В общем, дядя Вася нас из метро вывел и до Волоколамки довел – там ведь рядом, метров двести, так он говорил. В последний момент еще мать Егора решила с нами идти. Возле аэродрома страху натерпелись – там у птеродактилей гнезда, про это нам еще на станции рассказывали. Ну, кое-как прошли опасное место, но тут дядя Вася провалился в какую-то трещину и то ли сломал, то ли вывихнул ногу. А куда он дальше на одной ноге? Рассказал нам, как дальше идти, и похромал обратно. Уж не знаю, сумел ли вернуться. А мы, значит, дальше пошли.
Добрались до того места, где в насыпи туннели под каналом, а сверху шлюзы. Витькина сестра решила сверху оглядеться, как лучше дальше идти, и полезла по насыпи. Тут-то ее какая-то гадина сцапала и унесла. Мы скорее в туннель кинулись, а там паук – еле убежали.
– Мы, кажется, тоже в этом месте проходили, – сказал Кирилл. – Только мы туда по улице Свободы добирались.
Сидевший рядом Бутов показал им карту, на которой улица Свободы соединялась с Волоколамским шоссе прямо перед туннелями, и сделал какие-то пометки. Димка отпил еще воды и с трудом продолжал:
– Еще немного прошли – увидели слева башенки кирпичные полуразрушенные.
– Старая усадьба, – пробормотал Кирилл.
Комендант снова сделал пометку на карте.
– Там огонек мелькал в развалинах, и Егор, видно, решил, что мы уже пришли, дескать, это люди. Ему и в голову не пришло, что больно уж быстро, да и не похожи башенки эти на вход в метро. В общем, он пошел в ту сторону, потом даже побежал, и вдруг упал, и что-то быстро-быстро потащило его в чащу, словно на веревке. Мать его заголосила и следом кинулась, и больше мы их не видели. А тут еще какие-то жуткие звуки стали раздаваться, словно кто-то по металлическому рельсу колотит, только без всякого смысла. Помнишь, твой отец нас учил условному стуку? А это было так, как будто кто-то развлекается – то стукнет и подождет, то вдруг начнет колошматить изо всей силы. Мы с Витькой сначала боялись с места двинуться, а потом все же решились и перебежками, вдоль домов, двинулись дальше. Чем дальше, тем больше было на шоссе машин – и почти в каждой покойник, а иногда и не один. Я думал, свихнусь. Потом увидели то высотное здание, где два шоссе в одно соединяются, – нам про него дядя Вася рассказывал. Обрадовались, ведь уже почти дошли. Тем более, вдалеке что-то на павильон метро похожее было, как нам его описывали. И тут Витька увидел, что в соседнем дворе купола блестят. Какой-то там дом был интересный. Витька туда и свернул, но только несколько шагов успел сделать, как из подвала что-то серое метнулось и мигом его утащило. Только что рядом был – и уже нет! А он ведь только посмотреть хотел! – Тут паренька опять затрясло. – Не помню, как до вестибюля добрался. Кажется, за мной тоже кто-то гнался, я бежал, падал… Почему меня не сожрали? Кажется, я теперь никогда не забуду, как Егора утащили, как Витька погиб. И эти жуткие удары по железу. А может, это все-таки люди были? Может, там, наверху, кто-то живет?
– Повезло тебе, парень, что хватило ума не доискиваться, – сурово сказал Бутов.
Димка бессильно откинулся на подушку. Глаза его глядели куда-то вверх, словно он заново переживал все случившееся, а по щекам медленно текли слезы. Комендант сделал знак гостям уходить.
– Потом наговоритесь еще. Ему сейчас отдохнуть надо.
Кирилл был в шоке. Нюта видела – парень очень переживает из-за того, что ушел и оставил отца, но на этот раз ее он ни в чем упрекать не стал, а вечером достал где-то браги и напился. Пьяный он опять трогательно каялся и обещал Нюте, что очень скоро они накопят много патронов и поедут дальше с ветерком, что он никогда ее не оставит. Девушка была в ужасе. Вместо того, чтобы быть ей опорой, Кирилл совсем раскис и скорее становился обузой. И потом, что же это будет, если всякий раз, расстроившись, он будет искать утешения на дне бутылки? Кто из них кого станет тогда защищать? Как идти дальше с человеком, на которого нельзя положиться?
Что же тогда – сдаться, отказаться от своих планов? Бросить Кирилла и пусть сам разбирается, чай, не маленький, а самой вернуться на Гуляй Поле? Нюта в очередной раз представила себе, какая жизнь ждет ее у анархистов. Одинокую красивую девушку каждый мог рассматривать как добычу. В конце концов она бы, наверное, уступила ухаживаниям того же Семена – безо всякой охоты, только затем, чтобы не донимали остальные. А что дальше? Нет, не стоит так быстро сдаваться. Лучше попытаться вырваться из этого сонного болота, будто в насмешку называемого именем гордой хищной птицы, и перебраться на станцию Динамо. Она, конечно, тоже находится под властью Бутова, зато там, говорят, расположены главные швейные цеха всего метро и, возможно, в них платят больше. Конечно, тех, кто работал на свиноферме, в цехах или на грибных плантациях, кормили за счет администрации, зато вычитали за это едва ли не половину заработанного. Да и то стрались на руки сразу не выдавать, а отмечали количество отработанных часов и расплачивались в конце недели, пытаясь всячески смухлевать и сэкономить, штрафуя и вычитая с работников за любую мелочь. Такими темпами не разбогатеешь, скорее залезешь в долги и будешь вынужден вкалывать на Бутова до конца дней. И потом, от Динамо всего один перегон до Белорусской, а там уже переход на Ганзу. Решено, завтра же она отправляется на Динамо. А Кирилл… пожалуй, она даст ему еще один шанс. В любом случае, если Нюта собирается путешествовать с этим человеком и дальше, то главные решения придется принимать именно ей…
* * *
Им удалось забраться на дрезину, в которой везли на Белорусскую свиные туши. Из-за нехватки места пришлось устроиться прямо на боку одной из хрюшек. Было холодно и неприятно, а Кирилл к тому же после вчерашнего мучился похмельем и, нахохлившись, всю дорогу молчал. Вдруг дрезина заметно сбавила ход. Сидевший возле них плотный и мордастый парень, который сопровождал груз, недовольно окликнул машиниста:
– В чем дело, Федор?
– Тише ты! – негромко взмолился тот. – Так и знал – не будет нам пути в этот раз!
– Что случилось? – испуганно спросила Нюта. Никто ей не ответил, а машина, заскрежетав тормозными колодками, остановилась совсем.
– Значит, так, Федор, – сказал сопровождающий. – Ты слезай на рельсы и посмотри, что там, а я свинью буду держать наготове. Если что, сразу брошу. Сейчас только выберу тушу поменьше. Тут вроде поросенок где-то лежал. – И он бесцеремонно оттолкнул Нюту. Она думала, что Кирилл вступится за нее, но тот промолчал.
– Хитрый какой! – ожесточенно сказал машинист. – Давай лучше ты слезай, а я буду ждать со свиньей наготове. Если со мной чего случится, ты, что ли, дрезину поведешь?
Толстомордый, видимо, был не таким храбрым, каким старался казаться.
– Ладно, – примирительно буркнул он, – быстрее надо, не время лясы точить. Давай сперва свинью бросим, а потом уж я, так и быть, слезу. Черт, жалко-то как. Опять будут думать, что мы ее продали, а прибыль поделили. Может, куском сала обойдемся? У меня как раз есть в мешке.
– Не получится. Он свою выгоду понимает, – мрачно ответил Федор. – Хочешь, чтобы тебя самого сожрали, вместе с тем салом?