Он дошел до деревеньки, выкупил одежды у старосты и остановился на ночлег. Ночью Сайлейн стало хуже: началась лихорадка. А у него практически не было сил. Разве что огонек разжечь. Но как крохотная искорка могла помочь его болеющей девочке? Эх, если бы он не отдавал силу Сиане… Но демонесса испугалась Повелителя. А он? Боится ли он названого отца своей принцессы?
Нет. Он боялся только одного: ее смерти. Ибо, узнав свою девочку взрослой, терять ее вновь… на это он не был готов пойти. Привязался к ней? О да, он привязался к ней совсем маленькой, когда еще не умевшая ходить малютка спокойно играла на ковре в его присутствии. А ведь все, абсолютно все чувствовали его чуждую силу. Боялись, ненавидели, а она… она с ним играла. Бросала игрушки и ждала, пока поднимет и даст. Когда погремушки возвращала мать, начинала плакать и смотрела своими большими глазами на него. Возможно, именно поэтому Лиа и согласилась с решением мужа выдать девочку, когда она подрастет, за него замуж.
Он уехал, когда его визиты стали больше напоминать одержимость, выпил силу Эльвара, отца малышки, чтобы их не могли найти, замкнул ограничительные браслеты… Но их нашли, а он был далеко. Да, вероятно, тогда он и поседел. Ничем другим своего горя он не выдал, и только умирая, император Растан узнал, чем заслужил свою смерть от руки друга.
Кристофер еще раз взглянул на крошечную избушку на краю деревни, где он оставил свою принцессу, доверив местной знахарке, и отправился в путь. Он вернется, обязательно вернется чуть позже, но для начала ему стоило восстановить резерв, а сделать это лучше всего в городе. Там всегда есть публичные дома, где обитают восторженные девицы, готовые умчаться с первым встречным, только бы покинуть заведение. Что ж, их смерть не будет напрасной.
Терпкий вкус напитка, который смачивает ей губы, теплая рука на затылке, придерживающая голову, чьи-то тихие уговаривающие слова… Сайлейн открывает глаза и видит невысокую стройную женщину в пушистом белом платке, накинутом на плечи. От нее пахнет лесными травами, пума блаженно мурлыкает, едва ли не выпуская когти от удовольствия. Запахи были такими приятными, такими родными, что она не выдерживает и расплывается в улыбке, едва не давясь настоем, который забыла проглотить.
– Осторожнее, – пеняет ей женщина, но Сайлейн почему-то расплывается в улыбке вместо того, чтобы огрызнуться или хотя бы возразить. Что-то в незнакомке притягивало ее, заставляло уважать и доверять, словно они были давно знакомы и близки.
– Кто вы?
– Можешь звать меня Вией, – разрешила женщина, касаясь ее лба, после проверяя пульс, и довольно улыбнулась. – Идешь на поправку.
– Я болела? – удивилась Сайлейн. Она не помнила, когда успела захворать.
– Да, много времени провела на морозе, – пояснила женщина. – Хорошо еще твой спутник не гордый, оставил мне, а то до городского целителя могла бы и не дожить.
– Он ушел?
– Да, – терпеливо ответила женщина, хоть тот же вопрос девочка задавала ночью.
– Совсем ушел?
– Обещал вернуться, – слабо улыбнулась женщина, коснулась плеча девочки, помогая ей опуститься на подушки, и сказала: – Отдыхай. Я здесь, если захочешь что-то спросить.
Девушка хотела, но сформулировать, что именно ее беспокоит, не получалось, и она просто молча смотрела, как Вия выпрямляется, плавно отходит от ее лежбища на печке и, подхватывая по дороге корзинку, из которой вкусно пахло свежим молоком и сдобой, идет к столу.
– Голодная? – спрашивает она, смеется и кивает самой себе. – Конечно, голодная. Молочко пьешь?
Сайлейн кивнула: хоть оно и не было ее любимым напитком, но свежее, да с пирогом с картошкой и луком. Пума облизнулась, на мгновение выныривая на поверхность, но женщина заметила: помрачнела, быстро поджала губы и дернулась.
– Простите, – попыталась извиниться девушка. – Я контролирую себя. Вы можете не опасаться зверя.
– Могу не опасаться, – повторила Вия, глядя куда-то сквозь свою гостью, моргнула и, кажется, пришла в себя. – Да, ты права, все в порядке. Сейчас будем есть.
– У меня нет денег, – понурилась Сайлейн.
– Ничего. Твой спутник оставил нам достаточно, чтобы до его возвращения я кормила тебя не только молоком, но и мясом.
– А когда он вернется? – задала более остальных интересующий ее вопрос.
– День-два-три, – пожала плечами женщина, отрезая от пирога кусочек и подавая его гостье. – Подожди, сейчас молока налью.
– Спасибо, – поблагодарила девушка. – А в какую сторону он пошел?
– В город, – неопределенно махнула рукой Вия, налила в стакан молока и протянула девушке. – На восток, там пешим идти денька два, но он лошадку у Викара выкупил, да погода, сама видишь, не благоволит. Метель вьется да путь заметает.
– Метель… зима? А где мы?
– На Севере, солнышко. На Севере. За землями гортанского князя, в Вольных землях.
– А далеко до Гортана? – Сайлейн даже не прожевала откушенный кусочек, проглотив так.
– Три-четыре дня. А ты оттуда?
– Можно и так сказать. Князь – друг моей семьи, – улыбнулась девушка. – Помогите мне добраться до него и…
– Ой, удумала авантюру, – рассмеялась женщина весело, словно она только что чудесно пошутила, вот только глаза у нее не смеялись. Выцвели и помрачнели. – До границы-то пешком идти – замерзнем, а коня возьмем – так уморим. Подожди своего спутника, он и довезет.
– Он… – Сайлейн замялась в нерешительности, не зная, говорить или нет, коснулась шеи, желая проверить украшение, и удивленно схватила пальцами воздух. – А… у меня было…
– Так мужчина тот и снял. Верно, думал, украду, но я у дитя чтобы крала?! – неодобрительно покачала головой Вия. – Кушай, родная, кушай.
– Спасибо.
Девушка задумалась: то, что Кристофер снял повод, позволяло ей уйти в любой момент. Теоретически. Практически же… Сайлейн взглянула в окошко, украшенное искусником-морозом, и тяжело вздохнула: в ее летней одежде, да без денег – куда она уйдет? В ближайший сугроб, на вечную жизнь. Впрочем, если ее заберут.
– Простите, а можно мне зеркальце?
– Зеркальце? – ощутимо напряглась Вия. – У меня нет такого. У старостиной жены – возможно, но у простой знахарки: откуда ему взяться?
– Неоткуда, – приуныв, согласилась девушка, но ее почему-то не оставляло ощущение, что женщина ей солгала. Вот только искать зеркало сейчас, когда она с трудом удерживает стакан, да и от еды утомилась. Завтра, это она постарается сделать завтра.
Поев, Сайлейн отдала посуду Вие и прилегла. На печке было тепло, и очень быстро ее сморило. Так, пребывая в полусне, в полуяви, она дождалась, пока Вия оденется да выйдет на крылечко. Стоило ей уйти, как отступил и сон, Сайлейн приподнялась на печке, свесила ножки, укрытые меховым покрывалом, и огляделась.
Избушка оказалась не такой уж и маленькой, как думалось Сайлейн. Просторная кухня, часть которой оставалась вне ее видимости, прикрытая дверь в еще одно помещение – по запаху девушка определила склад лекарственных растений – и закрытая комната. Причем закрыта она была не только на обычный замок, которые вешали на дверях амбара, но и на запирающие чары. Девушка присмотрелась и присвистнула: даже в ее практике такие встречались крайне редко, а уж напороться на Проклятие тридцати воров и Стужу возмездия, которыми травница наградила дверь, и в столице было затруднительно. Разве что в демонической. Вот там подобные штучки любили трепетно и нежно, предпочитая все входы и выходы оснащать подобными сюрпризами. Да, туда она точно не сунется. И в здоровом состоянии, и тем более в нынешнем, весьма плачевном.