– Ой да ладно, не будем об этом, – коснувшись пальцами руки Дмитрия и кокетливо улыбаясь, вздохнула Анюта, – а то подумаешь, что совсем какая-то такая, что ой-ё-ёй и ого-го.
– Да ничего такого я не подумаю. Все мы люди, все мы человеки. И ничто человеческое нам, как в таких случаях говорят, не чуждо.
– Тут ты прав.
– Всем нам хочется счастья, удовольствий, но не всегда получается. К тому же, всё имеет свою цену, на всё деньги требуются. Кстати, Анюта, тебе Шура не отстегнула деньжат за услугу по оказанию помощи в присвоении чужих денег? – спросил Дмитрий, решив, что для этого наступил вполне подходящий момент.
Вопрос его застал женщину врасплох. Она слегка растерялась:
– Какое присвоение чужих денег?
– То самое, не помнишь? Я говорю о деньгах, которые у меня Шура свистнула.
– Я ничего не знаю и знать не желаю, – заявила Анюта, сделав при этом несколько рубящих движений ребром ладони. – Сами разбирайтесь.
– Твоя помощь, дорогая Анюта, была бы очень даже, я бы сказал, кстати.
– Моё дело сторона.
Дмитрий вздохнул:
– Жаль, а ведь я бы вознаградил тебя. Да и, мне кажется, моральное удовлетворение ты испытала бы, так как, я в этом уверен, ты не можешь не догадываться, что деньги те не её, а мои на самом-то деле.
– Не знаю! Я ничего не знаю! – стояла на своём Анюта. Но стояла, как показалось ему, уже не столь твёрдо, как полминуты тому назад.
– Жаль, Анюта, очень даже прискорбно. А я, между прочим, очень даже не жадный. Особенно если дело приходится иметь с красивыми женщинами.
– Поверим на слово, – пожала плечами Анюта.
– А Шура не при тебе звонила мне в тот раз? – решил предпринять обходной манёвр Дмитрий.
– Когда?
– Когда спрашивала у меня, в какой банк лучше деньги спрятать.
– При мне.
– И что решили?
– А почему я должна тебе говорить?
– Но Шура сама ведь спрашивала меня, куда лучше положить деньги. Спрашивала, какой банк надёжней. Я ей Сбербанк советовал.
– Да, я знаю, что ты Сбербанк советовал, – кивнула Анюта, пристально глядя на Дмитрия.
– И Шура воспользовалась моим советом?
Наступила пауза, которая сама по себе уже многое сказала Дмитрию.
– Понятно, – заключил он. – Ни в какой банк деньги она не положила. В чулок спрятала. Жаль, что я не знаю, где этот чулок хранится.
Анюта некоторое время испытующе смотрела на Дмитрия, затем спросила:
– А если бы знал, то что?
– Совершил бы преступление – вернул деньги их законному владельцу, то есть себе самому, – с улыбкой ответствовал Дмитрий.
– Но тебе нужна помощь?
– Вот именно. И мне кажется, что ты могла бы мне помочь в столь благородном деле.
– Да уж… Кража у тебя – благородное дело. За которое срок дают, и немалый.
– Ты думаешь, можно без грабежа обойтись? – обрадованно сказал Дмитрий.
– А вот это меня вовсе не касается. Да, я знаю, кому на хранение переданы деньги – дома она побоялась их оставлять, – но каким образом ты будешь их… изымать… В общем, меня это не касается.
– И где же они находятся?
– Я могу узнать адрес.
– Когда?
– Сколько?
– Пятнадцать процентов, – расщедрился Дмитрий. Так, по крайней мере, ему самому казалось.
У Анюты же были иные представления на этот счёт. И гримаса недовольства исказила её лицо:
– Мало.
– Пятнадцать – мало? – сделал удивлённое лицо Дмитрий. – Ладно, пусть будет двадцать.
– Половину бы в таких-то случаях надо требовать, – вздохнула женщина.
– Половину?! – ужаснулся Дмитрий.
– Да, наверное. Не умею я только. Нет во мне этого, торгашеской жилки. Хоть и работаю киоскёршей.
* * *
В одиннадцатом часу позвонила Бояркина.
– Как прошла встреча? – спросила сухим деловым тоном.
– Марина, ты знаешь, ты меня извини, но так, понимаешь, получилось…
– В чём дело? – голос Бояркиной стал угрожающим. – Чего ты там мямлишь? Ты встретился или нет с человеком? Ты внятно можешь ответить? Выплюнь что там у тебя во рту и говори!
– Ну-у, как тебе сказать?.. Не получилось…
– Что значит, не получилось? Ты понимаешь, что ты говоришь?
– Я, ты знаешь, попал в аварию, – соврал Дмитрий.
– На метро?
– Я на машине. Я у одного знакомого взял.
Бояркина молчала очень долго, почти минуту. Дмитрий даже забеспокоился и уже начал дуть в трубку и «алёкать».
– Да здесь я, – зловеще отозвалась Марина. – Справку – мне. Сегодня же! – с чеканными, отрывистыми интонациями добавила она.
– Какую справку?
– Какую? А я знаю? С печатью! Из ГАИ! Мне нужен документ, что ты попал в аварию.
– Но зачем тебе справка? – произнёс Дмитрий голосом крайне удивлённого человека.
– Справку! Ты слышал?
– Но у меня нет никакой справки.
– Ты попал в аварию, но у тебя нет никакого документа? Ты хочешь сказать, что никаких протоколов теперь не составляется?
– Но мы не вызывали гаишников. Мы разобрались сами.
– Так… А из-за чего задержка?
– Мы ездили в автосервис оценку делать, – продолжал лгать Дмитрий.
– Ты рехнулся? Это позднее нельзя было сделать?
– Не получилось. Этот тип настаивал, – с грустью ответил Дмитрий.
– Ну погоди! Я разберусь с тобой! – пригрозила Бояркина.
Утром Марина снова позвонила. Она была в ярости, она шипела, как змея, а не говорила человеческим голосом.
– Что это за шутки? Ты зачем из меня дурочку делаешь?
– Марина, что случилось? Ты о чём? – испугался Дмитрий.
– Почему ты сказал, что встреча не состоялась? Что за шутки такие?
– Ну так… – пришёл в замешательство Дмитрий.
– Что ты финтишь? А, придурок? Ты зачем мне плёл про аварию?
– Мне же надо было как-то… – промямлил Дмитрий и замолчал. Что-то подсказывало ему, что говорить сейчас следует как можно меньше.
– Я тебя спрашиваю, зачем тебе это надо было? Что это за шутки такие дурацкие? Ты почему, я тебя спрашиваю, сказал, что встреча не состоялась? – продолжала шипеть в трубку Бояркина. – А с Иван Иванычем в каком тоне ты говорил, придурок? Ты что, совсем уже?