— Девятый, — проронил Стивенс, протягивая капитану свои ботинки. — Один из них сбоку был аккуратно разрезан. — Залатать башмак пара пустяков. На кой бес они мне теперь. Прошу вас, сэр, не возражайте. — Юноша было засмеялся, но тотчас скривился от адской боли в ноге и побелевшими губами прибавил:
— В первый и, видно, последний раз поспособствую успеху операции. Интересно, какую медаль мне дадут за это, сэр?
Взяв ботинки, Мэллори внимательно посмотрел на Стивенса, но в эту минуту распахнулся брезентовый полог. Неуверенной походкой вошёл Кейси Браун. Опустил на землю рацию и телескопическую антенну, достал портсигар. Окоченевшие пальцы не повиновались, и сигареты упали в грязь. Браун беззлобно выругался, ощупал нагрудные карманы и, не найдя того, что искал, махнул рукой, садясь на камень. Вид у Кейси был измученный и несчастный.
Закурив сигарету, капитан протянул её шотландцу.
— Как дела, Кейси? Удалось поймать Каир?
— Меня самого поймали. Приём, правда, был отвратительный. — Браун с наслаждением затянулся. — Они меня не слышали. Наверно, гора, что к югу от нас, мешает, будь она неладна.
— Возможно, — кивнул головой Мэллори. — Что новенького сообщили наши каирские друзья? Призывают удвоить усилия? Подгоняют?
— Ничего нового. Страшно обеспокоены нашим молчанием. Заявили, что будут выходить в эфир каждые четыре часа вне зависимости от того, получат от нас подтверждение или нет. Раз десять повторили, на этом передача закончилась.
— Очень нам помогут, — саркастически заметил Мэллори. — Приятно знать, что они на нашей стороне. Самое главное — это моральная поддержка. — Ткнув большим пальцем в сторону устья пещеры, он присовокупил:
— Эти немецкие ищейки наложат полные штаны, узнав, кто за нами стоит… Ты хоть посмотрел на них, прежде чем прийти сюда?
— А чего на них смотреть? — хмуро отозвался Браун. — Я слышал их голоса. Вернее, слышал, как кричал офицер, отдавая распоряжения. — Машинально подняв автомат, Кейси загнал в магазин обойму. — Они меньше чем в миле отсюда.
Цепь альпийских стрелков, сомкнувшись теснее, находилась меньше чем в полумиле от пещеры. Заметив, что правый фланг, поднимавшийся по более крутому южному склону, снова отстаёт, обер-лейтенант трижды свистнул, подтягивая солдат.
Пронзительные трели дважды отразились от заснеженных склонов, а третий сигнал замер, перейдя в долгий заливчатый вопль. Постояв несколько мгновений с искажённым мукой лицом, обер-лейтенант, словно подкошенный, ничком рухнул в наст. Находившийся рядом здоровяк унтер-офицер изумлённо посмотрел на убитого; поняв, что произошло, открыл в ужасе рот, но успел лишь вздохнуть и упал нехотя на командира. Последнее, что он услышал, был резкий, как удар бича, хлопок карабина.
Укрывшись между двумя валунами, усыпавшими западный склон горы Костос, Андреа смотрел в оптический прицел на суетливые фигурки, двигавшиеся в надвигающейся темноте. Он зарядил уже третью обойму. Лицо его было бесстрастно и неподвижно, как и веки, которые ни разу не вздрогнули от выстрелов. В глазах грека не было ни жестокости, ни безжалостности. Они ничего не выражали. Ум его был словно закован бронёй: Андреа понимал, что задумываться нельзя. Убить. человека — смертный грех. Человек не вправе лишить ближнего дара жизни. Даже в честном бою.
Сейчас же шёл не бой, а преднамеренное убийство.
Всматриваясь сквозь клубы дыма, повисшие в морозном воздухе, Андреа медленно опустил карабин. Немцев не видно: одни спрятались за камни, другие закопались в снег. Но они никуда не исчезли и по-прежнему представляют собой опасность. Скоро немцы опомнятся: горно-пехотные части отличаются решительностью и стойкостью, это лучшие в Европе войска, подумал Андреа. И тогда они догонят его, схватят и убьют, если это в человеческих силах. Вот почему первым грек сразил офицера. Тот, возможно, и не стал бы его преследовать, разгадав причину неспровоцированного обстрела отряда с фланга.
Андреа инстинктивно пригнулся: по груде камней впереди ударила автоматная очередь; отскочив, пули с диким воем пронеслись над головой. Этого следовало ожидать. Испытанный приём. Ринуться вперёд под прикрытием огня, залечь, прикрыть товарища и снова бросок. Андреа поспешно вставил новую обойму в магазин карабина и, припав к земле, дюйм за дюймом пополз, прячась за грядой камней, тянувшейся на пятнадцать-двадцать метров вправо от него, заранее наметив новую позицию для засады. Укрывшись за крайним камнем, грек надвинул на глаза капюшон и с опаской выглянул из-за валуна.
По камням, среди которых он перед этим скрывался, хлестнула ещё одна автоматная очередь, и человек шесть, по трое с каждого фланга цепи, пригнувшись, бросились вперёд и снова залегли в снегу. Бросились они в разные стороны. Наклонив голову, Андреа потёр щетину тыльной стороной ладони. Вот досада. Егеря вовсе не собираются атаковать в лоб. Они растягивают цепь, загибая фланги в виде полумесяца. Неприятно, но выход из положения есть: сзади Андреа вьётся вверх по склону ложбинка, которую он успел обследовать. Но одного он не предусмотрел: западным своим флангом цепь наткнётся на пещеру, в которой укрылись его товарищи.
Перевернувшись на спину, Андреа посмотрел на вечернее небо. Оно темнело с каждой минутой, как темнеет перед снегопадом, видимость ухудшалась. Повернувшись обратно, он посмотрел на крутой склон Костоса с кое-где разбросанными по нему валунами, неглубокими, похожими на ямочки на гладких щеках, впадинами. Снова выглянул из-за валуна, когда егеря вновь открыли огонь, и, увидев, что кольцо смыкается, не стал больше ждать. Стреляя напропалую, Андреа привстал и, не снимая пальца со спускового крючка, побежал по затвердевшему насту к ближайшему укрытию, находившемуся самое малое в сорока метрах.
Впереди ещё тридцать пять, тридцать, двадцать метров, но не слышно ни единого выстрела. Он поскользнулся на осыпи, тут же ловко вскочил. Осталось десять метров, а он всё ещё цел и невредим. В следующее мгновение он упал навзничь и так ударился грудью и животом, что не сразу смог вздохнуть.
Придя в себя, Андреа вставил в магазин ещё одну обойму и, рискнув, приподняв голову над валуном, снова вскочил на ноги.
На всё ушло секунд десять. Держа наперевес автоматический карабин, грек, не целясь, открыл огонь по карабкающимся вверх по склону егерям, занятый тем, чтобы не поскользнуться на уходящей вниз осыпи. В то мгновение, когда магазин у него опустел и от винтовки не было никакого прока, немцы разом открыли огонь. Пули свистели над головой, ударяясь о камень, поднимали ввысь слепящие облачка снега. Но на горы уже опускались сумерки, и на тёмном склоне Андреа казался быстро движущимся расплывчатым силуэтом. Попасть же в цель, находящуюся наверху, задача и в более благоприятных условиях непростая. Однако огонь немцев становился всё ожесточённее, медлить было нельзя ни секунды. Полы маскировочного халата взвились, точно крылья птицы, он нырнул вперёд, пролетев последние три метра, и очутился в спасительной ложбинке.
Вытянувшись во весь рост, Андреа лёг на спину, достал из нагрудного кармана стальное зеркало и приподнял над головой.