– Ваша жена знает о великодушии, которое вы проявили ко мне, милорд? – спросила Мария.
– Все было между мной и вашей покойной матерью, благослови, Господи, ее душу, – ответил граф, перекрестившись.
Королева повернулась к Анабелле.
– Без вашего мужа мое детство во Франции не было бы таким чудесным, – начала она. – Мне еще не было шести лет, когда я отправилась во Францию из Шотландии. Это Ангус Фергюссон позаботился о том, чтобы обставить мои покои, платить слугам и фрейлинам и снабдить гардеробом меня и моих четырех Мэри. На мне никогда не было слишком короткой или слишком тесной одежды. Меня одевали роскошно и шили наряды из тканей лучшего качества. У меня были драгоценности и карманные деньги. У меня были лучшие лошади для охоты и верховой езды и прекрасная псарня. Мне ни в чем не отказывали. При мысли обо мне матушка могла вздохнуть спокойно, хотя на ее плечах лежало бремя Шотландии.
– И она несла свой груз, мадам, с гордо поднятой головой, – добавил граф. – Но помните, что я приобрел кое-что взамен.
– Свиток пергамента, в котором Дун объявлялся графством, – ответила королева. – Пергамент и чернила в обмен на преданную заботу и спокойствие моей матери. У вас были земли и золото. Вы дорого заплатили за титул.
– Это честь для меня, мадам, – спокойно произнес Ангус.
– Милорд, меня одолевает любопытство. Ходят слухи, что ваша семья практикует волшебство. Откуда взялось ваше золото, и причем столько, что вы смогли десять лет содержать королеву?
– Мадам, я расскажу вам то, чего не знала даже моя жена. Но умоляю сохранить это в тайне, – ответил Ангус.
Королева сунула руку в глубокий карман юбки и вынула четки. Подняла их и сказала:
– Клянусь, что унесу в могилу тайну вашего богатства, милорд.
Она поцеловала маленькое серебряное распятие, висевшее на четках, прежде чем снова положить их в карман и вопросительно взглянуть на графа Дуна.
– Моя мать, – начал граф, – была француженкой. Как и ваша матушка. У нее была старшая сестра, выданная замуж за испанского герцога Казароза. К несчастью, дети, рожденные от этого союза, умирали либо при рождении, либо не дожив до пяти лет. Тогда они заинтересовались моим братом Джеймсом и моей сестрой Мэри. Джеймс стал священником и сейчас отправляет службы в Риме, поскольку его монастырь недавно был конфискован. Мэри, сестра ордена Святого Эндрю, теперь живет в испанском аббатстве, поскольку Джон Нокс выгнал из Шотландии монахинь.
– Этот проклятый глупец, который заявляет, что говорит с самим Богом? – саркастично бросила королева.
Ангус усмехнулся и продолжал историю:
– Мои дядя и тетя умерли почти одновременно. Вроде бы от чумы. Именно тогда выяснилось, что я унаследовал богатство герцога. Он вел дела с Новым Светом, и эти предприятия теперь принадлежат мне. В Дун прибывают два корабля в год, чтобы разгрузить ящики с золотыми монетами, отчеканенными в испанских колониях. Часть золота я храню в своих кладовых. Остальные вкладываю в пряности и драгоценные камни. Вывожу тонкие шерстяные ткани и виски. Вот и источник моего богатства, ваше величество. Так что никакого волшебства.
Королева Мария понимающе кивнула.
– Некоторые люди находят большое удовольствие в том, чтобы чернить других, – вздохнула она, – но почему о Дуне ходят такие упорные слухи? Нет дыма без огня.
– Несколько сотен лет назад, – усмехнулся граф, – один из лэрдов Дун занимался волшебством. Говорят, что его жена была ведьмой. Вместе они сдержали ужасный ураган, который бушевал на другом берегу моря, в Ирландии, и надвигался на нас. Но не дойдя до берегов, ураган рассеялся и пощадил Шотландию. Жена лэрда также была великой целительницей. Так началась легенда, и мы позволили ей существовать, потому что мы, Фергюссоны из Дуна, люди замкнутые. И поскольку нас считают колдунами, то и стараются избегать.
– Как умно! – рассмеялась королева, захлопав в ладоши. – Хотела бы я сделать что-то в этом роде и заставить большинство графов и их пресмыкающихся лордов исчезнуть.
– Думаю, мадам, сначала мне следовало бы заставить исчезнуть Джона Нокса, – улыбнулся Ангус.
Королева снова рассмеялась и обратила взор на Анабеллу.
– Каково это – быть женой такого дружелюбного и умного человека, мадам?
– По-моему, он лучший в мире, ваше величество, – ответила Анабелла. – Я считаю себя счастливой женщиной. Но ваше величество гораздо счастливее. Потому что вы носите будущего короля Шотландии. Пусть родится сильным и здоровым. Я буду молиться за вас.
– Спасибо, миледи Дун, – кивнула королева. – Может, вы присоединитесь ко мне и моим дамам на следующие несколько дней? Играете ли вы в игры?
– Играю, ваше величество, и для меня большая честь быть принятой в круг знатных дам.
Королева любезно кивнула и обратилась к Ангусу:
– Дун, я много наговорила, но еще не сказала простых слов, которые вряд ли возместят вам огромные расходы. Спасибо, милорд. Спасибо за вашу доброту.
– Мадам, я попрошу у вас простой награды, – ответил граф. – Никому не говорите о том, что я сделал для вас, ибо я храню свое богатство в секрете. Богатство притягивает зависть. Мы с женой скоро вернемся домой, где будем жить тихо и незаметно. Лучше, чтобы о Дуне забыли и он не привлек ничьего внимания. Ради нас всех.
– Я сохраню тайну, но должна сказать что-то мужу, чтобы отвести подозрения.
– Скажите, что я договорился о займе для вашей матушки через своих французских родственников, чтобы, когда вы прибудете во Францию, у вас было самое необходимое, – предложил граф.
– Да, вы умны, – ответила королева, – и я рада, что у Босуэлла такой друг. У него мало настоящих друзей, но уверена, что вы всегда будете ему верны.
– Так и будет, ваше величество. Хотя бы из-за вечеров, которые мы в юности проводили вместе, бродя по Парижу.
– О, как жаль, что я не могла составить вам компанию! – воскликнула королева.
В дверь постучали.
– Войдите, – пригласила она.
Появился маленький паж.
– Сейчас начнутся фейерверки, мадам, и король хотел быть с вами рядом.
– Конечно, – ответила Мария и поспешила уйти.
– Я думала, что Дарнли не король, – недоумевала Анабелла.
– Она позволяет так его называть. Но он не коронован, – пояснил Ангус. – А без этого он не настоящий король. Полагаю, она хочет этим званием успокоить его самолюбие. Но он достаточно умен, чтобы пытаться показать себя достойным титула, хотя вовсе его не достоин.
– Он смазлив, – заметила Анабелла, – но слишком много пьет. Я наблюдала за ним в церкви. Такой чинный и исполненный сознания долга, но не успел сесть за высокий стол, как стал прикладываться к чаше, которую постоянно наполняли. Он не выглядит особо умным, Ангус, и взгляд у него хитрый.