– Вот как? – встрепенулся император. – И какого же рода? Почему молчали? Это меняет дело!
– Он из рода Хессель, – бесстрастно пояснил Герен, наблюдая, как меняется выражение лица императора – от недоверчивого до изумленного, непонимающего.
– Подожди, подожди… Хессель! Вот это да! И кем он приходится истцу? – помотал головой император, будто не веря своим ушам.
– Он его племянник. Наследник рода Хесселей – его дядя!
– Забавно! – радостно хихикнула императрица и хлопнула в ладоши от восторга. – Вот это поворот! А что, сам Хессель не знает, что колдун – его родственник, да еще такой близкий?
– Пока нет, не знает, – сообщил Герен. – Вы верно это подметили, ваше императорское величество, не знает. Илар и сам не знал, пока сегодня не объявили имя истца. Мать Илара – сестра Хесселя.
– Мне нужно это как-то переосмыслить… Подожди, если истец – дядя Илара, значит, он подал в суд на своего племянника? У нас есть в законе что-то про такие казусы?
– Он имеет полное право подать в суд на своего племянника, – начала пояснять Санароза, – но это не делается через городской суд в обычном порядке. Только император может решить споры своих подданных-дворян. Только он решает эти споры и те, кому он доверил свои права, – не может же император судить все споры дворян, даже мелких! Но ты прекрасно знаешь это, милый, не делай такие удивленные глаза и не строй из себя недалекого провинциала. Иногда ты меня раздражаешь, изображая глупца! Не ты ли в прошлом году подписал тринадцать разрешений на рассмотрение дел дворян в городском суде? Забыл?
Императрица помолчала в течение десяти ударов сердца и продолжила:
– Значит, то, что Илара без твоего ведома поместили в темницу, а потом судили общим судом как простолюдина, суть нарушение закона, и этим были нарушены твои права, дорогой.
– А имеется документальное подтверждение, свидетельства того, что этот колдун – наследник Хесселя? Кто это может подтвердить?
– Документов нет, – легко согласился Герен, – но свидетели есть. Например, покойная мать истца, та самая, которую поднял из гроба Илар. Мы допросим ее… то есть вы допросите ее, и все станет ясно.
– Но это мало что меняет, кроме того, что обвинение в непочтительности к городскому суду, к судье будет снято. Дворянин имел право защищать свою честь от беззакония. Но остается нападение на поместье Хесселя и глумление над телом бабушки – если она Илару бабушка, конечно.
– Ваше величество, давайте дождемся, когда вернется Оликс с телами убитых, и тогда уже примете решение!
– Да, дождемся, – вздохнул император и глянул туда, где рядом с большими песочными часами стоял молодой слуга в серебристой ливрее. В его обязанности входило переворачивать их каждый час. Высыпалось уже две трети песка, но Оликса все еще не было.
* * *
Они прибыли, когда из огромных часов высыпался почти весь песок, а император уже подпрыгивал от нетерпения и порывался послать вдогонку своему служаке Оликсу гвардейцев – с приказом притащить Оликса за шиворот и бросить пред троном.
Сдерживала императрица, которую немало забавляло происходящее, – она подозвала к себе своих фрейлин и о чем-то весело шушукалась, отрываясь только на то, чтобы охладить пыл своего нетерпеливого и опасного мужа.
Дверь в зал раскрылась, служитель отошел в сторону, пропуская «делегацию», и вытянувшие шеи от любопытства придворные ахнули – в зал внесли тринадцать трупов, окровавленных, покрытых грязью и чем-то липким, вонючим, похожим на нечистоты. Впрочем, скорее всего это и были нечистоты – человек не уходит из жизни красиво, как в героических балладах. Смерть страшна, некрасива и вонюча. И это ощутили все напомаженные дамы и кавалеры, что собрались в красивом, чистом зале. Когда трупы выложили в ряд перед троном, трое дам упали в обморок, их быстро вынесли из помещения, четверо мужчин зажали рот и тоже выбежали прочь, не выдержав зрелища.
– Ффу-у… как воняет! – Императрица зажала нос кружевным платочком, император же довольно рассмеялся, и настроение его пошло в гору – хоть раз любимая женушка потеряла присутствие духа и пришла в состояние смятения!
– Это дело не для нежных дам! Мужское дело! – ухмыльнулся император. – Посмотри-ка, что там в корзине, не видишь?
Императрица отодвинула от лица надушенный платочек, и брови ее поднялись домиком:
– Это то, что я думаю? А почему только половина?
– Якобы колдуны над ней надругались и рассекли на две половинки! – довольно кивнул Гессар. – О чем и суд-то!
– Но она неживая… как она будет говорить? Да еще и высушенная, как дерево!
– Какой ей быть, дорогая? Ты думаешь, покойники десятки лет хранятся в свежем виде? Ясное дело, высохла! Интересно тебе?
– Интересно! – отрезала императрица. – Ты собираешься судить или дождешься, когда весь дворец пропахнет трупами?
Император фыркнул, недовольный тем, что императрица, как обычно, перехватила инициативу, подождал для приличия, чтобы нельзя было подумать, что он кинулся выполнять свои обязанности по требованию жены. «Вон как фрейлины смотрят! – заметил он. – Насмешливые, наглые сучки! А одна, вон та, – чудо как хороша! Дочь Гиома Шессардского? Стоит с ней познакомиться поближе…»
– Подойдите ближе! – Император говорил округлым, звучным голосом, будто дудел в большую трубу. Папаша его тоже славился «золотым горлом». Злые языки поговаривали, что, если бы Гессар не был императором, он имел бы успех в трактирах, распевая «Птичку с желтым клювом». Тем более что устроить танец напитков в глотке его императорское величество был всегда готов – днем и ночью.
– Вы исполнили мой приказ?
Напрашивался ответ – не видишь, что ли? Глаза протри! Но Оликс и Хессель благоразумно не сказали ничего подобного – кому хочется стать короче на голову?
– Да, ваше императорское величество! Доставлены трупы убиенных вероломными колдунами охранников господина Хесселя и тело его матери, покойной госпожи Хессель!
– Хорошо. Господин Хессель, расскажите о том, что совершил колдун Илар, как вы с ним связались, зачем. И что в результате получилось. Только вкратце. Если будет нужно, вопросы я вам задам. Итак, с самого начала – когда вы впервые увидели колдуна Илара?
Рассказ продолжался довольно долго – с полчаса, не меньше. Илар предстал в этом рассказе во всей своей красе: подлый, коварный черный колдун, думающий только о своей наживе да о том, как бы навредить порядочному человеку, ненавидящий элиту мира, людей, чья благородная кровь не замутнена подлостью и мерзостью, присущей колдунам.
Более того, проклятый колдун надругался над матерью уважаемого дворянина в целях совершения страшного обряда, вызывающего демонов.
Зачем он вызывал демонов? Конечно, не для того, чтобы попросить их приносить по утрам башмаки! Его злобные планы простирались так далеко, что никто не может этого представить, – колдун покусился на самые основы государства, начав с почтенного и древнего рода, родственного трону.