Он поглядел на Алана, дед тоже смотрел на него, и землянин решительно откусил от лепёшки. И они сразу начали есть вместе с ним. Махунг принёс холодной и вкусной воды в кувшине, разлил её по чашкам. Алан глядел, как старик медленно, наслаждаясь каждым кусочком, ест свою лепёшку, и ощутил в горле комок. Ему стало больно дышать, и перед глазами поплыло. Он нахмурился и поспешно провёл рукой по глазам.
— Ты рыбак? — спросил он Фадра.
— Был им раньше, — ответил тот. — Сейчас что… руки уже не ловкие, спина не гнётся, — и он виновато улыбнулся.
— Ты был лучшим рыбаком! — сказал мальчик. — Но до этого ты был воином, да, Фадр?
— Это было настолько давно, что я почти не помню ту жизнь. Я повредил ногу и не мог уже так яростно сражаться. Я ушёл, не дожидаясь, пока меня выгонят.
— Он был великим воином, — сказал мальчик Алану, — он служил самому Хъягу, отцу Захата, нынешнего правителя Уфбада.
— Понятно, — ответил Алан.
— А зачем ты пришёл в Йола-Бад? — спросил Махунг.
— Я просто путешествую, — ответил Алан.
— А откуда ты родом? — спросил старик.
— Из одного небольшого города на другом краю земли.
— На другом краю! — воскликнул мальчик. — Ого! Ух ты!
— Долго же ты добирался до нас, парень, — сказал старик, глядя на него хитрыми тёмными глазами.
— Долго, — кивнул Алан.
Они замолчали и продолжили трапезу. Вокруг медленно темнело и становилось всё холоднее. Когда они закончили есть, и Махунг стал убирать остатки со стола, Фадр пригласил Алана в дом. Внутри было мало мебели, но благодаря огню, мерцавшему в очаге, большая комната казалась уютной. Старик устроил Алану ложе возле очага, и даже предложил ему подушку, не похожую на подушку. Это был тугой колючий валик, и землянин решительно отказался от этого «удобства».
— На другом краю неба, — сказал Махунг, укладываясь в уголке, — я ещё никогда не был.
— Может быть, побываешь там, если поверишь, — ответил ему старик.
— Я овладею магией и сделаю для нас новый дом. Где-нибудь там, среди густых цветущих лесов, у подножия изумрудных гор. Там, откуда ты пришёл, — сказал Махунг Алану.
Землянин промолчал. Он не хотел обнадёживать пацана. Усталость давила на веки, продолжать этот разговор ему совсем не хотелось.
— Спокойной ночи, — сказал он и через минуту уже спал.
На следующее утро он проснулся рано и отправился на торг, купил ещё еды. Сделал денег и оставил их возле старика. Он не стал будить ни его, ни мальчика, но решил, что непременно вернётся к ним. Ему хотелось быть уверенным, что пацана не схватят за кражу. Теперь еды у них было вдоволь.
Алан спустился к причалам и долго смотрел на воду, на корабли в гавани. Всё вокруг казалось ему знакомым, даже пыль на сапогах. Он вдруг понял, что хочет задержаться в этом мире наподольше. Да, так он и сделает. Задержится здесь. Глядишь, доведётся побывать в королевских садах, о которых упоминал Махунг. И этим двоим помощь нужна. Старик того гляди совсем зачахнет, а мальчик — что с него взять? Слишком юн, чтобы трудиться и добывать деньги. Неудивительно, что он украл яблоко… Украл яблоко! Произнести-то смешно!
В иных мирах ему ещё не приходилось о ком-то, кроме себя, заботиться, и теперь он не чувствовал груза на плечах. Фадр и Махунг не казались ему чужими, словно он должен был узнать их. Хорошие люди, о которых приятно заботиться.
И тут к нему подошёл какой-то человек.
— Почтенный, — произнёс он, — удели мне мгновенье.
Землянин поглядел на него.
— Что тебе нужно?
— Кажется, ты живёшь у Фадра?
Алан усмехнулся.
— Если одна проведённая ночь в незнакомом доме подходит под это определение.
— Дело в том, что Фадр должен мне денег, и…
— И ты подошёл ко мне, — хмуро сказал мужчина, начиная понимать, куда клонит незнакомец. Алан не был раздражительным человеком, но его не обрадовала перспектива стать ходячим кошельком. Потом он подумал, что это не имеет значения. Деньги были всего лишь материей, которую он мог создавать. Они не значили ничего. — Ты знаешь, кто я? — спросил Алан у незнакомца.
— Нет, но ты определённо печёшься о Фадре.
— С чего ты взял?
— Ты спас мальчишку от заслуженного наказания.
— А старик здесь при чём?
— Махунг — сынок его покойной дочери, то есть его внук.
— И сколько Фадр тебе должен? — спокойно спросил Алан.
— Пять золотых, — весело ответил мужчина. — Не знаю, где он достанет такую сумму до завтра. Разве что продаст себя, да и то, кто его купит, он же старик!
Алан порылся в кармане. Да, золотые монетки он не сделал — только серебряные. Что же.
— Приходи завтра с утра — и получишь свои деньги, — сказал он, и, не дожидаясь ответа, пошёл прочь.
Он походил по рынку, пригляделся к товарам и деньгам. Посмотрел на оружие, на одежду, на прочие разности. Убедился, что сможет без труда создать подобные вещи и решил вернуться в дом возле берега.
Махунг встретил его радостно.
— Привет!
— Меня зовут Алан, — ответил мужчина.
— Алан, — сказал, подходя к ним, старик, — пока Махунг ходит за водой, я бы хотел поговорить с тобой.
И дед строго глянул на мальчика. Тот сразу побежал за ведёрком и вышел за пределы дворика, не прекословя старику.
— Говори, — кивнул Алан.
— Я не знаю, откуда ты появился в этом городе, может, ты и правда пришёл с другого края света. Ты странный человек, и почему-то решил нам помочь. Я не пытаю тебя вопросами о причине такого великодушия, но ты должен знать, что наш дом — не самое хорошее место для гостей. Несколько лет назад, когда заболела моя дочь, я взял в долг крупную сумму денег у одного местного торговца. Махунг был совсем малышом, он её не помнит. Он не помнит мать, и это хорошо. Мы пригласили лучших целителей, но всё было напрасно. Деньги утекли сквозь пальцы — лечение это было дорогостоящим и бесполезным.
Она ушла, а я, старый и никому не нужный воин, был вынужден заботиться о мальчике. Этот дом — всё, что у нас есть. Завтра Увач потребует вернуть долг, и мне придётся отдать его. Я не могу продать себя и уж тем более не стану продавать Махунга, поэтому… — он медленно и тихо вздохнул. — Ты можешь остаться у нас до завтра, Алан. Я буду рад. И Махунг тоже. И спасибо тебе за вчерашний ужин. Спасибо за твою искреннюю заботу. Я впервые встречаю такого человека, как ты.
Алан хмуро поглядел на старика.
— Я ничем не отличаюсь от людей, живущий на моей родине, Фадр. Ты был честен со мной, и я ценю это. Не считай меня богачом — богатство не измеряется деньгами. Возьми, — и он протянул ему несколько золотых монет, — и не благодари. Это только куски металла, и ничего больше. Но если они помогут вам — я рад. Пусть у мальчика будет будущее. Он, кажется, хороший пацан. Не стоит лишать его дома.