– Я передам, – пообещала Сайлейн, уже понимая, что и сама посетит это известное в узких кругах, как и все заведения подобного толка, место встречи темных. Здесь оседали не просто темные, работающие на гильдии, но одиночки, не единожды преступившие закон. Те, кого готовы убить собственные коллеги. Те, кто не входит ни в одну гильдию и не знает законов чести.
– Буду благодарна.
Демонесса кивнула и быстро ушла, оставляя Сайлейн одну.
Впрочем, ненадолго. Служанка зашла к ней, едва шаги женщины перестали звучать в коридоре, дернула плечами, прогоняя оцепенение, которое всегда возникало в присутствии этой женщины, и приступила к своей работе.
– Госпоже нужно помочь переодеться?
– Нет, спасибо, – вежливо отказалась Сайлейн, задумчиво рассматривая прислугу. – Эта леди, что приходила ко мне, кто она?
– Гостья хозяина, – поморщившись, словно у нее болела голова от каждого слова, коротко ответила девушка. – Живет на другом этаже.
– Давно? – продолжала выяснять оборотница.
– С месяц, – подумав, ответила служанка – и уже тише: – И зачем только господин ее пригласил. Страшная жуткая дама, то ли дело молодая госпожа! – И девушка заискивающе подняла глаза на Сайлейн. – Миледи, вы останетесь с хозяином?
Оборотница поперхнулась воздухом.
– Это у вас работа такая – всех гостий сватать за хозяина? – с надеждой в голосе спросила Сайлейн.
– Нет, – покачала головой девушка. – Но вы так не нравитесь Цельвану, что вас заочно все любят.
– Было бы за что, – тихо проговорила принцесса и громче попросила: – Помоги мне расчесать волосы.
Служанка с радостью отыскала расческу и принялась за дело, рассказывая последние новости местной жизни. Да, запрет Кристофера на общение с ней либо не распространялся на ее горничную, либо был попросту забыт. Впрочем, пусть рассказывает. Так она хотя бы вопросов не задает.
– Милорд.
Цельван вошел в кабинет хозяина, поклонился, как было положено, и взглянул на господина, ожидая разрешения говорить.
– Что-то произошло?
– Ваша гостья…
– Что с девочкой? – мгновенно поднялся Кристофер, едва не уронив чернильницу.
– Нет, с молодой леди все в порядке. Но госпожа из дальних покоев ушла.
– Ушла в город?
– Нет, совсем ушла.
Герцог выругался.
– Все уходят в Антракоты, – распорядился он. – Чтобы через четверть часа здесь никого не было.
– Да, господин, – привычно поклонился слуга и вышел исполнять приказание.
– Тварь. Крысы бегут с корабля?
«Скорее, спасаются бегством», – подумалось ему, и он сжал руки в кулаки, чтобы справиться с гневом. Нет, идти в таком состоянии за принцессой нельзя. Успокоиться и лишь потом… Нет, у него абсолютно нет времени на успокоение, придется все делать по дороге.
Когда в комнату вошел Кристофер, Сайлейн пребывала в полудреме. Девушка-служанка хоть и говорила громко и весело, но тем не менее монотонно, а потому уже на пятой минуте ее «зажигательных» речей начала засыпать пума, а после и сама оборотница заметила, что клюет носом.
– Милорд. – Горничная поклонилась.
– Антракоты, – распорядился герцог, и девушка, кивнув, быстро покинула комнату.
– Что-то случилось? – не сдержала любопытства Сайлейн, чуть поднимаясь и поворачивая стул так, чтобы сесть уже лицом к Эвельтанскому и устроить голову на спинке стула.
– Мы переезжаем, – усмехнулся Кристофер и протянул ей руку. Девушка с сожалением поднялась, но подходить к мужчине не спешила.
– Значит, они скоро будут здесь? – не обращаясь ни к кому, сказала Сайлейн.
– Возможно, но мы будем уже далеко. – Он подошел к ней сзади, взял за локоть и потянул к себе. – Идем.
– Я хочу остаться, – покачала головой девушка, делая шаг в сторону. – Уходите сами.
– Уйти и отдать тебя ему? Нет, – рассмеялся Кристофер. – Ты моя с рождения и будешь моей до самой смерти.
– Смерти? – Сайлейн рассмеялась. – Тогда убейте меня. Сейчас. Я не пойду с вами. Я не знаю, о чем вы говорили с моим отцом, но я не он, а я вас не знаю и никаких договоров не заключала. Почему же я должна быть с вами?
– Потому что я так хочу, – четко сказал он, а Сайлейн почувствовала, как сознание быстро покидает ее. И, уже почти погрузившись во тьму, она успела услышать: – Прости.
Появившийся спустя четверть часа Повелитель был вынужден унять гнев привычным для демонов способом: после того как поместье было тщательно осмотрено, оно перестало существовать.
Приходила в себя Сайлейн с большим трудом: тьма не отпускала, обволакивала, затягивала, манила, обещая все немыслимые блага. И девушка уже всерьез подумывала остаться в этом блаженном состоянии навсегда, когда резко вспыхнул свет, и ее вынесло в реальный мир.
– Проснулась? – ласковое прикосновение чьей-то холодной приятной руки ко лбу.
Девушка попыталась разглядеть обладательницу голоса, но не смогла. Ее глаза еще не привыкли к яркому свету, что царил в помещении.
– Подожди немного, – словно зная, какие трудности испытывает Сайлейн, сказала женщина, убирая руку. Девушка недовольно застонала. – Тише, у тебя просто жар. Сейчас я принесу лекарство, и все будет хорошо.
– Лекарство?
– Да, горькое и противное лекарство с ужасным вкусом и мерзким запахом, – поделилась наблюдениями незнакомка. Ведьма?
– Простите, а…
– Твой спутник? – поняла женщина. – Он ушел. Оставил мне деньги и ушел. Так что ни о чем не переживай.
– А…
– Когда он вернется? Он не сообщал. Сказал, что уладит дела и навестит нас. Но не бойся: не вернется, так не пропадешь. Я тебя ремеслу научу, помощницей будешь, – заверила добрая женщина.
Ушел. Оставил. Бросил ее. Почему-то девушке стало больно, хотя оснований для переживаний не было. Более того, отсутствие герцога развязывало ей руки. Сбежать от ничего не подозревающей знахарки было гораздо проще, чем от герцога Эвельтанского, в присутствии которого все мысли о побеге испуганно разбегались по норкам. Но почему так обидно?
Кристофер устало выдохнул. Они вышли не в Антракотах – пришлось исказить проход, чтобы демоны, которые бы наверняка проследили путь, не смогли их найти. Исказил, смог задать иной путь в момент перехода, выложился, оставаясь практически без сил, но не справился. Он готов был расплатиться годами жизни, но судьба решила иначе – жизнь переход начал пить из его принцессы. Из его маленькой беззащитной девочки, чье сознание он временно закрыл, погружая в сон.
Переход пришлось прервать, и они вышли в неизвестной ему точке. Здесь, в отличие от Таски, уже царствовала зима. Он снял камзол, желая уберечь девочку от болезни, но холодный ветер был неумолим.