По спине пробежала холодная струйка пота — я понял, что, если бы не завалил во сне два рейдера, менты бы избили меня сегодня и сдали бандитам. А те уж довершили бы дело — как пить дать. Грохнули бы и зарыли в лесу. Но с другой стороны, странное, конечно, везение. Подлинным везением было бы такое развитие событий, при котором я бы вообще к ментам не попал. И бандиты бы нам на пути не встретились.
«Погоди-ка, — остановил я поток мыслей. — А может, это барьерное невезение?»
Был в моем мысленном лексиконе такой термин. Никому я его, конечно, не озвучивал — засмеют. По большому счету суеверие чистой воды, но порой иначе происходящее не объяснить, а объяснения хочется. Вот и выдумал я это самое барьерное невезение. Заключается оно в том, что тебе на первый взгляд не везет, но на самом деле, сложись события иначе, было бы еще хуже. Ну, самый простой пример — опоздал на самолет, а он возьми да взорвись на высоте пяти километров. Хотя чаще всего бывает гораздо тоньше, так что сразу и не разберешь, где тебе повезло.
Я мысленно покопался в событиях сегодняшнего дня, и у меня возникла цепь подозрений на этот счет. Странных, надо сказать, подозрений. И все они так или иначе касались Михаила. Не желала меня судьба с ним разлучать. Его телефон я записал скорее для отмазки, чтобы не обижать, а вышло вот как — жизнью, можно сказать, этому телефону обязан. Теперь в любом случае надо поблагодарить салагу лично, иначе нельзя. Получается, что за отказ от продолжения отношений с бывшим СОБРовским корректировщиком судьба меня здорово мордой по столу повозила. Значит, в этом знакомстве есть смысл, который мне пока непонятен. А тут еще некто Гирин на горизонте нарисовался. Тоже не похож на эпизодическую фигуру. Предчувствие в этом плане редко меня обманывало, и я привык ему доверять. В суровых условиях не верить предчувствию смерти подобно. Хочешь не хочешь, привычка вырабатывается.
Одолеваемый этими мыслями, я перешел дорогу, впереди замаячил знакомый подъезд. Кода на двери я не знал, поэтому пришлось подождать, когда ее откроет незнакомая дама, выводившая гулять двух холеных такс — кобеля и суку. Она подозрительно на меня глянула, но ничего не сказала. Прошмыгнув к лифту, я успел нажать кнопку раньше, чем кто-нибудь вызвал кабину наверх. Достигнув седьмого этажа, я забеспокоился — не слишком ли поздно заваливаться в жилище не очень давней знакомой? С другой стороны, она, наоборот, могла здорово за меня беспокоиться, так что свинством будет смотаться домой. В общем, я собрался с духом и вдавил кнопку звонка. Почти сразу лязгнули задвижки и дверь отворилась.
— Черт! — Катя отшагнула, пропуская меня в прихожую. — Заставил же ты меня поволноваться!
— Да я и сам перенервничал, — попробовал отшутиться я. — Чуть не умер от страха.
— Били?
— Не успели. Михаил выручил. Так что я тебе многим обязан. Там, знаешь, побоями бы не ограничилось.
— В смысле? — она напряглась.
— Менты, сволочи, вызвали твоих милых друзей во главе с хмурым. Те уже биты бейсбольные приготовили, но не тут-то было. Сами так отгребли, что мама, не волнуйся. Милицейский спецназ — штука серьезная. А потом еще и собисты пожаловали. Так что я бы и рубля на этот пункт охраны порядка теперь не поставил.
— Я слышала, что ментам на зоне не очень весело.
— Там никому не весело, — отмахнулся я.
За время моего отсутствия Катя переоделась в домашнее — осталась в футболке и стареньких джинсах. Другая бы бросилась переодеваться, а этой хоть бы что. Похоже, она вообще не волновалась по поводу собственного внешнего вида.
— Будешь кофе? — спросила она, пропуская меня на кухню.
— Да, — я шагнул к буфету, собираясь достать кофемолку, но Катя прыснула, и я остановился.
— Он сварен уже.
— А что смешного?
— Ну, за кофемолкой ринулся. У тебя рефлексы, как у собаки Павлова, вырабатываются. С полтычка. Это от войны?
— В общем-то да.
— Прикольно.
— Думаешь?
— Ну, не знаю. Извини, если я тебя грузанула.
— Нет, нормально. Привык уже.
Глядя на нее, я вдруг понял, что сегодня ночью у нас с ней неминуемо будет секс. Меня к ней влекло все сильнее, а она не выставляла никаких ощутимых границ. Она не выпроваживала меня, не спрашивала, когда уйду. Словно мое присутствие в ее квартире являлось уже чем-то совершенно естественным, в общем, я понял, какую награду за ночную победу приготовил мне этот день. Лучше некуда.
Сев за стол, я снова ощутил исходящий от Кати теплый поток энергии, как в Ботаническом саду, когда мы держались за руки. Только сейчас между нами был стол, но это ничуть не мешало золотистому течению. Сердце в моей груди неожиданно сильно екнуло и пустилось набирать обороты. По щекам растекся горячий румянец. Чтобы скрыть бурю неожиданно нахлынувших чувств, я пригубил чашку с обжигающим кофе. В тот же миг за окном ширкнула молния, и через несколько секунд по стеклам ударил трескучий удар грома.
— Вот так, — вздохнула Катя. — Один день тепла — и снова дождь. Я и не заметила, как лето прошло.
На лето мне было совершенно наплевать, но от ее слов стало грустно. Действительно возникло короткое ощущение невосполнимой потери. Понятно, что еще будет не одно лето, только этому уже не бывать.
— Пойдем в комнату, — предложила она. — Ящик посмотрим, узнаем, что в мире бывает.
— Ничего из того, что там показывают, не бывает, — пожал я плечами, но послушно поднялся следом за ней.
— Неправда. Как раз все там видно. Надо только уметь смотреть.
Меня позабавила такая позиция, и я решил выяснить, что же такого Катя знала про телевизор, чего не знал я. Какую же такую правду собиралась она почерпнуть из придуманного режиссерами и сценаристами действа?
— И как же ты смотришь?
— Да очень просто, — она взяла пульт дистанционного управления, включила широченную плазменную панель, какие мне доводилось видеть лишь на витринах дорогих магазинов, и устроилась на диване, поджав ноги. — Садись. Что ты как бедный родственник?
Я сел на краешек, а она принялась перещелкивать каналы, меняя их довольно быстро, один за другим. Звук при этом она не включала. Новостные программы пробегала не останавливаясь, в том числе и «Евроньюс», которому, на мой взгляд, можно было вполне доверять, к рекламе чуть приглядывалась, а на музыкальных каналах задерживалась чуть дольше — секунд по десять, а то и пятнадцать. Я успел заметить видеоклип певицы Сирень. На экране она выглядела загорелой, гораздо моложе своих лет, без морщин. К тому же ее не было слышно, что само по себе делало происходящее не таким отвратительным, каким оно оказалось в жизни. Вокруг Сирени отплясывал кордебалет из парней и девушек в белых шортах и маечках. Без звука было отчетливо видно, как им тяжело прыгать и делать скучные, никому не нужные па. На переднем плане, у сцены, так же скучно и однообразно покачивала поднятыми руками знакомая мне библиотечная массовка. Клип точно обрабатывался в студии Кирилла — без всяких сомнений. Я покопался в памяти и вспомнил папку, в которой эта массовка хранилась на компьютере у Данилы.