Как только бабушка отошла, Ови Бубу протянул руку и вцепился пальцами в рукав платья.
– Я здесь, – успокоила я раненого. – Я никуда не ухожу.
Он открыл рот, собираясь заговорить, и я ниже наклонила голову, чтобы лучше слышать.
– Наш план. Он провалился, да?
Не желая расстраивать раненого, я принялась отвечать, тщательно выбирая слова:
– Все не так плохо. Я думаю, табличка осталась у нас. С ней убежал Уилл, а он здесь каждую подворотню знает. Мы вылечим вас, а когда вы поправитесь, то сможете сами возвратить табличку уадже… ну, одним словом, возвратить ее, как мы планировали, и вернетесь в их ряды.
– Нет, Маленькая мисс. Теперь позвольте мне вам не поверить. Этого не будет, – он снова закашлялся, и на этот раз у него горлом пошла кровь. Я растерянно оглянулась, ища взглядом бабушку, но она была занята тем, что рвала на бинты свои снятые нижние юбки. – Вы должны выполнить свое обещание, – прохрипел египтянин и впал в беспамятство.
Меня охватила паника.
– Держитесь, Ови, держитесь, прошу вас! – воскликнула я, а затем вспомнила про свои амулеты, сняла два из них со своей шеи и положила на грудь египтянину.
Мне показалось, что прошла целая вечность, потом веки Ови Бубу задрожали, и он снова открыл глаза.
– Записанная на табличке информация не должна попасть в чужие руки, – египтянин вновь схватил меня за руку и даже сделал попытку приподнять себя с земли. – Обещайте! Обещайте, что проследите за этим.
Опасаясь, что он еще больше разбередит свои раны, я сказала в ответ:
– Обещаю. А теперь лежите спокойно.
Державшие меня за рукав пальцы Ови Бубу ослабли.
– Оставьте приношение на жертвеннике храма Гора в Луксоре. Узнав об этом, Глаза Гора сами отыщут вас.
Он снова закашлялся, а затем вытянулся и затих. Мне стало страшно, и я закричала.
– Бабушка!
Она поспешила ко мне, неся в руках самодельные бинты.
– Что случилось? – спросила она.
– Он потерял сознание.
– Может быть, для него это даже к лучшему, – сказала бабушка, щупая пульс на руке Ови Бубу. – Он жив, хотя пульс неровный и слабый. Давай, стащи с него рубашку, чтобы мы могли перебинтовать ему ребра, а то еще проткнет ими что-нибудь у себя внутри.
Краешком сознания я отметила сумасбродность ситуации – она приказывает, чтобы я сняла рубашку с мужчины! Ну, вы даете, бабушка Трокмортон! Я наклонилась и осторожно потянула рубашку – тонкая вытертая хлопчатобумажная ткань легко расползлась у меня в руках. Затем я ахнула.
Под горлом Ови Бубу был вытатуирован Глаз Гора – точно такой же, как у Стоукса, как у всех членов Братства Избранных хранителей.
– Какой-то языческий знак, – шмыгнула носом бабушка. Затем она наклонилась и начала перебинтовывать египтянину ребра.
Позади послышались шаги, и я с испугом подумала, что это могут быть вернувшиеся после погони за Уиллом слуги Хаоса.
Но это оказался Клайв Фагенбуш. Лицо его оставалось в тени, поэтому я не могла рассмотреть выражение его темных глаз. Какое-то время Фагенбуш стоял неподвижно, потом повернул голову в сторону Ови Бубу и произнес слова, которые в любое другое время должны были бы потрясти меня, но только не сейчас, когда у меня просто не осталось сил чему-либо удивляться.
– Я привел помощь, – сказал Фагенбуш.
И действительно, привел. Не успел он договорить, как из тумана появилась и направилась в нашу сторону небольшая группа людей. Один из них – доктор, судя по саквояжу, который он держал в руке, – вырвался вперед.
– Пропустите меня, – сказал он.
Пока доктор осматривал, стоя на коленях, Ови Бубу, бабушка коротко и деловито рассказала ему все, что успела узнать о состоянии раненого. Доктор удивленно покосился на бабушку, кивнул головой, засучил рукава и принялся за работу.
Тем временем из тумана появлялись все новые и новые люди с носилками в руках. Они рассыпались по набережной и начали подбирать лежащих, включая, как я с радостью отметила, Сопкоута. На этот раз ему не уйти. Тут я заметила рядом с нами еще одного раненого и поспешила к нему, пока его не успели унести.
Это был Стилтон. Он сидел с бледным, как бумага, лицом, привалившись головой к Игле Клеопатры. Правой рукой он придерживал свою левую руку, которая явно причиняла ему сильную боль.
– А знаете, оно сбылось, – сказал он.
– Что сбылось? – спросила я, присаживаясь рядом с ним.
– Ваше пророчество насчет Троули. «Черное Солнце взойдет на красном небе перед тем, как пасть на землю, где его проглотит огромная Змея».
– И что?
– Как что? Половина рыцарей Черного Солнца перешла на сторону Змей Хаоса, и они проглотили организацию Троули. А еще смотрите, – он указал кивком головы на горизонт, на котором пылали подсвеченные закатным красным солнцем свинцово-серые облака.
Какое-то время мы оба молчали, потом Стилтон вновь заговорил:
– Мне очень жаль, мисс. Я оказался таким дураком.
– Тсс, – ответила я. – Не волнуйтесь, вас быстренько подлечат.
– Я не об этом, – покачал головой Стилтон. – Я подвергал вас опасности, вот что непростительно и глупо с моей стороны. Но я, честное слово, просто не знал, что Троули такой чокнутый. Понимаю, что вы не сможете простить меня, поэтому завтра же утром подам вашему отцу заявление об отставке.
– Выбросьте эту дурь из головы, – сказала я.
– П-простите? – ошарашенно заморгал Стилтон.
– Послушайте, Стилтон, вы вступили в Черное Солнце из самых лучших побуждений. Вы не знали, что представляет собой Троули и на что он способен, верно я говорю?
– Да, мисс.
– А как только поняли, с кем имеете дело, вы покинули его. А потом даже вступили в бой с ним, подвергали свою жизнь опасности и были ранены. По-моему, вы вполне искупили свою вину.
Стилтон то открывал, то закрывал рот, но так и не выдавил из себя ни слова, пока за ним не пришли двое с носилками.
– Отнеситесь к нему внимательнее, он на нашей стороне, – сказала я им.
– Хорошо, мисс, – они разложили носилки на земле, осторожно помогли Стилтону перебраться на них, привязали, затем подняли носилки и ушли.
– Теодосия, – услышала я за своей спиной знакомый глубокий голос Вигмера.
– Сэр, – осторожно ответила я, медленно поворачиваясь.
Опираясь на трость, он подковылял ближе и сказал, кладя мне на плечо свою руку:
– С вами все в порядке? Вы не ранены?
Не знаю, по какой причине, но у меня защипало глаза.
– Со мной все в порядке, сэр. Но я очень волнуюсь за Ови Бубу, – боясь разреветься, как ребенок, я отвернулась в сторону и спросила поднявшегося с колен доктора: – Скажите, как вы думаете, он… выживет?