Приняв это решение, Конлет успокоился. После событий в Пропасти он изо всех сил старался не вернуться к прежнему себе. Его не привлекала перспектива снова стать человеком, который придирается ко всему и ко всем. Он расслабился, впустил чувства и шагнул в первый попавшийся мир.
Ему не хотелось становиться рабом, но он хотел есть, и пришлось работать. Этот мир сводил с ума, но Конлет не перемещался. Он решил, что это станет лучшим лекарством от его упрямства. Воспитание себя нужно было с чего-то начинать, и он сделал первый шаг: устроился работать в ресторан, так как был отличным поваром. Готовить его учила бабушка, но никто из экипажа даже не представлял, как хорошо он умеет это делать. Конлет не любил говорить о себе. Он попал на эту работу случайно, и только потом понял, что ему крупно повезло. На подобные должности просто так не брали, но хозяин вскоре сказал ему, что лучше съест свой галстук, чем возьмёт другого повара. Конлет про себя пожелал ему приятного аппетита: он не собирался надолго задерживаться в этом мире.
Конлет готовил с удовольствием и попутно размышлял о том, кто он. Он не задавался этим вопросом, пока на Земле Фрэйа не задала ему другой, не менее важный. Он впал в ступор и для начала решил не поддаваться её чарам. Фрэйа нравилась ему, но иначе, чем остальные. Техника бесила её откровенность, способность говорить искренне и смело, и при этом быть нежной и робкой. Он понимал, что не умеет быть искренним, но ничего не хотел менять. Не хотел, пока добровольно не шагнул в Пропасть и не осознал всю глупость такого поступка. Лишь теперь ему был ясен весь масштаб совершённой глупости. Самоубийство — так и только так называлось то, что он вытворил.
Первые несколько дней Конлет старательно изучал Пропасть. Он встретил робота лишь на седьмой день, и сразу же понял, что единственный вариант — бежать сломя голову. Бежать внимательно, осторожно и очень быстро. Куда подальше. Чем он в последующие несколько месяцев и занимался. Успешно. А потом судьба прищемила ему хвост, да так больно, что он не сдержал крика.
Этот мир был похож на прежнюю Землю. Конлет читал много книг по истории, и удивлялся схожести реальностей. Это была его родная планета, отброшенная во времени на много лет назад.
Он жил в уютной квартире неподалёку от места работы. Тихое место для тихих мыслей. Он дал себе срок в три месяца, но они длились как три года. Ему не терпелось нырнуть в Промежуток, однако сдержанность, как известно, сама по себе не разовьётся, и Конлет заставил настырные мысли сгрудиться в уголке и приказал им ожидать своего часа. Всё будет, — утешал он себя. — Всё получится. Реальности никуда не убегут. Он подождёт. Он научится терпению, спокойствию и выдержке.
У хозяина заведения была дочь, Ирэя. Сначала она показалась Конлету милой девушкой, простой и общительной, но потом всё стало хуже. Ирэя решила, что он ей нравится, и они непременно должны встречаться. Конлет был не против, но видел в ней только временного друга. И до него как всегда с запозданием дошло, что девушка считает его кем-то большим и желает большего. Выяснилось это неожиданным образом.
В один из выходных он поехал в парк: отдохнуть от города. Он наслаждался долгожданной свободой. Работа не тяготила его, но и не приносила удовлетворения. К тому времени они с Ирэей уже встречались несколько раз, но она не любила природу и не любила гулять, поэтому Конлет отправился за город в одиночку. Он высунулся из окна и ловил на лице холодный утренний воздух. Никогда ещё простая поездка на автобусе не доставляла ему столько удовольствия. Он чувствовал, как сердце тянется к чему-то неизведанному, и это было новое, бодрящее и сочное чувство.
Парень взял с собой рюкзак и, приехав в парк, углубился в лес. Нашёл отличную поляну и озеро при ней и развалился на травке, загорая. Ему было хорошо. Впервые за долгое время ему просто было хорошо.
Ирэя появилась со стороны леса. Конлет улыбался, но заслышав шаги, приподнялся на локте и подозрительно оглянулся. Затем — нахмурился.
— Привет! — Она помахала ему рукой.
— Кажется, ты говорила, что не любишь прогулки, — отозвался он.
— Пешие — не люблю, — весело ответила девушка. Под ней гарцевал красивый гнедой конь верховой породы.
— Ясно, — и Конлет лёг на место, даже не потрудившись принять более достойную позу. Стесняться нечего, пусть она стесняется, если охота. Рубашка была лихо распахнута, волосы растрепались. Может, Ирэю отпугнёт его неряшливый облик? Хотелось бы надеяться…
Но девушка рассмеялась и спрыгнула вниз, подошла поближе.
— Ты странный. Я ведь звала тебя на пляж позагорать, а ты пришёл на это озеро, где никого нет.
— А зачем мне кто-то, — отозвался парень, не открывая глаз, — одному лучше.
— Почему же? — игриво спросила она, присаживаясь рядом.
Конлет вздохнул и приоткрыл один глаз: девушка смотрела на него задорно и ласково. Она стянула свои густые чёрные волосы в короткий хвостик на затылке, и одета была не по погоде. Она всё время мёрзла. На улице стояла невыносимая жара, а белая курточка на ней оказалась застёгнута на все пуговицы. Смуглая, темноглазая, маленький острый подбородок смешно выставлен вперёд — у неё водилась привычка чуть поднимать голову. Длинные чёрные ресницы замерли, словно она ждала его ответа, чтобы моргнуть.
— Почему, Конлет? — повторила девушка.
— Люблю бывать в одиночестве, — ответил он хмуро. — Как ты меня нашла?
— Никак, — весело ответила Ирэя, — это случайность. У нас с отцом неподалеку поместье. Я приезжаю сюда кататься верхом.
— Ясно, — ответил Конлет и закрыл глаза.
— Хочешь с ним поздороваться? — предложила Ирэя.
— Я с ним только вчера виделся, ещё не успел соскучиться, — серьёзно ответил парень.
— Пожалуйста, — сказала девушка, — прошу тебя! Он будет так рад!
Боже милостивый, да что же за прилипала такая! Она ещё двадцать минут уговаривала его, и Конлет с трудом сдерживал раздражение. Неужели трудно было догадаться, что он предпочитает уединение чьему-либо назойливому обществу? Ему хотелось прямо у неё из-под носа переместиться в Промежуток, но он сдержался. Хвалёная сдержанность! Уйди он тогда, и, возможно, всё вышло бы лучше.
Он поднялся, закатывая глаза, и она кинулась ему на шею.
— Конлет! Ура!
Он осторожно расцепил её руки и выдавил из себя улыбку.
— Я только поздороваюсь с ним, и мы в расчете. Хорошо?
Девушка довольно кивнула и легко запрыгнула в седло.
Её отец был вечно занятым человеком. Всё внимание, что он уделял дочери, проявлялось через подарки. Он мог позволить себе баловать её по полной программе. Лошади, автомобили, украшения и одежда. Он был богатым человеком, но Конлет понимал, что деньги не принесли ему ничего, кроме забот и тревог. Он жалел Тэка.
Ирэя выросла очень на него похожей, но только внешне. Тэк был немногословен и суров, резок, груб и решителен. Ирэя была весёлой, неугомонной и капризной.