– Не кричи! – оборвала меня начальница.
– Ты что, боишься? – Мной окончательно овладел гнев. – Не хочешь, чтобы пираты узнали, где их место?
Она мне врезала в челюсть с такой силой, что я провернулся в воздухе, прежде чем рухнуть на броню у ее ног. Во рту стало солоно, но зубы, кажется, остались на месте. В глазах поплыло.
– Достаточно или добавить? – поинтересовалась Рипли.
– Достаточно, – ответил я.
– Тогда закройся и помолчи. Здесь командует Огурец, и я шагу не ступлю без его приказа. К тому же со зрением у него все в порядке, не беспокойся.
– Но когда установят пулемет, нам будет труднее арестовать капитана!
– Что ты знаешь о трудностях, салажонок? – зло усмехнулась Рипли.
О таких трудностях, как пристрелянный пулемет, я не знал ничего, так что пришлось прикусить язык.
Через пару минут из кабины «Ксении» на палубу выбрался Жаб. В руке он держал тощую колоду пластиковых карточек серого цвета – каждая темнее другой. Взводный отошел метров на десять от амфибии, поднял руку с колодой и начал по одной доставать из нее карты.
– Что он делает? – удивился я.
– Пристреливает ракетомет по таблицам, – ответила Рипли.
Надо сказать, что с такой методой пристрелки я не был знаком. Манипуляции Жаба выглядели вполне мирными, а установленный механиками ракетомет покоился в нише корпуса. Видимо, Молчунья настраивала его не по штатному прицелу, а по своим хитрым приборам. Это меня впечатлило, и я решил больше не проявлять попусту инициативу. Тут умных, зорких и опытных явно хватало и без моих соплей.
Между тем моряки на мачте тоже времени зря не тратили. В отличие от Жаба они не скрытничали – привинтили пулемет на турели, подсоединили гидравлический привод и расчехлили конструкцию. Ствол оказался направлен точно на нас. Он был направлен на меня! Прямо мне в голову, барракуда его дери! Пас даже бровью не повел, а у меня по спине пробежало стадо ледяных мурашек.
– Ссышь, когда страшно? – покосилась на меня Рипли.
– Так точно! – сквозь зубы ответил я.
Пулемет дернулся. Я думал, инфаркт получу, но это оператор проверял привод. Пулемет имел два ствольных блока для снижения перегрева и очень модную «бесконечную» систему питания. Такая штуковина может резать, как автогеном, а может прижать огнем и уложить мордой в грязь на минуту, а то и на две. В общем, если бы Пас надумал выйти под такой огонь, то Алмазный Гарпун был бы вручен ему посмертно. Похоже, до него тоже дошла эта истина – он притих и перестал смахивать на кавалера высшей награды. Мне полегчало, а то не очень приятно чувствовать себя единственным засранцем среди неустрашимых героев.
Ветер крепчал. Капитан приказал морякам снять с мачт радиотехнические и навигационные средства. Попутно установили еще два пулемета – оба стволами на нас. Солнце село, подпалив тучи прямо по курсу, отчего наш курс некоторое время казался дорогой в адское пекло. Затем опустились сумерки.
Я зажмурился, когда нам в лица ударили тугие лучи дуговых прожекторов.
– Мы сейчас выглядим как персонажи стрелкового симулятора, – шепнул Пас.
– Хрен там, – невесело пошутил я. – На каком симуляторе ты видел такие удобные цели? Если только на симуляторе для пятилетних детей с дефектами зрения.
– Хватит уже обливаться словесным поносом! – прикрикнула на нас Рипли. – Мне тоже страшно, но я сижу и помалкиваю.
По лесенке загрохотали подошвы Жаба.
– Эй, охотники! – позвал он. – Что-то вы совсем приуныли. Вид у всех троих бледноватый.
– Загорать было некогда, – буркнула Рипли. – Что ты думаешь насчет пулеметов ?
– Пулеметы – фигня. – Взводный уселся на броню перед нами и прикрыл рукой лицо от прожекторов. На нем была тяжелая перчатка для связи с Молчуньей. – На первой же минуте боя мы их подавим. Вот чего я на самом деле боюсь, так это сюрпризов. Так что всем надеть гарнитуры для связи. Это первое. Второе – акустика я от вас заберу.
– Хочешь слушать металл? – понимающе кивнула начальница.
– Да, чтобы по нас не влупили из-под палубы кумулятивным зарядом. Пойдем, Чистюля, будешь своими замечательными ушами прикрывать наши задницы.
Жаб увел Паса в кабину, и мы с Рипли остались одни.
«Хорошую работенку выхлопотал себе Пас, – подумал я не без зависти. – Ему теперь сидеть под броней, а мне с голой задницей под прицелом трех пулеметов».
– Расслабься, – Рипли хлопнула меня по плечу. – Будешь думать только о пулеметах, крышу сорвет.
– А о чем еще можно думать? – насупился я, щурясь от света.
– Ну уж не знаю. Жрать не хочешь? – она достала из кармана штатный шоколадный батончик.
– Нет, спасибо.
– Не хочешь, как хочешь, – начальница развернула конфету и впилась в нее зубами. – Тогда рекомендую поспать, а через пару часов заступишь в дозор.
– Можно спуститься в отсек? – Я обрадовался, что хоть ненадолго прикроюсь броней.
– Щас! – фыркнула Рипли. – А меня тут пусть убивают? Здесь устраивайся и не бузи. Если что, я тебя толкну, только не ори спросонья, очень тебя прошу.
– Постараюсь.
Я вытащил из отсека два бушлата – на одном свернулся калачиком, как собака, другим прикрылся от ветра и слепящих прожекторов. Но сон не шел. Я думал о крещении, которое перло на меня из будущего со скоростью поезда. Сколько до него осталось? Час, два, три? Время протискивалось сквозь меня, как лаг – канат с узлами для измерения скорости, пространство набирало темп вместе с моим учащенным пульсом. Ветер позвякивал концами тросов по мачтам, и удары волн за бортом раздавались все чаще.
Так я промаялся два часа, пока Рипли не толкнула меня в бок.
– Подъем, охотник! – негромко сказала она. – Ты знаешь, что мы уже в океане?
– Как? – не поверил я собственным ушам.
Начальница сунула мне под нос циферблат хронометра, на котором высвечивались координаты глобальной спутниковой локализации.
– Все, охотник, мы в Атлантике, – постучала она по стеклу. – Как ощущение?
– Под прицелом пулеметов не очень, – ответил я. – Жаль, что первая встреча с океаном проходит в таких условиях.
– Тогда тебе надо было мечтать не об охоте, а о билете на круизный лайнер.
Рипли была права, как всегда. Наверное, в детстве я мечтал стать охотником только из-за незнания других океанских профессий. Леська вон изучает в океане дельфинов и не думает о нацеленных на нее стволах. Почему я с ней не пошел? Работа океанского биолога казалась мне не очень мужской. А теперь я с ужасом понял, что не вполне мужчина для охотничьей жизни. Рипли больше подходит для этой роли, чем я. Даже Пас, хотя с таким заявлением меня бы в учебке на смех подняли.