– Это трудно, – кивнул Грегор, – но необходимо. И честность тут совершенно ни при чем. Чтобы избавить тебя от самой трудной части, мама, дедушка и лорд Форкосиган рассказали тебе официальную версию, а не так, как было на самом деле. И не могу сказать, что они были не правы.
Он встретился взглядом с Майлзом, и некоторое время они смотрели друг на друга. Майлз вопросительно поднял бровь, Грегор ответил едва заметным ироничным кивком.
– Теперь все эти воры – в имперской тюрьме, чрезвычайно надежной. И выйдут оттуда не скоро. Вся справедливость, какую можно было воздать, воздана. Большего сделать нельзя. Если бы твой отец остался в живых, то сейчас бы тоже сидел в тюрьме. Смерть смывает все долги чести. Поэтому, в моих глазах, он искупил свое преступление и восстановил доброе имя. Большего он сделать не может.
Все оказалось несравненно намного тяжелей, чем думала Катриона. Она и представить себе не могла, что Грегор расскажет все Никки. Дядя Фортиц сделался угрюмым, даже Майлз казался угнетенным.
Нет. Это смягченная версия. Тьен вовсе не пытался спасти свою честь. Просто узнал, что его преступление раскрылось, и стремился избежать последствий. Но если Никки сейчас закричит: «Наплевать мне на честь! Я хочу обратно па!», может ли она сказать, что он не прав?
Никки посмотрел на Майлза:
– Что за две ошибки, которые вы допустили?
Тот ответил спокойно.
– Во-первых, выходя из купола, я не поставил в известность службу безопасности. Когда мы с Тьеном поехали на станцию, то рассчитывали на покорное признание, а не на враждебную конфронтацию. Во-вторых, когда мы захватили врасплох… воров, я не успел вовремя выстрелить. Они выстрелили первыми.
Дипломатическое колебание. Секундная задержка. Самые горькие сожаления обычно из-за мелочей.
– Я хочу посмотреть ваши запястья.
Майлз сдвинул рукава и вытянул руки, сперва ладонями вниз, потом вверх, чтобы Никки мог рассмотреть как следует.
Никки нахмурился:
– У вас тоже кислород заканчивался?
– Нет, с моим респиратором все было в порядке. Я его проверил перед тем как надеть.
– О! – Никки откинулся назад, подавленный и задумчивый.
Все молча ждали.
– У тебя на сегодня еще есть вопросы? – ласково спросил через пару минут Грегор.
Никки молча покачал головой.
Грегор бросил взгляд на часы и встал, жестом велев остальным оставаться на местах. Подойдя к столу, он порылся в ящике, достал из него код-карту и протянул Никки.
– Вот, Никки. Это тебе. Не потеряй.
На карте не было никаких знаков. Никки с любопытством повертел ее в руках и вопросительно глянул на Грегора.
– Эта карта даст тебе доступ к моему персональному комм-каналу. Такой доступ имеют очень немногие мои друзья и близкие родственники. Когда ты вставишь карту в свой комм, на дисплее появится человек, идентифицирует тебя и, если я доступен, переключит на ближайший ко мне комм. Тебе не нужно сообщать ему, зачем ты звонишь. Если позже у тебя возникнут еще вопросы – а так оно и будет, потому что я дал тебе много пищи для размышления, – или если тебе просто захочется с кем-то об этом поговорить, можешь воспользоваться карточкой и позвонить мне.
– Ух ты! – Еще немного повертев карточку в руке, Никки убрал ее во внутренний карман.
Катриона поняла, что аудиенция окончена. Она подобралась, готовая уловить намек, что пора уходить, но тут поднял руку Майлз. Он всегда последнее слово оставляет за собой?
– Грегор… Я выражаю тебе признательность за твой жест доверия, что ты отверг мое прошение об отставке…
– Ты ведь не пытался отказаться от должности Аудитора из-за этой глупой болтовни, Майлз?! – Дядя Фортиц изумленно вскинул брови.
– Я полагал, что, по традиции, Имперский Аудитор не только должен быть честным, но и казаться таковым, – пожал плечами Майлз. – Моральный авторитет и все такое…
– Не всегда, – мягко возразил Грегор. – От деда Эзара я унаследовал парочку чертовски несгибаемых старых дубов. И хотя моего прадеда и называли Доркой Справедливым, мне кажется, основным его критерием при отборе Аудиторов было их умение убедительно терроризировать довольно упертую команду вассалов. Ты можешь себе представить, какая смелость требовалась от Голоса Дорки, чтобы противостоять, скажем, графу Пьеру Кровавому?
– Судя по тому восхищению, с каким мой дед вспоминал о Пьере, – ухмыльнулся Майлз, – мне отказывает воображение.
– Если доверие общества к тебе как к Имперскому Аудитору будет подорвано слишком сильно, мои графы с министрами сами тебя отстранят. Без моей помощи.
– Это вряд ли, – прорычал дядя Фортиц. – Дело, конечно, поганое, мой мальчик, но вряд ли все зайдет так далеко.
Майлз выглядел менее уверенным.
– Ты уже протанцевал все требуемые па, Майлз, – сказал Грегор. – Хватит.
Майлз кивнул – довольно неохотно, как показалось Катрионе, – но с облегчением.
– Благодарю вас, сир. Однако хотел бы добавить, что я также думал о личных последствиях. Ты по-прежнему уверен, что хочешь, чтобы я стоял в твоем свадебном круге, пока вся эта шумиха в самом разгаре?
Грегор одарил его прямым и немного обиженным взглядом.
– Тебе не удастся так легко отвертеться от светских обязанностей! Если генерал Элис не потребует, чтобы я убрал тебя, ты останешься.
– Я вовсе не пытаюсь отвертеться!.. Ни от чего. – Майлз слегка сбавил обороты, заметив ехидное веселье Грегора.
– Одна из прелестей моей работы в том, что можно отсылать за ответом к другим. Ты можешь пустить слух, что, если кто недоволен присутствием моего сводного брата в моем свадебном круге, может идти к леди Элис и предлагать ей какие угодно капитальные изменения в ее планах, если… осмелится.
Майлз злорадно ухмыльнулся.
– Я бы дорого заплатил, чтобы это увидеть. – Он снова поник. – Но это наверняка произойдет, пока…
– Майлз! – Грегор поднял руку. – У тебя дома сидит самый крупный в этом столетии специалист по политике Барраяра. Твой отец справлялся с куда более мерзкими склоками, чем эта, еще когда тебя на свете не было. Расскажи о твоих проблемах ему. И передай, что я прошу его прочитать тебе лекцию на тему «Честь против репутации», которую он в свое время закатал мне. Вообще-то… скажи, что я прошу и требую. – Легкий взмах руки, с которым он поднялся с кресла, положил конец дискуссии. Гости поспешили встать.
– Лорд Аудитор Фортиц, можно вас на пару слов перед вашим отъездом? Госпожа Форсуассон, – Грегор пожал ей руку, – мы поговорим подольше, когда я не буду так ограничен во времени. Забота о сохранении секретности не позволяет принести вам публичную благодарность, но, надеюсь, вы понимаете, что заслужили глубочайшую признательность Империи и вам открыт персональный бездонный счет почета, из которого вы можете черпать сколько угодно в любой момент по вашему желанию.