Странно. Такой ситуации в моей жизни никогда не было. Нет, конечно, на дно океана я опускался и с Молчуньей переговаривался на глубине, но в точности того, что пригрезилось, никогда не происходило. Однако приснившаяся местность была мне знакома, поскольку в илистой придонной дымке я отчетливо разглядел остов затонувшего «Голиафа». Значит, это было совсем недалеко от глубинной базы «DIP-24-200». К чему бы такой сон? С этой базой у меня были связаны очень неприятные воспоминания. Как-то всё в кучу сбилось – и драка с Молчуньей, и гибель моего скафандра, и стычка с Жабом, и в конце концов моё списание. Все на этой проклятой, забытой морскими богами базе.
Ничего удивительного нет в появлении кошмаров когда над всем миром нависла угроза. Тревожные мысли, тревожные сны о тревожном месте. И все же это сильно меня напрягло, так что уснуть мне удалось лишь к середине ночи, да и то прерывистым, недружелюбным сном, от которого никакого отдыха, с одна маета.
Снова снился океан, причем в жестокий шторм. На каком-то утлом суденышке мы с Долговязым готовили жидкостный аппарат к погружению. И понятно было, что погружаться мне, но аппарат, естественно, на меня кидаться не собирался, поскольку допуск мой давно дезактивирован. Я кричал, что ничего не получится, а Долговязый с деловым видом достал инъектор и сделал в мышцу скафандра укол. Тот сразу оживился и кинулся на меня, обмотал мышцами, спеленал, выдавливая из легких весь воздух. И вроде все шло нормально, но тут я понял, что непременно умру, потому что катетера у меня в спине давно нет, а потому кровеносная система никак не сможет соединиться с кровеносной системой скафандра, а значит и кислород из его жабер я получить не смогу.
У меня легкие свело от удушья, я закашлялся и свалился с кушетки, больно стукнувшись головой о край стола. Уже проснулся, но все еще не мог перевести дыхание, а в ушах звучал настойчивый сигнал тревоги. В первые мгновения я решил, что этот звук – отголосок сна, но, поднявшись и помотав головой, понял, что сирена внешней угрозы ревет наяву.
Через секунду я уже сидел за пультом, хотя голова еще не была до конца ясной. На выяснение причины тревоги ушло не много времени – карта на мониторе мерцала красной точкой в месте пересечения границы охранной зоны. Дело ясное – неизвестное cyдно вошло внутрь контрольного периметра станции. Однако погодка явно не располагала к навигации, так что корабль мог вполне оказаться терпящим бедствие.
Я включил передатчик на аварийную частоту и произнёс в микрофон:
– Здесь биологическая станция «Тапрабани». Вы пересекли границу охранной зоны, назовите себя!
На самом деле призыв был бессмысленным, поскольку система безопасности станции, прежде чем объявить тревогу, должна связаться с курсовым автоматом судна и получить всю информацию, которую тот ей выдал. Но таблица запросов на экране оказалась пуста, что могло означать две вещи – либо с кораблём нет связи, а значит, глупо его вызывать, либо капитан намеренно отключил курсовой автомат, что являлось преступлением по навигационным законам. Если первоe, то мне предстоит кого-то спасать, а если второе…
В океане всегда следует предполагать худшее. Не медля, я схватил карточку и ввел в терминал код активации микроволновой пушки. На мониторе тут же отобразилась прицельная сетка и две радарные проекции, а из гнезда пульта выдвинулась гашетка управления огнём. Смешно, конечно. С такой системой наведения только рыб в океане пугать. Хотя для «грелки» большего и не нужно. Это ведь не стрелковый комплекс на «Валерке», отсюда не надо поражать цели, удалённые на десять миль. В общем, для пугача и прицел соответствующий.
Переключив систему координат радара на планарную, я сразу заметил янтарную метку судна, приближавшегося с юго-востока. Отсутствие цифрового кода над мерцающей искоркой говорило об отсутствии канала связи с курсовым автоматом, но, когда я включил отображение траектории судна, сразу стало понятно, что оно не дрейфует, а прет на хорошем ходу прямиком к станции. И никаких сигналов бедствия. Очень мило. Значит, кто-то, с намеренно отключенным курсовым автоматом, решил проверить, есть сторож на станции или нет? Ну-ну…
Вообще-то пиратов в этих водах извели практически в ноль, но некоторые буйные головы на Суматре и островах Полинезии все еще пытаются промышлять океанским разбоем. Если это команда отмороженных головорезов, то вступать с ними в рукопашную схватку вряд ли имеет смысл. Пришлось включить активный прицел, чтобы незваные гости не питали лишних иллюзий. Сканирующий луч они засекут сразу, и, может быть, желание причалить к станции у них поубавится. Одно дело просто обчистить ученых во время шторма, и совсем другое – связываться со сторожем, Особенно если сторож держит судно в прицельной сетке.
Однако реакция пришельцев меня удивила. Вместо того чтобы развернуться и удалиться в поисках более легкой наживы, неизвестное судно заложило резкий противоракетный маневр по всем правилам ближнего боя.
– Барракуда меня дери! – невольно воскликнул я, когда корабль вырвался из цепких клещей прицела.
Это было чересчур. Чтобы у малограмотных пиратов такая выучка… Нет, тут чувствуется рука профессионала. Но профессионал не будет отключать курсовой автомат, если он не такой сумасшедший придурок, каким был Жаб.
Я схватился за гашетку управления «грелкой» и чуть порыскал излучателем, пытаясь снова поймать корабль в прицел. Но не тут-то было – автомат окончательно потерял цель и сдался.
– Ну уж нет… – прошептал я.
Меня заело как следует. Все же я был стрелком по специальности, глубинным снайпером, а не мокрой курицей. И пусть я год не сидел за боевым планшетом, а опыта было не так уж много, но не годится охотнику давать водить себя за нос гражданским. Пусть даже пиратам, барракуда их раздери.
Отключив активный прицел, чтобы не вмешивался, я полностью перекинул управление на гашетку, Я бы предпочел управление через тубус с голографической сеткой, как на «Валерке», но понятное дело, что придется обходиться тем, что имеется.
При взгляде на радарную проекцию сразу стало ясно, что цель ушла далеко влево. Я рванул гашетку, разворачивая излучатель, но пока медлительная тарелка занимала нужное положение, корабль заложил новый противоракетный крен и снова вырвался из зоны прицеливания. Да, за штурвалом там точно прожженный профессионал, не раз и не два уходивший от реального ракетного пуска. Выходит, это либо очень бывалый пират, выживший после стычки с охотниками, что бывало до крайности редко, либо бывший охотник. Это еще менее вероятно.
Кроме того, меня поразило, что столь ловкие боевые финты неизвестный капитан проделывает не на спокойной воде, а в жесточайший шторм. Мало кто вообще мог справиться с судном в такую погоду, а этот умело пользуется направлением ветра и лихо рубит форштевнем волны.
Честно говоря, я немного опешил. Вот если бы у меня под пальцами был пульт управления высокоскоростным стрелковым комплексом батиплана, тогда я бы накрыл эту скорлупку в два счета. Но проклятая «грелка» не была рассчитана на стрельбу по целям, идущим противоракетным зигзагом. В общем-то я оказался в очень неловком положении, но вдруг вспомнил приемчик, которому в свое время меня научил Долговязый. Он говорил, что сам придумал этот фокус, да скорее всего оно так и было.