Он так хорошо начал, подконтрольная ему охранная фирма подмяла под себя практически все ценные объекты, задвинув лукоморскую «Визави» на задворки городской истории.
Но Лукомор вернул былую силу. И даже Якиров не может с ним ничего поделать. Лукоморские бандиты выходят из СИЗО, поднимаются со дна, куда их загнали ментовские щуки, все возвращается на круги своя. То, что не убило этих уродов, сделало их только сильнее.
И удар по воровской короне лишь усилил могущество Лукомора. Он не только справился с ситуацией, но еще и вышел на новую высоту. Он снова вхож в высшие криминальные круги в масштабах страны, где наряду с разной коронованной шелухой встречаются настоящие монстры, которым по зубам даже самые крупные акулы бизнеса…
– И никакой больше твоей половины, – наслаждаясь унижением противника, усмехнулся Лукомор. – Нет здесь ничего твоего…
– Только бизнес, – кивнул Никиткин.
– Только бизнес… – нехотя согласился Лукомор. – И то, мой тебе совет: сворачивай свою лавочку здесь и перебирайся куда подальше. А то вдруг попадешь под горячую руку, всякое может случиться…
– Чтобы свернуть лавочку, нужно время.
Саньков сдержал слово, менты оставили Леонида в покое. Даже Одинцов не дергается. А Семен Нестроев «закосил» под психа, и ему поверили. Очень большая вероятность, что экспертиза признает его невменяемым. Леонид обещает ему курортный режим, но на самом деле Семена опустят в состояние овоща…
И с бизнесом у него все хорошо. Только в одной Москве параллельным курсом идут четыре проекта – один другого выгодней. Но в Бочарове у него база, отсюда он пока уйти не может. Но это пока. Ему нужен год, максимум два, чтобы выйти из этого города без вреда для себя. И он должен выиграть это время. Плевать на охранный бизнес, плевать на подконтрольные территории. Пора выходить из этого мафиозного детства… Капиталы нужно контролировать, а не территории…
– Через год чтобы тебя здесь не было.
– Два.
– Полтора.
В принципе можно было согласиться и на год. Все равно к этому времени волна уляжется, Лукомор успокоится, и у него больше не будет желания воевать – причем с более сильным врагом. Леонид знал свою силу и хоть сейчас мог бросить Лукомору новый вызов. Возможность для этого есть, а желания пока нет. Хватит с него, наигрался…
– Что-то быстро ты сдаешься, – презрительно усмехнулся Елецкий, с подозрением глянув на него. – Задумал что-то?
– Нет. Просто в мире хочу жить.
– С каких это пор?
– А разве тебе такое желание не внушали?
– Ну-у… – Лукомор нахмуренно глянул в сторону.
– Ты все понимаешь.
– Да уж… Значит, не нужна тебе война?
– Не нужна.
– Может, и бизнес свой здесь отдашь?
– Продам… Но не сейчас.
– Через полтора года?
– Через два.
– Ну, если продашь, то пусть будет через два, – признав за ним заслуженный «плюс», ухмыльнулся Лукомор.
– Еще что?
– Да обед у меня… Не хочу тебя задерживать.
Лукомор выразительно показал взглядом на дверь. Не хотел он разделить трапезу с Леонидом. Уколол, что называется… Можно подумать, у него было желание обедать за столом с этой вонючей воровской свиньей…
Из ресторана Леонид выходил с вожжой под хвостом. Так хотелось схватить кого-нибудь за грудки, тряхнуть, дать в морду. Но, увы, он не мог себе этого позволить. Нельзя ему беспредельничать в Бочарове. Возможно, Одинцов со своими псами где-то рядом, он только и ждет, чтобы вцепиться ему в горло. Нельзя давать ему повода…
Он сел в машину, и эскорт взял курс на дом. Две недели он здесь живет, и ничего, никаких эксцессов. А сегодня и вовсе мировую с Лукомором заключил…
Растрепанные волосы, заспанные глаза, губы не накрашены, на лице ни грамма косметики… Все бы ничего, но раньше Юля не позволяла себе предстать перед ним в таком виде. Майка на ней с открытыми плечами, серые спортивные брюки.
– Чего тебе? – с кислым видом спросила она. И зевнула во весь рот, прикрыв ладошкой рот.
– Да вот, зашел к тебе…
Два дня Гриша надеялся, что Юля всего лишь набивает себе цену, ждал, когда она сама даст о себе знать. Но не дождался, сам приехал к ней домой.
– Еще не зашел… – Она открыла дверь, пропуская его в квартиру.
Провела его на кухню, включила кофеварку, достала сигарету, закурила и равнодушно спросила:
– А как же служба?
– А что служба? Я к месту не привязан… Ты с похмелья? – Он глянул на часы. Половина двенадцатого, а она только из постели вылезла. Вернее, он вытащил.
– Нет, просто вчера поздно легла. Можешь спросить, чем я занималась, – с едкой усмешкой разрешила она.
– Чем?
– Может, еще спросишь, и с кем?.. Пойди, посмотри, – кивком головы показала она в сторону своей комнаты.
Кустарев с трудом удержал себя на месте. Юля имела право провести ночь с кем угодно. Она девушка незамужняя, клятву верности никому не давала. И не надо унижаться, искать мужчин в ее постели. Пусть просто скажет, что между ними все кончено, и он уйдет…
– Тебе все равно? – не без сарказма усмехнулась она.
– Ты девушка взрослая, самостоятельная, тебе самой решать, как и с кем быть.
– Вот я и решаю. Без тебя. И зря ты приперся.
– Я могу и уйти!
– А я тебя держу?
– Да нет. Просто спросить хотел…
– Спрашивай.
– Ну, мама там… – начал он, но, махнув рукой, замолчал.
– Что мама? – едко усмехнулась Юля.
– Да ничего. Забей.
– Так я уже забила.
– Ладно, пойду я. – Гриша хотел подняться, но не нашел в себе для этого сил.
– А кофе?
– Ну, можно… – с благодарностью глянул он на Юлю.
– Как там, на службе? – спросила она и снова зевнула в кулак.
– Да ничего, нормально все…
– Всех бандитов переловили?
– Пока не всех.
– А этот, Фраер который? Как он там себя на свободе чувствует?
– Не знаю, не спрашивал, – пожал плечами Гриша.
– Смеется над вами, да? – с ухмылкой взглянула на него Юля.
– Кофе где? – угрюмо спросил он.
– Так вот он, родимый! – ласково погладила она рукой кофеварку.
– Ладно, пойду я, – уныло вздохнул Гриша и поднялся.
И к двери шагнул – в надежде, что Юля вцепится ему в руку, остановит его.