Кэролайн молчала, обдумывая его слова.

– К тому же, – продолжил он, – это был не настоящий поцелуй.

Она издала сдавленный смешок.

– Уверяю вас, мне он показался более чем настоящим. Но это жестоко – насмехаться надо мной. Я не собираюсь повторять этот опыт.

– Едва ли подобное решение способствует поискам мужа, если вы еще не передумали. И потом, нельзя принимать столь важные решения, не располагая всеми фактами.

– У меня есть все факты, в которых я нуждаюсь. – Кэролайн уставилась на луну, висевшую над горизонтом, удрученная оборотом, который принял разговор. Она чувствовала себя гораздо непринужденнее, когда они говорили о плавании.

Впрочем, плавание – это то немногое, в чем она преуспела.

– Возможно, мистер Дермот прав, – произнесла она чуть слышно. – Возможно, во мне действительно есть что-то мужеподобное.

Его плечо снова коснулось ее плеча. На этот раз он не спешил отстраниться, и плоть Кэролайн будто горела от соприкосновения с Дэвидом. Исходившее от него тепло, казалось, проникало ей под кожу и согревало кровь.

– Забудьте вы об этом хлыще Дермоте. Лучше скажите: вы испытываете влечение к мужчинам? Или к определенному джентльмену, который привлек ваше внимание?

Милостивый боже, не может быть, чтобы она вела подобные разговоры! Причем ночью.

Да еще с ним.

Кэролайн крепко сжала губы, не отрывая взгляда от сияющего диска луны, окруженного оранжевым ореолом. Вместо ответа она ограничилась осторожным кивком, потрясенная до глубины души.

– Тогда посмотрите на меня.

Кэролайн повернулась к нему лицом. В скудном свете луны его глаза мерцали, но с таким же успехом они могли быть освещены факелом. Она не могла отвести от них взгляд.

– Вы непременно должны узнать, какой тип мужчин – и какой тип поцелуев – вам нужен, – произнес он. – Так что давайте сделаем еще одну попытку.

И прежде чем она сообразила, что он имеет в виду, его губы приникли к ее губам.

Глава 9

Поцелуй обрушился на ее губы, как приливная волна, целеустремленная, мощная и неудержимая. Кэролайн замерла, уверенная, что не переживет очередного унижения. Она скорее умрет, чем признается себе – в очередной раз, – что желает Дэвида Кэмерона намного больше, чем он ее.

Впрочем, он предлагает этот урок другу, напомнила она себе. Не более того.

Но ее тело отказывалось верить холодным доводам рассудка.

Дэвид снова ощутил солоноватый привкус, свойственный ее губам. Подняв руки, он запустил пальцы в ее мокрые волосы и притянул голову еще ближе.

В книге, которую Кэролайн читала – одной из тех, что Пенелопа прятала под матрасом, – почти ничего не говорилось о технике поцелуев, поэтому она могла полагаться только на инстинкт. На террасе Дэвид касался ее осторожно, словно она могла разбиться, если он нажмет сильнее. На этот раз он целовал так, словно ему этого хотелось, а не потому, что он делает ей одолжение. Теперь он был гораздо менее нежен, настаивая на ее участии, диктуя ей условия капитуляции.

– Вы можете поцеловать меня в ответ, – промолвил он у самых ее губ, приоткрывшихся от изумления. – Вот так. – Он приподнял ее подбородок и снова приник ко рту, скользнув языком внутрь. Кэролайн сделала осторожное движение навстречу, и их языки соприкоснулись.

Это было похоже на взрыв.

Слава богу, они сидели, иначе колени подогнулись бы и она рухнула бы на землю.

– Отлично, – выдохнул Дэвид, и ее сердце расцвело от этой похвалы. – Вы быстро учитесь.

Смутно Кэролайн сознавала, что ее руки скользнули вверх, вцепившись ему в плечи. Она предпочла бы, чтобы ее сознание было более ясным. Никогда прежде она не касалась обнаженного торса мужчины. Собственно, ей никогда не приходилось видеть мужчину с обнаженным торсом. И теперь она упивалась его жизненной силой, борясь с желанием пройтись пальцами по упругой поросли на груди.

Смущение, которое Кэролайн испытывала вначале, исчезло, сметенное бурей эмоций. Она выдохнула его имя, и была вознаграждена, когда его язык прошелся по ее нежным губам.

– Дождитесь этого. Дождитесь мужа, который будет целовать вас, думая о том, как доставить вам наслаждение, – произнес Дэвид, обдавая теплым дыханием ее ключицу. – Он не должен останавливаться, пока вы не начнете изнывать от желания.

Вряд ли последнее нуждалось в доказательствах: Кэролайн уже нетерпеливо ерзала, желая большего. Она никогда не испытывала ничего подобного. Собственно, она не могла вообразить подобных ощущений даже в самых своих смелых фантазиях, полагая, что поцелуй – это нечто простое и приятное, наподобие вкусного десерта или неожиданного подарка.

Ощущения, которые она испытывала, не были приятными. И тем более простыми. Скорее они напоминали летний шторм, оставляющий после себя обломки, разбросанные по берегу. Словно ее подхватили волны, швыряя в стороны, поднимая на гребень и бросая в омут. Она не могла дышать.

И не могла остановиться.

Она ахнула, когда его язык прошелся по влажному вырезу ее сорочки, и впилась ногтями в его предплечья, приветствуя тепло губ, двинувшихся вдоль кружевной оборки. За открытием, что мужчина получает удовольствие, целуя женщину не только в губы, последовало осознание, что она тоже этим наслаждается.

Эта мысль подействовала на Кэролайн отрезвляюще. Ни к чему хорошему это не приведет.

Что она делает? И о чем только думает?

Она резко втянула воздух, потрясенная болезненным озарением, снизошедшим на нее, которое требовало теперь более тщательного осмысления. Возможно, эта интерлюдия приятнее двух первых поцелуев, но и гораздо опаснее. По собственному признанию, Дэвид Кэмерон не из тех джентльменов, которые женятся. Он ясно выразил свое недоверие – если не неприязнь – к институту брака и всему, что с ним связано.

И тем не менее разве не поцелуй считается критерием совместимости в подобных вопросах? Разве не поцелуи являются прелюдией к браку, если женщине повезет встретить настоящего джентльмена?

Кэролайн не знала. Но сердце, при всей ее наивности и страстности, говорило ей, что для серьезных отношений недостаточно сплетения языков, учащенного дыхания и мучительного томления внутри.

Должно быть нечто большее, чем минутное наслаждение.

Оттолкнув Дэвида, она поднялась на ноги и устремилась дальше на берег. Она слышала, как он вскочил и поспешил за ней, скрипя галькой и окликая по имени. Кэролайн даже не оглянулась, решительно шагая к своей брошенной одежде и пытаясь на ходу скрутить в узел тяжелую массу волос. Лучше уйти сейчас, пока не случилось ничего такого, что погубило бы ее окончательно.

В этот момент впереди, в высокой траве, окаймлявшей тропинку в бухту, мелькнул свет, и сердце Кэролайн, колотившее от усилий оказаться как можно дальше от мужчины, который возбуждал в ней несбыточные желания, забилось с новой силой, но совсем по другой причине.