Но главным предметом в зале был трон. Такой же огромный, как и все вокруг, он давлел над залом, как одинокая гора давлеет над окружающей степью. Богатая резьба покрывала всю поверхность диковинного кресла, сделанного из черного как смоль дерева, а сидел в нем человек настолько необычный, что волхв Белоян показался бы рядом с ним обыденным и скучным. Первое, что сразу бросалось в глаза, это его поистине чудовищный рост, втрое превышавший рост обычного человека. Кожа его была ровного голубого цвета, но выглядела здоровой, а не мертвенно синюшной, а длинные костлявые пальцы явно имели больше суставов, чем Боги дали нормальным людям. Волос на голове Хозяина не было вовсе, а остроконечные уши послушно поворачивались в направлении шагов старика и Микулки. Но самым странным и страшным были глаза чудовища. Огромные как жерло кубка и ярко-оранжевые, они не имели век и состяли из мозаики, как глаза стрекозы или мухи.

У Микулки от его вида челюсть отвисла, а следовавшие за ним по пятам псы распластались на полу без движения. Старик, кряхтя и опираясь на посох преклонил колени перед возвышавшимся над ним Хозяином.

– Я доставил его, Повелитель. – еле слышно произнес он.

Уши чудовища трепетно дрогнули и на синих гобах заиграла улыбка, обнажив саблеобразные клыки дикого зверя. Паренек меньше всего думал, что сидящая на троне тварь может произносить понятные человеку слова, но он ошибся.

– Подойди сюда, человече… – сокрушительно гаркнул Хозяин.

Паренек похолодел от страха, но прошел вперед, чтобы не показать своего испуга.

– Отдай Камень! – снова рявкнул ужастный властелин и протянул вперед свою кошмарную руку с толстыми загнутыми когтями.

– Нет у меня никакого Камня! – выкрикнул в ответ Микулка и в тот же миг получил в спину такой сокрушительный удар стариковым посохом, что не устоял на ногах и позорно растянулся на плитах пола. Он тут же вскочил и обтер пошедшую носом кровь, а старик подскочил к нему вплотную и гадостно зашептал в самое ухо:

– Не повышай голоса, выродок, Хозяин не терпит крика, у него очень чуткий слух.

– Чего же он тогда орет как оглашенный? – попробовал съязвить паренек и снова получил посохом так, что желание язвить у него отбило напрочь.

– Не твоего скудного ума дело, щенок… – презрительно шикнул старик. – Ты лучше отвечай на вопросы, не то жизни твоей будет отсюда до края причала.

– Да не ведаю я про ваш Камень! – уже спокойнее пояснил паренек. – Откель ему у меня взяться?

– Ты ведь, поганец, лодию летучую в лесу нашел?

Микулка не стал отвечать на "поганца", а только выше поднял подбородок.

– Ты? – старик буквально кипел злобой.

– Ну я… Что с того? Что с неба упало, то пропало. Я нашел, я и употребил по своей нужде как удумал.

– Дурень ты… С кем сцепился? В единый миг из тебя Хозяин сотворить сможет все, что только пожелает, хоть бездушный камень, хоть холодную жабу. Он из камня делает латников, из воздуха камень, а псы эти… Слыхал про Цербера?

– Читал! – гордо ответил паренек. – В дедовых грамотах про Геракла писано.

– Так вот эти псы. – колдун указал рукой на прижавшихся к полу тварей. – Его щенки.

– Неужто из Подземного мира?

Старик чуть не затрясся от злости и в душе молодлго витязя вновь проснулась надежда на спасение. Голубое чудовище навострило уши и ловило каждое слово из приглушенного шепота, которым говорили между собой старик и Микулка.

– Закрой ты свой рот и послушай, что я тебе скажу. – продолжал колдун. – Камень тот не простой, его из замка похитили бежавшие пленники, а бежали они на той самой лодии, которую ты в лесу отыскал. Мы отыскать не смогли, а ты нашел. Наши латники перебили беглецов словно зайцев, лодия упала, а Камень остался в ней. Скажи где он и мы дадим тебе маленькую лодию и отпустим восвояси, а коль нет, так полетишь ты без всякой лодии прямо с причала.

– А что толку с того камня?

– Тебе этого толку все равно не извлечь. Не буди лихо, пока оно тихо, скажи по добру, по здорову. Скажи хотя бы где сама лодия.

– Разбилась о Полоцкие ворота, когда я их вышеб. Наверно ваш Камень валяется где-нибудь там у стены…

Закончить паренек не успел. Старик перетянул его посохом по спине, а когда он невольно согнулся, шарахнул со всей силы в живот, да так, что в глазах помутнело. Хозяин рявкнул что-то непонятное и из дверей стройной колонной выскочил десяток латников, окружили паренька и ощерились пиками.

– В темницу его… – глухо пробурчал старый колдун и принебрежительно отвернулся.

Двое латников подняли к потолку острия пик, ухватили скорчившегося от боли Микулку и поволокли через двери, через мрачный сырой коридор, через галлерею, продутую ветром, по крутой тесанной леснице вниз, в самое сердце скалы.

7.

Когда тяжеленная кованная дверь с лязгом закрылась, в темнице не осталось ни единого лучика света. Только дущная сырая тьма, застарелая вонь испражнений и где-то наверху заунывное завывание ветра в отдушине.

– Кто… Ты… – раздался в темноте голос, сравнимый по силе с ревом морского шторма.

Микулка вздрогнул и втянул голову в плечи.

– Я… Микулкой меня кличут. Сейчас я из Полоцка, там Владимир-князь одержал победу над Регволдом.

– Какой такой Владимир? Что за имя неведомое… Ты княжий гридень? – пророкотал голосище.

– Теперь да. Меня Извек в свой десяток взял.

– Что за речь у тебя? – раскатилась голосом тьма. – Половины не понимаю… Сколько я тут уже мучаюсь…

– А ты кто? – осторожно поинтересовался паренек.

– Я Обеяр, соратник Кия…

– Кия?! – вскочил на ноги Микулка. – Того Кия, который град стольный на холмах заложил?

– Стольный? Град, как град… Но место то необычное. Волхвы указали место заветное, там Мать-земля отдала из чрева Меч для витязя, Камень для власти и Земную Руду. Из той руды можно меч сковать, можно орало. Если меч сковать, не будет носящему его поражения в бою, и всему роду его, и всем потомкам во веке веков. Ни один ворог не сможет покорить эту землю. Если выковать орало, то никогда голодать не будет ни владелец его, ни семья его, ни род его во веки веков. Камень же дает власть безмерную. Носящий его подчинит своему слову и делу всех, кого пожелает. А Меч земной Кладенцом кличут. Он носит в себе мудрость всех витязей, владевших им. Поначалу он Кию достался, а дальше я не ведаю…

Паренек сел и ощупал в темноте вокруг себя шершавый камень холодного пола.

– Значит не врал старый Зарян в своих грамотах… – задумчиво произнес он, потирая зашибленные посохом места. – И про Кия не врал, и про Руду. А вот про Камень и Кладенец ничего не баял, не писал. Старнно… Значит Кладенец сам Кий в руках держал?