– А имя у тебя есть?
– Позывной устроит? – нагло глядя ему в глаза, спросил Грек. – Самоса.
– Слышал в эфире такой позывной, – тусклым голосом признался подполковник. – И как это ты умудряешься своих менять?
– Было бы желание, – сплюнул себе под ноги Грек, – ответственность перед подчиненными.
– Подчиненными, – передразнил Хруст и посмотрел на капитана: – Насколько мне известно, наш боевой товарищ за родственника печется.
– Если бы я за него пекся, как ты говоришь, – повысил голос Грек, – то он в рейд по тылам противника не пошел бы. В следующий раз, прежде чем языком шевелить, подумай.
Балун наблюдал за происходящим с замиранием сердца. Такой блестящей игры он не видел даже у именитых артистов. С учетом того, что те работают перед камерой, а Грек перед пулеметами, он просто Станиславский. За короткий срок нахождения на войне Балун успел насмотреться на то, как ведут себя представители разного рода спецбатальонов и отрядов «Правого сектора». Созданные на деньги олигархов, они практически игнорировали субординацию и с презрением относились к солдатам и офицерам украинской армии. Те, в свою очередь, старались не иметь с ними никаких дел.
– Что за птица? – Проглотив обиду, командир батальона медленно подошел к Балуну. – Что-то он у вас слишком хорошо выглядит для плена.
– Видел бы ты его неделю назад. Пришлось откармливать и отмывать.
– Дрянь эту хотя бы сними. – Комбат наклонился, поддел пальцем георгиевскую ленту и рванул. Однако погон оторвался, и он едва не упал на спину.
– Оставь, – заволновался Грек, – мне край как надо забрать брата.
– Отдадут, – заверил комбат и неожиданно со всего размаху залепил Балуну ногой в подбородок.
В последний момент сработали инстинкты, и Балун прикрылся плечом, слегка развернув корпус.
Это взбесило комбата. Он сделался пунцовым и со злостью выкрикнул:
– «Москаль»!
Балун вскочил с ящика и, тут же получив кулаком в лоб, полетел на землю. Подполковник бросился к нему, но путь преградили Тайшет и Якут:
– Не надо!
– Как собираешься идти? – тяжело дыша, спросил Грека подполковник.
– Белую тряпку на палку, и вперед, – пожал тот плечами и снова посмотрел на часы. – Все, времени нет. Предупреди своих, чтобы не стреляли.
– Не будет обмена! – неожиданно зло заявил Хруст, наблюдая за тем, как Форос с Тайшетом прикрепляют к палке кусок белого материала.
– Что?
– Что слышал. Мы брата твоего заберем. А этого, – сверкнул он в сторону Балуна глазами, – не отдадим.
– Как это? – растерялся Грек.
– Дам я вам хороших хлопцев. Как только «колорады» подойдут, они их и положат.
– Ты думаешь, что говоришь? – округлил глаза Грек. – Нам ведь тоже уйти не дадут!
– Дадут, – уверенно заявил Хруст. – На этом направлении у нас огневое превосходство. Как только мои парни начнут стрелять, артиллерия из всех стволов ударит по переднему краю «колорадов», и вы спокойно отойдете.
– Я на это не соглашусь, – волновался Грек. – Не стоит так рисковать из-за какого-то солдата.
– Дело вовсе не в этом «колораде», – стоял на своем Хруст. – Они террористы, а с террористами не договариваются.
– Я не буду рисковать жизнью брата, – упорствовал Грек.
– Послушай меня. – Хруст подошел к нему вплотную. – Это не люди, с ними нельзя говорить. Они понимают только силу.
– Дело в том, что мы заранее оговорили количество бойцов, которые будут участвовать в обмене, – нашелся Грек. – С каждой стороны по десять.
– Ничего. Ты пятерых здесь оставишь, а я пятерых дам, – словно успокаивая, тронул его за плечо Хруст.
Сидя на ящике, Балун ловил каждое слово. Такое развитие событий оптимизма не прибавляло. В конечном итоге припертые к стенке ополченцы могут попытаться прорваться на свою сторону с боем. В этом случае Балун для них лишь обуза, и наверняка его просто пристрелят. Одновременно не упустит случая и Хруст. Поэтому, как ни крути, Балун отсюда живым не выйдет.
– Хорошо, уговорил, – неожиданно согласился Грек. – Только общее руководство обменом все равно буду осуществлять я.
– Сугроб, это Хруст… – поднес станцию к губам подполковник.
– Слушаю тебя, комбат, – прохрипела помехами станция.
– У меня на участке «азовцы» обмен затевают. – Он покосился на сидящего на ящике Балуна. – Одного «колорада» на бойца из спецбатальона.
– И что?
– Собираюсь им праздник испортить.
– Хорошее дело, – хрипела станция. – Привыкли в тылу баб гонять да водку пить.
Хруст испуганно посмотрел на Грека. Балун догадался, этот самый Сугроб тоже недолюбливал гвардейцев из спецбатальонов и по-своему понял Хруста.
Грек сориентировался мгновенно. Переменившись в лице, он подскочил к Хрусту и вырвал у него станцию:
– Слушай сюда, Сугроб, с тобой говорит Самоса…
– Самоса, – эхом повторил невидимый Сугроб.
– Мне все равно, кто ты, – продолжал хрипеть Грек. – Я за такие слова инвалидом тебя сделаю.
– Приходи, и сделай – равнодушно ответила станция. – Напугал ежа голой задницей.
– И приду! – Грек всучил станцию Хрусту и махнул разведчикам рукой: – Все, хватит разговоры разговаривать. Время.
– Погоди! – засуетился Хруст. – Ты же обещал! Мне людей подготовить надо. – Он не ожидал такой выходки от непредсказуемого «патриота Украины».
– В другой раз, – огрызнулся Грек.
Разведчики двинули к полю. Шли гуськом. Тайшет поднял над головой палку с белым куском материи.
– Только бы не хватились, – волновался идущий за Балуном Форос.
Шли не торопясь. Для наглядности Тайшет стал махать флагом из стороны в сторону. Где-то бухнуло, на левом фланге раздалась пулеметная очередь. Но все это было далеко.
– Под ноги смотрите, – инструктировал Грек. – Здесь мины могут быть.
Балун оглянулся. Хруст стоял на бруствере окопа для миномета и напряженно смотрел им вслед.
– Сейчас увидит, что навстречу к нам никто не выдвигается, и прозреет, – утер рукавом со лба пот Грек.
– Все сели? – не оборачиваясь, спросил Никита и повернул ключ в замке зажигания.
– Так точно! – бодро отрапортовала Катя.
Никита включил свет и чертыхнулся. Одна фара была разбита при выезде, но и той, что осталась, было много для езды по тылам карателей.
Он заглушил двигатель и повернулся на сиденье:
– Катюха!