Book.

— И давно ты так?

— В смысле? — откликнулся пьяный эльф (появление змия его совершенно не удивило — мало ли змеев, драконов и прочих волшебных животных, в том числе говорящих, он повидал за пятьсот «с хвостиком» лет жизни?)

— В смысле — пьёш-ш-шь, — прошипело пресмыкающееся и, подумав, уточнило: — Столько пьёш-ш-шь.

— Да лет пятьдесят, наверное, — честно признался будущий мутант.

— Нормально, — удовлетворённо кивнул змий. — А почему мне до сих пор не поклоняешься как божеству своему — доброму, ласковому и щедрому?

— Здрасьте! — удивился пьяница. — Божество у нас, у эльфов, только одно — Отец-Прародитель! Помощник Творца! Вот, — он озабоченно заглянул в пустую кружку и позвал: — Хозяин, давай ещё наливай!

Хозяин, однако, совершенно не реагировал. Он даже не смотрел теперь в сторону парочки, примостившейся в углу его подвала.

— Ты что, Одноглазый? Не слышишь? — Краставаца вдруг начала мучить жуткая жажда.

— А платить кто будет? — откликнулся наконец тролль. — У тебя не осталось ни монетки, ни цепочки. А плащ твой эльфийский мне и даром не нужен.

— Слушай, заплати за меня, а? — повернулся безумец к своему визави. — Ты ведь, кажется, только что хвастался, что щедрый.

— Конечно, щ-щ-щедрый! — с готовностью отозвался змий. — Только признай меня единственным своим божеством отныне и навеки, отрекись от всех остальных и вслух объяви, что я для тебя дороже всех на свете. И пива всегда будет вволю. Прямо сейчас.

— А как же Отец-П… Отец-П-прародитель? — засомневался было Краставац.

— А он тебе пива хоть раз налил? — щеря зубы в усмешке, глумливо парировал змий.

— Н-нет…

— Ну и зачем он тебе нужен? Отрекайс-с-ся, не медли! А то пиво выдохнется!

— А как отрекаться-то? — совсем «поплыл» ваш нынешний рассказчик.

— А просто! Встань на стол, возьми кружку и проори во всю глотку:

Змий Зелёный для меня

Краше всех на свете.

Не нужна теперь семья:

Ни жена, ни дети.

Кроме змия у меня

Нет другого бога.

С ним теперь навеки я,

С ним — моя дорога!

— Этого достаточно. Залезай быстрее на стол или хоть на лавку. А я буду тебе слова подсказывать, чтобы не перепутал.

Ну, я сдуру и залез. Одноглазый сунул мне кружку с пивом, а Нечистый принялся суфлировать. И быть бы мне с того самого вечера полным троллем, да больно уж пива хотелось. Дочитав клятву змиеву едва до середины, я не удержался и хорошенько отхлебнул из кружки. А поскольку я уже порядком перебрал в ту ночь, последнего глотка оказалось достаточно. Голова моя закружилась и, не успев дочитать клятву, грохнулся я под стол со всего размаха.

Трэльф пригорюнился и замолк.

— А дальше? Что было дальше? — затеребила рассказчика Повелитика.

— А вот то и было, что, когда я очнулся, оказалось, что внешне стал уже почти полным троллем, а душой остался эльфом, — уныло пробормотал Краставац. — Ни змий меня окончательно в число своих подданных не принял, ни Отец-Прародитель не простил. Одноглазый тролль за «пивной долг» сволок меня на волшебную ярмарку — в рабство продавать. И счастье, что Хозяин там случайно очутился и на аукционе кучу волшебных монет не поскупился выложить, а то всю следующую тысячу лет пришлось бы мне на гоблинской каторге арестантам перед сном сказки-романы рассказывать.

Утро выдалось солнечным. На синем небе не было ни облачка. Напоённый влагой лес радостно потянулся к солнцу всеми своими листьями, травинками и цветами, лишь лёгкая дымка испарений напоминала о вчерашнем ливне. Подогретые жаркими лучами, у почти потухшего костра на самой кромке крепостного рва зашевелились спящие гвардейцы. Капитан Готост, как водится, поднялся первым. Хрустя суставами и тихонечко кряхтя (долгие годы королевской службы не прошли даром для его организма), бравый воин протёр глаза и, сообразив, что время уже движется к полудню, окончательно проснулся. Его должны были разбудить в семь утра! Часовые проспали! И сейчас ещё спят, негодяи! Получается, что ночью лагерь никто не охранял? А что с принцессой?

Через минуту, разбуженные весьма невежливыми пинками и грозной бранью, поднялись и остальные солдаты. Выстроив их в шеренгу перед мостом, капитан осторожно подошёл к запертым воротам и прислушался: за стенами царила полная тишина. Не было слышно ни ржания лошадей, ни переклички слуг, ни скрипа и стука, свидетельствующего о подготовке экипажа к дальнейшей поездке. В душе старого воина зашевелились самые мрачные подозрения. В нетерпении схватился он за кольцо и тут же с невольным вскриком отдёрнул руку: ожившая голова бронзового уродца больно укусила его за палец, после чего тонким голоском сообщила:

— Звонить не позволю! Хозяин и гости отдыхают и не велели беспокоить.

— Как это — «не велели беспокоить»? — капитан так переживал за судьбу своей подопечной, что даже не удивился чудесному оживлению чудища. — Мы должны выезжать немедленно! Откройте ворота! Я лично обязан разбудить принцессу!

— Ещё чего, — скорчило глумливую гримасу чудище. — Принцесса никуда не поедет! Она останется в замке навечно! Что это за замок такой, в котором нет ни единой пленной принцессы? Непорядок. Хозяин решил исправить такое упущение, и я с ним полностью солидарен.

— Ах вот оно что! Ах, я несчастный! Я ведь подозревал! — схватился за голову капитан, а потом как безумный выхватил меч и замахнулся на дверное украшение, словно на живого врага. — Открывай немедленно. А то отрублю тебе голову.

— Угу. Щаз, — хмыкнул уродец и непостижимым образом развернулся «спиной» к обидчику, после чего на поверхности ворот осталось лишь совершенно гладкое пятно полированной бронзы. Напрасно пришедший в отчаяние Оперхват рубил створки: на панелях деревянных, окованных серебристым тяжёлым металлом ворот оставались лишь едва различимые крохотные царапины.

— Солдаты! Ко мне! На штурм! Освободим нашу принцессу! — захрипел капитан, оборачиваясь к подчиненным. Но увидел лишь задирающийся всё выше край моста — тот поднимался над стремительно заполняющимся водой рвом сам по себе, без цепей и верёвок.

— Колдовство! Опять проклятое колдовство! Что ж, я и один пойду. — Готост стремительно кинулся к ближайшему пролому в стене, подпрыгнул, стараясь ухватиться руками за край бреши, не достал и принялся лихорадочно вертеть головой в поисках подсобных средств. Но тут мощный и гулкий удар по шлему на некоторое время оглушил отчаявшегося воина, от чего тот обессиленно сполз вниз по стене и оказался вынужден безмолвно внимать монологу возникшего перед его лицом прямо из воздуха зелёного пупырчатого существа, закутанного в тёмный плащ с капюшоном, чья морда точь-в-точь копировала говорящее надвратное украшение.