– Куст, я Огурец. На связь. Рация прошипела в ответ.
– На каком вы удалении от базы? Снова шипение.
– Принял. Добро. Ждем.
Он выбрался на броню и сообщил:
– От нас они в двадцати километрах. Будут через десять минут.
Раньше я за Пасом подобных слуховых способностей не замечал.
– Ты что, действительно слышишь звук гравилета? – вырвалось у меня.
– Можно подумать, ты сам не слышишь, – фыркнул он.
Жаб почесал пупырчатую макушку.
– Как твое прозвище, чистюля? – поинтересовался он.
– Курсанты прозвали Пасом. Сокращение от фамилии.
– Понятно. Будешь учиться на акустика?
– Если прикажете.
– Прикажу, – кивнул взводный. – Еще как прикажу! Только дай до базы добраться.
– Но о глубине тогда можешь забыть, – добавила Рипли. – Всю службу будешь обеспечивать чужие подвиги.
Пас промолчал. Во мне крепло ощущение, что он врет, что не слышит он никакого гравилета и уж тем более не может определить его марку по звуку. Однако он ее все же назвал, и выглядело это довольно эффектно. Я твердо решил при первой же возможности расспросить у него об этом спектакле.
Только минут через пять я наконец расслышал свист турбин и почти сразу заметил в ярком небе едва заметную точку. Она приближалась, становилась четче, затем превратилась в темно-синее пятно, и вскоре по нему можно было легко определить модель машины. Это действительно оказался «Силуэт-Астра». Гравилет снизился и с клекотом пролетел над нашими головами, обдав жаром и пылью соленых брызг. Затем завис над водой – видимо, пилот подыскивал подходящее место для посадки. Боковая дверь в корпусе уползла в сторону, в проеме показался Куст и помахал нам рукой. Жаб и Рипли ответили ему, мы же с Пасом воздержались от бурных проявлений радости. Пилот заставил машину вальсировать в воздухе, постепенно снижаясь, пока полозья не коснулись песка. Турбины взвыли последний раз и начали постепенно стихать, понижая звук с громкого визга до басовитого воя. Куст спрыгнул у самой воды, Краб передал ему изнутри два объемистых алюминиевых ящика, затем спустился следом.
– Не справляетесь? – подойдя к амфибии, усмехнулся Куст.
– Немудрено, когда команда на четверть состоит из работников камбуза и на половину из салаг. Мину, я полагаю, кто-то из них спугнул?
Я опустил глаза, и наши взгляды скрестились, подобно шпагам в фильмах про мушкетеров. Мне стоило огромного усилия выстоять под прицелом зрачков Куста, но, чем дольше я не сдавался, тем больше крепла во мне уверенность и тем менее острым становился взгляд «старика». В конце концов я понял, что за усмешечкой он прячет страх. Боится, гад, что я застучал его Жабу. Я стиснул волю в кулак и выстоял.
Куст отвел глаза и поинтересовался, прикрывшись ладонью от солнца:
– Даст мне кто-нибудь карту пирсовой зоны?
Он поставил свой ящик на песок, сел на него и вальяжно закинул ногу на ногу.
– Может, тебе и сопельки еще утереть, охотник? – Рипли подошла к краю крыши и глянула на Куста сверху вниз.
– Поднимись на броню и доложи о прибытии! А то распоясались!
– Ты чего? – «старик» удивленно вздернул брови.
– Огурец, уйми свою бестию! Она что, с ума сошла, перед салагами мной командовать?
– Я ее назначил командиром отделения, в которое вы с Крабом входите до конца операции. Так что выполняй.
– Слышишь, Краб? Куда мир катится? – горестно вздохнул Куст.
– Ты еще поговори, – нахмурился взводный. – По ушам давно не получал? Быстро на броню!
Куст решил не накалять обстановку и лениво забрался к нам по лесенке. На меня он зыркал при любой возможности, в его взгляде вновь появилась сила, которая так напугала меня возле колодца. Пас побледнел и сидел тихо, как мышка. Краб остался внизу, а пилот гравилета закатал брюки и по щиколотку вошел в воду, щурясь на солнце. Волны лениво плескались в песок.
Рипли подняла с брони планшет и ткнула пальцем в границу пирсовой зоны.
– Визуально я наблюдала мину здесь, – сказала она Кусту.
– Класс по каким параметрам определили? – поинтересовался он.
– По контуру, согласно каталогу Вершинского, – счел нужным доложить я.
– Этот, что ли, определял? – «старик» презрительно скривился. – Вы в своем уме?
Неожиданно и молниеносно Рипли влепила ему звонкую затрещину. Куст не удержался и грохнулся на колени.
– Урод! – прошипела наша новая начальница, склонившись над ним. – Там, в километре от берега, мина с десятитонным зарядом, а ты перед салагами свою крутизну показываешь? Заткнись и занимайся работой! Еще хоть одно неуставное слово услышу, отправлю рапорт на базу. Вопросы есть?
– Нет, – Куст хмуро поднялся на ноги и помотал головой.
– Добро. Жду твоего доклада.
«Старик» уже начал спускаться по лесенке, когда Рипли остановила его:
– Что нужно отвечать командиру?
– Есть! – сквозь зубы процедил Куст и спрыгнул на песок.
Они с Крабом открыли один из привезенных ящиков и начали устанавливать у воды аппаратуру. Это походило на завораживающую игру, в которой каждый участник четко знал свою роль. Мне показалось, что любая спешка привела бы лишь к замедлению процесса, а так, несмотря на кажущуюся ленивую расслабленность движений, через несколько минут все было готово – на песке стояли приборы, из которых я узнал только квантовый вычислитель. Назначение других было мне неизвестно. Все они, словно пуповиной, соединялись с ящиком разнокалиберными проводами. Куст надел чуть помятый шлем, закрывший его лицо и почти всю голову. Открытым остался только затылок. Толстый провод, подключенный к шлему спереди, напоминал хоботок гигантского насекомого, и вообще вид экипированного акустика оставлял ощущение чего-то нечеловеческого. Пас переместился к краю крыши и, не отрываясь, наблюдал за происходящим.
Краб помог Кусту натянуть подключенные к компьютеру перчатки для управления системой и начал разбирать собственный ящик. В нем оказались предметы, больше всего напоминающие набор хирургических инструментов: блестящие щипцы, пилки, зажимы, захваты. У меня от их вида холодок пробежал по коже, хотя я знал, что предназначены они для вскрытия мины, а не человеческого организма.
Шло время. Иногда Куст произносил загадочные фразы, которые я не в состоянии был понять, но Краб понимал их прекрасно, переключал после каждой команды провода и тумблеры на приборах.
– Есть! – наконец прошептал акустик. – Триста пятьдесят по полярным, удаление тысяча двести. Сигнал не прямой. Карту на шлем!
Краб переключил нужный тумблер.
– Цель в расщелине. Глубина восемьдесят четыре метра. Десять метров до дна. Беспокоится. Крупный план со спутника на шлем! Ультрафиолетовый диапазон. Инфракрасный.