Вернулись мы за стражу с лишком до рассвета. Все в болотной тине аж по самые брови. Чуть свои нас не прикончили — я в дозор поставил маг’гьяр, так те собственных сородичей признали не сразу. По лагерю тревога, все при оружии.
Переоделся я, пошел к претору. Не спит Каска, переполох у него. Я ему рассказал: так, мол, и так, насчет десяти тысяч не знаю, но семь — точно есть, а может, и все восемь. Стоят они, потроха карасьи, нет, это не еда такая у нашего народа, это я для звонкости в речь добавляю, так вот, стоят они за самыми гатями. Конных, может быть, половина или больше, трудно понять, в такую темень сапог-то своих не разглядишь... Я? Без приказа? Нет, конечно, лучших бойцов отправлял, подданных императора. Настоящие герои! Храбрецы. Претор мне рассказан: у них тут прямо на линии частокола трех часовых зарезали. Невесть как. И только четвертый перед гибелью своей сумел шумнуть...
Что ему ответить, Аххаш? Я говорю:
— Хорошая работа.
...Они долго не начинали. Уже солнце перевалило зенит, и тени потянулись к вечеру, а боя все не было. Галиары с утра стояли в строю, жарились, что твоя свинина на сковороде. Когда трое или четверо рухнули, не выходя из шеренги, в нагрудниках, щит уронив, Луций Элий Каска велел каждому центуриону назначить по два водоноса. Пусть, мол, таскают мехи с водой по очереди. Птицы над полем цвиркают, река пеной играет, галиары мрут стоя. Гляжу, Руф велел своему манипулу сесть на землю. Рядом сели еще два манипула. Каска, вижу, поскакал туда, руками машет. Один манипул поднялся, Аххаш, вот дерьмо, второй... Одноглазый своим встать не позволил, хорош, хорош, пес зубастый! Хоть бы ему галиад, хоть бы не галиад, плевать. Хых.
Мои давно спешились, кто стоит, кто сидит, коня привязав. Но я для Каски — меньше, чем никто. А наемники мои — меньше, чем я. Он к нам не поехал. Ладно.
Справа от меня — река. Впереди — глубокий ручей. Я поставил два десятка маг’гьяр смотреть, чтоб лодки нас не обошли, пловцы или по дну никто с тростиночками не полез... Но нет никого. Эти — не проглядели бы. Слева от моих людей — прямоугольники манипулов. И вот перед ними-то в лесу видно копошение. То одна рожа из-за деревьев видна, то другая, то целый десяток выйдет на открытое место. А сколько их там всего, никому, снасть камбалья, не ведомо.
Наконец, надоело им солнечным жаром вымаривать галиаров. Гляжу, задвигались, задвигались, по всей кромке леса. И против моего крыла тоже шевеление. Пошли. Пехота их пошла, прямо через ручей, через тину, грязь, болото. Где-то по пояс, где-то по колено, а низкорослым пришлось по самую грудь. Только мало у них низкорослых. Все больше здоровяки. Волосы ничем не собраны, по плечам раскиданы, как на подбор — светлые, чуть не белые. Ну красавчики... Бороды едва не до пупа. Мечи длиннее имперских намного, но клинки у них дерьмовые, видел. Делают из болотного железа, делают худо, таким мечом легче забить насмерть, чем зарубить. Топоры. Эти лучше, тяжелые, ухватистые. Булавы с железными и каменными шипами. И луки. Луков, смотрю, не так уж много. Но гарбалы, они лесовики, зверя и птицу из луков бьют, должны быть хорошими стрелками. Идут. По гатям так чуть не бегом, давай-давай, ребята, давай!
Хороший момент ударить как следует. Негде им развернуться, из болота вылезая... Каска, вижу, не телится. Манипулы стоят как стояли, легкая пехота вперед не вышла. А мои... Приказано: бить по тем, кто будет как раз напротив. Гати у меня — не напротив, а чуть сбоку. Но так чуть-чуть, что почти напротив...
Тут я велел своим тронуться с места в первый раз. На пробу. Запретил брать в галоп. Запретил метать дротики. В первом случае они ухнут в воду и завязнут в этом болоте. Во втором случае у них не будет нужной силы удара. Чума! Не из-за этого ли все, кто ни попадя, бьют имперскую конницу? Пристрастились дротики метать, а с ходу не умеют, притормаживают, бросают, промахиваются, и тут-то их и размазывают, как масло по хлебу... Отряды Пангдамца, Тиберия и Носатого на рысях ударили по первым гарбалам, выбравшимся из болота. Те даже строй поставить не успели. Легли. Не так уж плохи, бездна и вертел, мои наемнички в деле... Уж потом они, как заранее говорено, повытаскивали дротики, у кого были, и давай дырявить ими лезущих по тине гарбалов... Те повернули назад. Не сами, гляжу, повернули, старшие у них сигнал подали каким-то свистом, Аххаш, забавно... Ну, правильно, ни к чему им в трясине людей терять. Маг’гьяр занимались теми, кто шел по гатям. Я им запретил мечи из ножен вынимать. Не требуются здесь их мечи. Одних луков тут хватило. Пехота на каждой гати десятка по три оставила, а то и по пять. Тут они без приказа завернули. То есть был и здесь свист, но на пару вдохов позже, чем они повернули. Так и надо, Аххаш.
Надолго я своих там не задержал, подал сигнал возвращаться на место. Гарбалы, вижу, опомнились, набрали людей с большими щитами — у кого простые деревянные, у кого кожаные, у кого из прутьев витые, у кого трофейные имперские, короче, месиво, — поставили две стены из щитов и пошли по гатям. Только по гатям. Стрелой их особенно не возьмешь, коннице моей тут не развернуться... Да и сами гарбалы принялись из-за кустов стрелы пускать; дерьмо, точно бьют, как и думал. Я своих наемников развернул. Хорошая работа. В первой сшибке взяли их крови больше, чем оставили своей. Намного больше. У людей кураж появится, уверенность. Теперь их так просто не сожрешь. В драке побывали, живы остались, на железо краснухи приняли. Все как и должно быть...
Вышли гарбалы на бережок, давай шеренги ставить. Не такой уж они дикий народ, как мне говорили. Дурной толпой на врага не кидаются. Строй знают. Приказов слушаются. Очень быстро слушаются приказов.
Тут бы ударить манипулам. Они бы опять всю гарбальскую пехоту вбили в тину по уши. Квакать бы заставили. Нет, дали построиться. Потом выставили пращников. Совсем негусто было у Каски пращников. Я думал — больше. И не понять, кому от этих пращей и свинцовых шариков хуже приходится! Из гарбалов, точно, падает кое-кто, отсюда видно. Однако пращников имперских они чуть ли не в большем числе достают из луков. О! Ненадолго же их хватило. Раненых подобрали, потащили к манипулам... Шарики кончились? Или совесть? Ладно.
Вместо пращников пошла на гарбалов первая линия гали. Красиво идут, ровно. В первой линии у имперцев лучники. Эти лучники обучены еще и на мечах биться, так что, говорят, иногда натиск первой линии решает все дело. Мне отсюда видно один манипул, кажется, будто слышу я шелест стрел, но вряд ли, ничего я не должен слышать за общим шумом, такое дерьмо.
Недолго они друг друга стрелами поливали. Гарбалы сомкнули ряды, выставили копья и двинулись вперед. И надо бы лучникам убраться назад, больно дистанция коротка, нет, снасть камбалья, стоят, стреляют... Много народу они, конечно, положили. Но и стояли недолго. Ударились о гарбальский строй, вздрогнули, остановились и чуть не сразу же покатились назад. Нет, не бегут, просто ломят на них гарбалы, гнут их, заставляют пятиться. В такой тесноте, наверное, заживо кого-нибудь раздавило. Внутри строя.
Вижу, вторая линия манипулов на выручку своим пошла. У них там в передних двух шеренгах копейщики, идут за тяжелыми высокими щитами. А потом — солдаты с короткими мечами и топориками. Ход набирают. Быстрее шаг, быстрее, быстрее... Им сигналы подают из крученой дудки. У имперцев как манипулы поставлены? Чтоб первая линия могла в случае чего отойти через проходы между манипулами второй, а вторая — ударить через те же проходы между манипулами первой. Вот такая чума. Ударили. Треск такой стоял, ушам больно! Словом, дерьмо рыбье, хороший удар. Выровнялись. Нет, не потеснили имперцы гарбальскую пехоту. Ничуть, Аххаш, не потеснили. Просто дальше она не идет. Так стоят, режут друг друга — кто кого больше зарежет. Пыль клубами, мало что видно.