Стража все не показывалась, а вода была уже по колено. Шадрак с тревогой заметил, что кое-какие стекляшки поменьше уже выпали из стены. Их вертело и тащило течением. Пока они не представляли опасности, но… Картолог внезапно почувствовал, как саднит горло.
– Они что там, оглохли? – наконец спросила Вересса. Она и сама говорила с трудом – сорвала голос.
Тео устало спросил:
– Может, я бы толстые перчатки надел да по осколкам и вылез?
Барр повернулся к нему:
– Я уже думал об этом. Полагаю, в сапогах и перчатках ты действительно не порежешься. Проблема в стекляшках. Ни одна из них твоего веса не выдержит. Ты по ним трех футов не одолеешь – свалишься.
– А что, если ты встанешь на плечи Шадраку, я – на тебя, да там и выпрыгну?
– Не получится, – сказал картолог. – Так ты едва дотянешься головой до края. Даже если мы чудом сумеем удержать равновесие, как ты вылезешь, не напоровшись на осколки?
– Помолчите немножко, – рявкнула Каликста. – Хватит несбыточные планы строить! Вода мне уже по пояс, скоро поднимется еще выше, и можно будет плыть. Будем держаться середины и устроим акулий круг!
– И то правда, – сразу согласился с ней Барр. Заметил недоумение Тео и пояснил: – Однажды нашу гребную шлюпку растерзала акула… В тот раз мы научились кое-чему. Встанем в круг, возьмемся за руки и будем работать ногами.
– Пожалуй, ничего лучшего нам не придумать, – кивнул Шадрак.
Узники снова принялись срывать голоса, но было ясно: прежде чем кто-нибудь услышит и подоспеет на помощь, вода поднимется уже выше головы.
Через несколько минут самые маленькие, то есть Вересса, Каликста и Тео, были вынуждены барахтаться.
– А теперь – акулий круг, – подтягивая их к себе, распорядился Барр. – Правая рука сверху, левая – снизу! – Он подцепил Мартина и взял было за плечо Верессу, но тут же отдернул ладонь. – Ой! Вересса, у вас замечательные шипы, но они очень острые! Вы будете исключением из правила…
Следуя его указаниям, они образовали плотное кольцо.
– Если нас поднесет близко к стене, – сказал Барр, – мы с Каликстой будем отталкиваться!
Скоро ногами заработали все, даже Шадрак, самый рослый из них. Больше никто не кричал. Пираты справлялись легко, но остальные, не имея за плечами многолетнего морского опыта, быстро утомились и начали задыхаться.
– Еще не вечер, команда! – ухмыльнулся Барр. – Могло быть куда хуже – тут хоть акул не видать! Крепитесь, скоро выберемся из чертовой ямы!
– А все вода, спасибо ей! – заулыбалась в ответ Каликста. – Устроила нам побег!
Остальные тоже пробовали улыбаться, но результат был жалкий. Время шло… Шадрак вертел головой, прикидывая, скоро ли край. Стены ямы ушли в воду примерно наполовину, когда Мартин вдруг опустил голову.
– Больше не могу, – пропыхтел он. – Серебряная нога… она точно якорь…
– Ну и шут с ней, – жизнерадостно отозвался Барр. – Мы с Шадраком держим тебя, а ты пока отдохни. Знаешь что? Согни вторую ногу и обопри на нее серебряную!
Ученый послушал доброго совета – и вздохнул с облегчением. Только пробормотал:
– Вы уж извините меня…
Остальные молча продолжали работать ногами.
– Может, споешь нам, сестренка? – предложил Барр. – Все быстрее время пройдет!
Каликста в ответ фыркнула:
– Если бы ты орал вполовину так громко, как я, когда это требовалось, у тебя сейчас голоса не было бы даже на то, чтобы спросить!
Ноги у Шадрака постепенно немели от холодной воды и однообразных движений. Тем не менее до спасительного края оставалось всего несколько футов. Вскинув голову, он посмотрел наверх и пропыхтел:
– К нам пришли!
Сверху на них с изумлением взирали три человека.
– Не стойте столбами! – устало позвала их Вересса. – Вытаскивайте нас!
Тео измученно прохрипел:
– Вот уж не думал, что однажды обрадуюсь при виде нохтландского стражника…
Хрипы горя, стоны боли,
Много лет терзали слух.
Я свой разум приневолил –
Очерствел, стал нем и глух.
Я спокоен. Ровно дышит
Механизм в моей груди…
…Вот бы вновь тот плач услышать,
Вот бы чувства пробудить.
Плач лакримы. Стих второй
Явившись под конвоем обратно в темницу, София с удивлением обнаружила, что ее друзья больше не сидели в яме. Они жались один к другому возле глиняной напольной жаровни. Охрана безмолвно удалилась, заперев толстую дверь с той стороны. Только бросившись в дядины объятия, София поняла, что ее товарищи по заточению вымокли с головы до пят. Вересса и Мартин так и дрожали от холода. Тео пытался высушить над огнем плащ. Каликста с видом безнадежного горя выжимала и вытряхивала волосы.
– С тобой все в порядке? – озабоченно спросил племянницу Шадрак.
– А с вами-то что случилось? – в свою очередь поинтересовалась она.
– Яму затопило, а стража далеко не сразу явилась на зов, – ответил картолог. – Хотя на самом деле это пустяки. Ты-то как? Чего она от тебя хотела?
София, казалось, едва услышала.
– Значит, нас больше не стерегут? Мы одни?
– Ты видела Бланку? – настойчиво расспрашивал Шадрак. – Так что ей от тебя надо-то было?
София отчеканила, блуждая взглядом по просторному чертогу:
– Она хочет, чтобы я тебя убедила переделать Карту Всех Карт.
Шадрак взял ее за плечи:
– София, да что с тобой? Ты же о другом думаешь. Что ты высматриваешь?
– Проход, – сказала она. – Когда мы впервые здесь оказались, я видела его на той стороне комнаты. Если они нас вправду одних оставили…
– Это не выход наружу, – устало проговорила Вересса. – Там начинается лабиринт… путаница полуразрушенных тоннелей. Стража потому и убралась, что хорошо знает: мы ни за что туда не полезем. Мы с отцом бывали у входа – брали образцы грунта. Дальше того места никто не ходил – с того самого дня, как прежний картолог… – Вересса помедлила, – взялся составлять план лабиринта и бесследно пропал.
– Я так и знала! – к всеобщему изумлению, вскричала София. Она подбежала к ближайшей стене, где бледные лозы, оплетавшие коридор и стены темницы, неярко поблескивали при огне. – Она здесь, дядя! – выкрикнула она, не в силах справиться с возбуждением. – Я ее увидела сквозь стеклянную карту, которую Бланка подняла вверх! Ну когда рюкзачок у меня забрала!..
– Что здесь, София? Ты о чем? – Шадрак непонимающе мотнул головой.