– Обойдешься без кофе, – почесал щеку Андрей. – Тут надо лежать тише воды, ниже травы. Не дергаться.
– Да я так… мысли вслух, веришь?
Назначили маркеры, используя сооружения укрепрайона и заметные дома Каравьюрта. Хотелось курить, но нельзя. Андрей вздохнул и сунул меж зубов сорванную травинку. Горькая. Выплюнул.
– А вот и он… – обреченно вздохнул корректировщик, настраивая бинокль. – Не повезло. Маркер «воронка», двенадцать тысячных влево. Засек?
Саша глянул в прицел Обманщика и весь напрягся, как всегда, когда видел по ту сторону матричной сетки чужого снайпера. Действительно не повезло. Кроме всего прочего, он наверняка не один.
– Отработаем? – спросил сквозь зубы.
– Опасно. Грохот сильный, кроме того, земля сухая, от дульного тормоза и сошки пыль поднимется.
– Да я с камня бабахну, а?
Чеченский снайпер лежал на животе и, судя по движению губ, пел песню. Одет в пятнистый комбез, борода лопатой, морда размалевана на манер штатовских коммандос, волосы стянуты широкой зеленой лентой. Красавец. Чтоб его… Саша добавил увеличение, разглядев затейливую арабскую вязь на ленте. Наверняка слова из Корана. Ну-ну… Рядом лежала СВДшка с каким-то особым, очень толстым прицелом. Иностранный, видать.
– Опасно, – повторил Андрей. – Услышат грохот, начнут колбасить из пушек по Каравьюрту. Отмазывайся потом. Просто наметь его себе как цель номер один в случае чего. А я пошарю пока, может, еще кого разгляжу. Но хорошо ведь маскируются, гады, научились.
Время стелилось по горам дообеденной жарой, в пузе начинало голодно порыкивать, напоминая о том, что война войной, а обед все же должен быть по распорядку.
– Коням хорошо… – задумчиво молвил Фролов. – Пожрали травы – и никаких проблем.
– Ты тоже попробуй, – усмехнулся корректировщик.
– Иди ты…
Снова тихо пискнул таймер, обозначая время выхода на связь.
– Баритон, я Эхо, – отрапортовал Саша. – У нас все в норме.
– Принял, – отозвалось в наушниках. – Не забывайте докладывать. Конец связи.
Воздух дрогнул далеким клекотом тяжелых вертолетных винтов.
– Начинается… – Андрей принялся осматривать укрепрайон в бинокль. – Летят наши птички. Ох и начнется же сейчас мясорубка!
– С чего?
– С того… Увидят, что эвакуируем Каравьюрт, и начнут колотить по селению из всех стволов. Хорошо, что наша артиллерия тоже не дремлет. Жарко будет, попомнишь мои слова.
– Лучше бы хорошее что-то предсказал…
– Разве на войне бывает хорошее? – искренне удивился Андрей.
– Бывает, – убежденно сощурился Фролов.
Корректировщик изумленно повернул к нему лицо, и Саша пояснил:
– На войне самое хорошее – это победа. Ее всегда ждут, веришь?
Андрей только вздохнул.
Посвист винтов слышался все отчетливей, словно озорные мальчишки вертели над головами длинные куски стальной проволоки. Только вертолетный клекот, в отличие от проволочного баловства, даже на расстоянии волновал воздух невероятной мощью, удерживающей над землей целые груды проклепанного металла. Страшноватой мощью, грозной, пропитанной запахом перегоревшего керосина и раскаленным духом свистящих турбин.
– На шесть минут раньше… – глянув на часы, сладко потянулся Андрей. – Молодцы. Раньше начнем, раньше закончим.
– Когда зависнут над Каравьюртом, можно будет грохнуть чечена, – мечтательно потер ладони Фролов. – За свистом винтов грохота не услышат. А?
– Поглядим… – неопределенно буркнул корректировщик. – Уснули они в укрепрайоне, что ли? Или оглохли?
– Чего ты бузишь?
– Да посмотри! Мы слышим вертолеты, а моджахедам без разницы, будто их не касается. Неужели дадут эвакуировать селение без бойни? Не верю…
– А ты верь в хорошее, – улыбнулся Саша. – И оно непременно наступит.
– Тут поверишь, как же… Наверняка какой-то подвох!
– Конечно! Война – это путь обмана. Помнишь, я тебе говорил?
– Нашел время умничать… Слушай… Тебе не кажется, что звук не с той стороны?
– В смысле? – удивился Фролов:
– Вертолеты МЧС должны лететь с севера. А тут, кажется…
– Они что, рехнулись?! – Саша даже привстал на локтях. – Если идут с юга, то пройдут прямо над укрепрайоном! На минимальной высоте… Их же посбивают «стингерами», как щеглов из рогатки!
– Близко уже… – не отрывая бинокля от глаз, сказал Андрей. – Летят. Только за горой пока не видно. Неужели им не сказали, с какой стороны заходить? Ладно, гадать нечего… Давай, братишка, работаем.
– Командуй! – вжался в приклад Обманщика Фролов.
Сердце заколотилось было, но снова вошло в привычный ритм, успокоилось – в бою иначе нельзя. Саша глянул на показания прицельного дальномера – до укрепрайона тысяча восемьсот метров, с такой короткой дистанции можно и в муху попасть, если не очень мелкая. Вот только пуля до цели летит очень долго – больше двух секунд. Приходится брать поправки, а то и выполнять обязанности пророка, предсказывая, кто куда побежит, когда начнется паника.
Пискнул таймер.
– Баритон, я Эхо, – вызвал базу Андрей. – У нас ЧП! Вертолеты заходят с юга, пройдут прямо над укреплениями.
– Я Баритон. Принял. Прикройте машины от «стингеров». Мы пытаемся связаться – не отвечают.
– Я Эхо. Принял. Работаем.
– Конец связи, – шикнули наушники и замолкли.
Жаворонок перестал со свистом кувыркаться в лучах солнца и полетел по ущелью на север. Теперь только вертолетный свистящий клекот властвовал в воздухе, но самих винтокрылых машин по-прежнему не было видно.
– Эхо, я Баритон! – Голос радиста ударил в уши, будто неожиданный взрыв. – Мы связались с вертолетами МЧС! Они идут с севера, как и положено! С юга подходит кто-то другой! Осторожней, ребята.
– Принял, – зло шепнул в микрофон Саша, глядя на побледневшего корректировщика.
– Это ОНИ! – отложил бинокль Андрей. – Какие тут еще могут быть вертолеты, кроме американских? Что им тут вообще надо? Ну кто, если не враг, может вспарывать чужое небо винтами боевых вертолетов? Без спросу… Почему им всегда все сходит с рук?!
– На этот раз не сойдет, – сквозь зубы процедил Фролов. – Сколько можно? Министр обороны обещал их уничтожить в случае вмешательства, а нам это нечто вроде приказа. Так? Готовь бронебойные патроны!
– Есть, братишка! – потянулся к ящику корректировщик. – Не забудь, у тебя в стволе экспансивный!
– Годится! – Саша поймал в сетку прицела чеченского снайпера.
Тот лежал, щурясь от солнца, тоже пытался разглядеть вертолеты, винтовка расслабленно лежала рядом, зарывшись прикладом в густую траву. Фролов подождал, когда от вертолетного гула задрожат кишки, и выстрелил, целя в голову.