошел дальше; с досадой потому, что идти было много труднее, чем стрелять…
Когда-то в другой жизни уже было что-то подобное: на Тянь-Шане между двумя перевалами Денис в двух местах сломал голеностоп. Ничего не оставалось, как из подручных средств сварганить себе гипсовую повязку — на бинт пошла тельняшка, а вместо гипса был использован клюквенный кисель. И все: по утрам он вставал, и начинал идти, и шел весь день, что-то оря — вроде. бы как Высоцкого, он никогда не знал, что помнит его столько. Так он прошел три перевала и спустился к Ак-Су, там уже ходили машины…
Здесь было примерно то же самое, только орать нельзя. И он точно знал, что никуда никогда не придет.
Обрамленные лиловыми кругами, перед глазами мотались замшелые камни. Щелкнуло, от дерева отлетели щепы, Денис огрызнулся, где-то закричали. Потом снова стали мотаться камни — медленно и неровно, в такт шагам.
На последнем привале он сжег карту и все бумажки, которые нашлись в рюкзаке и карманах. Остался только медальон. Уничтожать медальон было не положено, да и не требовалось. Все равно в Легионе он числился дезертиром.
На осклизлом мху ноги не удержались, покатились, подлетели, но боли от падения Денис не почувствовал, наоборот: теперь появилось оправдание перед собой, чтобы несколько секунд не делать ничего. Он катился вниз, это была какая-то очередная расщелина, валуны, кусты и вялые деревца, об одно его ударило, закрутило, перевернуло на живот. На животе он проехал еще сколько-то камней и остановился.
Вставать не хотелось. Рюкзак забросило на левое плечо и голову, он был как дикий враг, оседлавший поверженного. Но сквозь толстый мокрый мох Денис нащупал кое-какую опору под собой… колени расползлись, дрожа, зато приподняться он все-таки сумел.
И понял, что прибор над ухом не то что пищит — а просто-таки исходит гнусной трелью. Будто крыса, которой зажали хвост.
Броском правой руки он сумел ухватить клапан рюкзака, еще больше сдернуть его вперед, дотянуться до пряжки. Нажать… потянуть…
Вот она, макушка прибора.
Чуть-чуть на себя…
Денис выбрался из-под придавившей его тяжести и лег рядом, тяжело дыша. Прибор продолжал верещать. Тогда он без какой-либо мысли дотянулся до клавиши, единственного органа управления прибором, и нажал ее. Если сейчас верещание не прекратится, он начнет стрелять…
Верещание прекратилось, но тишина длилась секунду, не больше. Раздался громкий вздох, потом скрежет камней, потом зашумели деревья. Налетел порыв ветра, сильного ветра.
Медленно стало темнеть…
Денис с трудом перевернулся на спину. Деревья с плоскими, как будто расплющенными о стекло кронами склонялись над ним, образуя купол. Мох куда-то спрятался — во всяком случае, ясно обозначилась дорога, мощенная каменными плитками цвета выгоревшего хаки. На обочине ее Денис и лежал, с трудом воспринимая происходящее. В той стороне, куда он лежал ногами, дорога подергивалась зеленой рябью и пропадала, а в другой стороне, куда Денис мог дотянуться взглядом, что-то еще двигалось, изменялось — и внезапно стало понятно, что там отворились ворота в темноту.
Где-то над Индией. 28. 07. 2015, 18 часов 00 минут по Бомбею
Из кабины вышел первый пилот, пригладил лысину, сказал что-то ненужное, кажется — «пролетели Бомбей». Адам как раз пытался вчитаться во второй из докладов только что вернувшихся агентов. Как он с удивлением узнал, только за последние полгода и только спецслужбами России, Европы и Израиля в Империю было заслано более трехсот агентов. Кроме того, как выяснилось, ГРУ начало засылать агентов в Легион аж с семьдесят четвертого года — то есть задолго до того, как самое существование Легиона, Империи и вообще других обитаемых миров стало неопровержимым фактом, а не игрой больного воображения. И сейчас, читая доклад — в общем-то малоинформативный, — Адам вспоминал, что слухи о каких-то возможностях наняться на ну оч-чень оплачиваемую военную службу куда-то непонятно куда действительно имели хождение в офицерской среде, но лично он, Адам, считал это байками; в девяностые годы ходило много всяческих слухов.