– Мне пришлось бы наглотаться дерьма, если бы я представил ему леди Донну в качестве невесты. Он вообще слабо переваривает Форратьеров как таковых. А уж представить ему лорда Доно как будущего коллегу…
Айвен, содрогнувшись, уставился на бородатого мужчину, который, в свою очередь, смотрел на него в упор, приподняв губу.
– Невесты, Айвен? – вопросил Доно. – А я и не знал о твоих намерениях.
– Ну, теперь я свой шанс упустил, верно? – пробурчал Айвен.
– Да, теперь и еще много раз за те пять лет, что я прохлаждался в своем округе. Я был там. А где был все это время ты? – Доно решительно отмел дальнейшие жалобы Айвена. Между его бровей залегла едва заметная горькая складка. Айвен внутренне сжался. Доно заметил его смущение, и губы его растянулись в довольно-таки злорадной улыбке. – Да, Айвен, это так. Все, что случилось, – случилось только из-за тебя, из-за твоей удивительной нерасторопности.
Айвен поежился.
Проклятие, эта женщина… этот мужчина… этот человек знает меня слишком хорошо …
– Как бы то ни было, – продолжил Доно, – поскольку выбирать придется между Ришаром и мной, Фалько в любом случае будет вынужден поддержать Форратьера. Весь вопрос в том, которого из двух.
– Уверен, что ты сможешь указать на все минусы Ришара, – мягко добавил Майлз.
– Кто-то другой, может, и может, – возразил Айвен. – А я – нет. И вообще кадровые офицеры не должны вмешиваться в политические интриги, вот так. – Он с достоинством распрямил спину и скрестил руки на груди.
Майлз постучал пальцем по письму леди Элис.
– У тебя приказ непосредственного начальника. Причем в письменном виде!
– Майлз, если ты немедленно не сожжешь это чертово письмо, то ты из ума выжил! Оно настолько горячее, что я поражаюсь, как оно до сих пор не вспыхнуло само по себе!
Написанное от руки, переданное из рук в руки, никаких копий ни в каком виде. Однозначно следует «после прочтения сжечь».
– Учишь меня моей специальности, Айвен? – ехидно улыбнулся Майлз.
– Я категорически отказываюсь впредь в это вмешиваться, – решительно заявил Айвен. – Я сказал Доно, перед тем как привести его к тебе на ужин, что это последняя услуга, которую я ему оказываю. И я свое слово сдержу!
Майлз устремил на него пристальный взгляд. Айвен напрягся. Он надеялся, что Майлз не станет связываться с императорским дворцом. Сопротивляться матери куда проще за глаза, чем в лицо. Надев на лицо маску уверенности, он покрепче устроился на стуле и принялся ждать – не без любопытства, – к какому изобретательному шантажу, подкупу или тактике выкручивания рук прибегнет Майлз. Сопровождать Доно к Фалько Форпатрилу будет чертовски неудобно. Айвен как раз прикидывал, как бы ему исхитриться предстать перед Фалько крайне незаинтересованным сторонним наблюдателем, когда Майлз произнес:
– Хорошо. Пойдем дальше…
– Я сказал нет! – в отчаянии возопил Айвен.
Майлз поглядел на него с легким удивлением:
– Я тебя слышал. Хорошо. Ты снят с крючка. Больше я тебя ни о чем не попрошу. Можешь расслабиться.
Айвен откинулся на спинку стула с глубоким облегчением.
А не с глубоким разочарованием. И уж точно не с глубокой тревогой. Но… Но… Но… я нужен мерзкому маленькому ублюдку, чтобы таскать ему каштаны из огня…
– Итак, следующий пункт, – продолжил Майлз. – Мы подходим к теме грязных трюков.
Айвен в ужасе уставился на него. Десять лет в роли лучшего специалиста Иллиана по тайным операциям …
– Не делай этого, Майлз!
– Не делать чего? – спокойно уточнил Майлз.
– Чего бы ты ни задумал. Просто не делай. Я не хочу иметь к этому никакого отношения.
– Я собирался сказать, – одарил его Майлз ледяным взглядом, – что мы, будучи на стороне истины и справедливости, не нуждаемся в том, чтобы марать руки и прибегать к подкупу, убийству или иным формам физического воздействия или – хе! – шантажа. Кроме того, такого рода вещи обладают тенденцией… зашибать рикошетом. – Его глаза нехорошо сверкнули. – Но нам жизненно необходимо пристально следить за нашими противниками, чтобы не пропустить такого рода выпады с их стороны. Начиная с очевидного: привести всех своих оруженосцев в состояние полной боевой готовности, убедиться, что все транспортные средства хорошо охраняются и что у вас есть запасные транспортные средства и маршруты для следования в замок Форхартунг в день голосования. Кроме того, озадачьте всех имеющихся у вас доверенных и умелых людей, которые должны будут проследить, чтобы никакие непредвиденные обстоятельства не помешали прибытию на голосование ваших сторонников.
– Раз уж мы не намерены марать руки, то как ты назовешь хитроумную затею с Фортугароффами и маточным репликатором? – возмутился Айвен.
– Неожиданной маленькой удачей. Никто из здесь присутствующих к этому касательства не имеет, – преспокойно ответил Майлз.
– Значит, если грязный трюк нельзя отследить, то это не грязный трюк?
– Совершенно верно, Айвен. Быстро схватываешь. Дедушка бы… удивился.
Лорд Доно откинулся на стуле, задумчиво поглаживая бородку. От играющей на его губах улыбки Айвена мороз по коже продрал.
– Байерли. – Майлз посмотрел на второго присутствующего Форратьера, который тихонько жевал канапе и, опустив веки, то ли слушал, то ли подремывал. Бай мгновенно широко раскрыл глаза и улыбнулся. – Ты слышал что-нибудь, что нам необходимо знать о намерениях Ришара или партии Формонкрифа?
– Пока они ограничиваются простым подсчетом голосов. Насколько я понимаю, они еще не поняли, что вы их догоняете.
Рене Форбреттен скептически глянул на Бая:
– А мы догоняем? Не похоже, по моим раскладам. А когда и если они это сообразят – а я готов поспорить, что Борис Формонкриф довольно скоро об этом узнает, – что, по-твоему, они предпримут?
Бай вытянул руку и покачал ею, как на весах.
– Граф Формонкриф – старый испытанный конь. Как бы ни повернулось дело, он это переживет. Ему далеко не безразлична судьба Сигура, но сомневаюсь, что ради него он перейдет грань. Ришар… Ну, для него ведь результат голосования означает все. Он с самого начала пребывает в ярости из-за того, что вообще вынужден напрягаться. Ришар – пес, сорвавшийся с цепи. И с каждым днем становится все более неуправляем.
Похоже, это ничуть не беспокоило Бая. Скорее он даже находил в сложившейся ситуации какое-то удовольствие.
– Что ж, держи нас в курсе всех перемен в том лагере, – произнес Майлз.
Байерли прижал руку к сердцу:
– Я живу, чтобы служить.
Майлз вскинул глаза и проницательно посмотрел на Бая. Айвен подумал, что столь легкомысленное отношение к старым традициям Имперской безопасности не слишком по нраву человеку, пролившему столько крови и пота на службе в СБ. Он поморщился, предвидя обмен колкостями, но Майлз никак не отреагировал. Они быстро обсудили оставшихся графов, и встреча благополучно завершилась.