— Биту бейсбольную принеси! — услышал я голос хмурого.
— На фига вам бита? — отозвался дежурный. — От нее следов слишком много, а боли чуть, у нас есть старый проверенный способ. Берешь махровое полотенце, насыпаешь туда песочку из пожарного ящика, мочишь под краном и лупишь что есть мочи куда попало. Синяков никаких, а клиент через пару-тройку минут становится полностью транспортабельным. Все внутренние органы отбиваются на хрен.
— Засунь себе эти ментовские штучки в жопу! — разозлился хмурый. — Мне его в суд поутру везти не надо. Плевать я хотел на синяки! Мне руки-ноги ему надо переломать, лучше с позвоночником вместе, чтобы он остаток жизни провел в кроватке и срал под себя, чтобы знал, тварь, на кого руку поднимать! Сука!
Похоже, у него не на шутку расшалились нервишки. Он не стал дожидаться биты, а с размаху попробовал засадить мне ботинком в челюсть, но, несмотря на неустойчивость позы, мне удалось увернуться. Меня он задел вскользь, но основной удар пришелся все-таки в батарею, заставив хмурого зареветь от боли в отшибленной ноге.
— Убью суку! — заорал он, как только смог выговорить нечто членораздельное.
— Э! Ну вас на фиг, мил-человек! — остановил его от дальнейших действий дежурный. — Вот убивать его лучше не здесь. Могу даже наручники ссудить, чтобы он поменьше у вас в машине дергался.
— Где бита?! — не слушая его, вновь заорал хмурый.
Я чуть приподнял голову и увидел, как в дверь влетел грузный чечен с бейсбольной битой в руке. Мне показалось, что двигался он чересчур быстро, противореча законам физики, едва касаясь земли. Одной спешкой столь головокружительное появление сына гор объяснить было трудно, к тому же, вместо того чтобы огреть меня этой битой, он рухнул на колени, отшвырнул биту в угол, а затем с размаху бросился на пол лицом вниз и сцепил ладони на затылке.
Никто ничего не понял. Слишком неожиданно все оказалось. А затем из вестибюля донесся рев:
— Всем на пол! Работает милицейский спецназ!
Грохот вылетевшей двери дежурки, вскрик белобрысого лейтенанта, и тут же в дверном проеме возникли четверо в черной форме бойцов СОБР и в трикотажных масках, а за ними я разглядел еще десяток таких же с короткими автоматами навскидку. Тычками прикладов четверо уложили на пол всю команду хмурого во главе с ним самим, а также дежурного и чернявого лейтенанта. Белобрысого видно не было, похоже, он несколько пострадал, решив оказать сопротивление.
— Саша? — склонился надо мной один из бойцов.
— Так точно, — ответил я. — Капитан Фролов.
— Н-да… А меня зовут Гирин. Бойцы под моей командой. Эй, ключ от наручников кто-нибудь дайте! — он отстегнул меня, помог подняться, снял маску и сказал, улыбаясь: — От Мишки тебе привет. Как ты умудрился его спасти, капитан? Он же уже год не при делах.
— При делах. Он в охране сейчас.
— Первый раз слышу, чтобы в охране было жарко.
— Да ну? — я вытер оцарапанную хмурым щеку и плюнул под ноги. — А мне, по-твоему, холодно тут было? Сейчас, черт возьми, по всей Москве жарко гражданским жарко, не то что в охране.
— Не кипятись, — остановил меня Гирин, — Все-таки жара жаре рознь.
— Это вам за стеной на базе так кажется. А ты вечерком у метро потолкись.
— Да теперь потолкусь, — серьезно кивнул командир. — Могу и тебя пригласить пивка попить.
— Мобилы нет номер записать.
— У нас база на Ярославке. Заедь, на КПП спроси Гирина.
— Может, и заеду.
— Лады. О, а вот и тяжелая артиллерия прибыла. Я заглянул в вестибюль и увидел троих мужчин в штатском. Глаза у них были… Не дай бог с таким человеком по разные стороны письменного стола оказаться. Если бы мне на выбор предложили во враги одного из этих или всю команду хмурого вместе с чеченом, я бы не раздумывая выбрал бандитов. Нет, серьезно.
— Служба собственной безопасности, — шепнул мне Гирин. — Наверное, они захотят тебе пару вопросов задать про ментов. А остальных мы сейчас к себе в автобус погрузим.
Один из собистов представился мне Русланом Георгиевичем и пригласил пройти в дежурку.
— Присаживайтесь, Фролов, — он уселся в кресло дежурного, оставив мне место на низкой кушетке для отдыхающего помощника. — Вид у вас уставший. Били?
С нажимом спросил. Словно, если отвечу не так, как ему требуется, тут же сам пойду по этапу.
— Смотря кто, — уклончиво ответил я скорее из принципа, чем из каких-то добрых побуждений.
— Ну, не надо придуриваться. Понятно ведь, что в нашей компетенции лишь правонарушения, совершенные работниками милиции.
Мне сразу расхотелось придуриваться. Видно было, что собисту до предела скучно, что дома его ждут вкусный ужин и молодая жена, а он вынужден тут расспрашивать черт знает кого по черт знает какому редкому поводу. В других местах менты угнанные иномарки сотнями регистрируют — вот там дела, а тут какой-то Фролов…
— Бить не били, а вот паспорт порвали, — честно ответил я, уже ощущая некоторую благодарность за то, что столь занятой человек уделил мне немного рабочего времени в ущерб отдыху.
— На каком основании?
— Черненький лейтенант сказал, что поддельный.
— Черненький? — он достал блокнотик с латунными уголками и сделал пометку массивной перьевой ручкой. — А по базе сверяли?
— Нет.
— Еще какие-нибудь неудобства доставляли при задержании?
— Наручниками к батарее пристегивали.
— Руки покажите.
Я протянул ему руки, и он внимательно, со знанием дела, осмотрел защемленные запястья. Затем достал из кожаного портфельчика бланк, заполнил и протянул мне со словами:
— В течение трех дней будьте любезны пройти медицинское освидетельствование. Забрали у вас что-нибудь?
— Деньги и сигареты.
— Эти? — Он открыл дверцу сейфа.
— Да.
— Сколько было денег?
— Около пяти тысяч. Пятисотенными купюрами.
— Акт изъятия составляли?
— При мне нет.
— Ладно, забирайте и можете быть свободны.
Он поднялся с таким видом, словно я уже исчез, растворился в воздухе. По крайней мере для него я точно перестал существовать. Не очень приятное ощущение. Вульгарная трактовка теории наблюдателя утверждает, что чем большее количество людей наблюдают некий предмет, тем он реальнее. В данном случае меня перестал наблюдать всего один человек, но весомость его в этой реальности была столь высока, что отчетливо ощутил потерю некоторой части собственной плотности.
Когда я выходил из пункта охраны порядка, меня окликнул Гирин.