А наверху в своей комнате лежит на кроватке их беда и горе – сын Максимка. Больной, скрюченный и жалкий. И как ни крепился Ковригин, как ни пытался себя сдержать, но лицо само начало корчиться в болезненной гримасе. Он вдруг с полной отчетливостью понял, поверил, что эти типы могут и обязательно, даже с удовольствием, выполнят все обещанное с ним, Мариной, с сыном. Ни перед чем они не остановятся, потому что кому-то нужен этот яр над рекой, эта земля. И он всесилен. И никто Ковригина с его семьей не защитит.
По щекам потекли слезы. Жгучие, горькие… Слезы бессилия, отчаяния… Ковригину не было стыдно за них ни перед бандитами, во главе которых был бывший полицейский, ни перед женой, ни перед собой… Разве может быть стыдно кричать и плакать в тот миг, когда ты осознаешь, что самолет, в котором ты летишь, вдруг начинает падать. Ты просто оказываешься лицом к лицу со своей смертью. Один на один, несмотря на то что рядом с тобой десятки людей. Это спасаются все вместе, а умирает каждый в одиночестве, сам.
Сейчас Ковригин не чувствовал себя членом общества. В нескольких сотнях метров жили люди, тысячи людей. Там была власть, районные депутаты, администрация Харитоновского муниципального района, были магазины, отделения банков, почта, полиция. Там была цивилизация, и в то же время она была где-то очень далеко, на другом континенте, недосягаема, как джунгли Амазонки. Она где-то там, а бандиты и нож у горла – это все здесь.
И самое страшное было даже не это. Самым страшным было то, что выживи он сегодня, и завтра он все равно не получил бы помощи, не почувствовал бы себя в безопасности. Некому было его защитить. Те, кто должен был это делать, сами же ему намекнут, что надо договариваться, идти на уступки. И все потому, что он простой смертный, а правят в районе другие. Всемогущие! Они боги, а он пыль под ногами, дерьмо… К такому состоянию, к пониманию, что ты дерьмо под ногами, обычно привыкают долго. А кое-кто так и не привыкает. Тогда он или кончает с собой от стыда и безысходности, либо… ему помогают.
Капитан полиции Антон Копаев шел домой по темным улицам Екатеринбурга. Такова его работа, такова его участь, таков его крест, который он сам взвалил на себя. Приходить всегда поздно, долго и тщательно «проверяться», нет ли за ним слежки. Проверяться надо обязательно, потому что он оперативник Управления собственной безопасности ГУВД, потому что очень многие хотят ему отомстить. Из тех, кто пока остался на свободе, дружков и родственников тех, кто благодаря Антону схвачен за руку, кто находится под следствием, кто уже осужден за черные дела.
И не защитит Антона Копаева форма офицера полиции, потому что о его принадлежности к органам знает только кто-то в «кадрах», но дела таких, как Антон, хранятся в отдельных сейфах, и работают с ними только проверенные люди. И знает его непосредственный руководитель – начальник Управления собственной безопасности полковник Быков. И вся работа Антона заключается в негласных разработках, внедрении в преступные группы, установлении доверительных отношений с преступниками, с теми, кого принято называть оборотнями в погонах, кто позорит и дискредитирует полицию, кто предает ее, предает свой народ, кто стал преступником, все еще продолжая носить полицейские погоны.
Не вчера и не сразу Антон встал на путь этой борьбы. Надо было пройти через многое: через гибель собственной матери, над которой надругался и которую убил один из участковых милиционеров (тогда это была еще милиция). Нужно было пройти через понимание ее смерти, через десяток лет сознательной подготовки себя к мести. Нужно было пройти через эту месть, найти убийцу.
А потом нужно было еще найти самого себя в жизни. Тогда, осознавая, что месть свершилась, Антон еще не задумывался о дальнейшей своей жизни. И если бы не Алексей Алексеевич Быков, то неизвестно где и кем был бы сейчас Антон. Но мудрый Быков разглядел в Антоне нужные качества. И теперь годы самостоятельной подготовки, годы службы в спецназе ВДВ, годы учебы в Юридическом институте МВД не пропали даром. Быков убедил Антона, что с изобличением одного преступника в погонах мир лучше не стал. И если иметь перед собой цель, то цель должна быть благородной. Не своя личная цель, не личная обида, не личная месть. Надо продолжать защищать других людей, бороться со злом в иных масштабах.
И Антон принял предложение Быкова, перешел в его управление. Но он не перестал быть мстителем. Он перестал мстить только за себя, только за свою мать. Теперь он мстил всем оборотням за всех, кого они унизили, убили, обокрали, за все зло, которое эти оборотни несут в мир людей.
Слежки за ним, конечно же, не было, но привыкать к чувству безопасности не стоит. Один миг, и безопасность закончилась. Всего один миг, и за тобой начнется охота, а ты его пропустишь. И Антон был готов всегда. Он всегда очень осторожно подходил к своему дому, он всегда очень тщательно проверял свои хитрые ловушки, по которым можно определить, пытался ли кто вскрыть его входную дверь, проникал ли кто внутрь.
Еще не успев до конца оценить ситуацию, степень опасности, которую она может нести, Антон мгновенно, одним прыжком, оказался в темноте за деревьями, куда не доставал свет уличных фонарей. В конце тротуара стояла машина «Скорой помощи». На носилках в машине уже лежал какой-то человек, и возле него суетились медики. Антон сразу узнал этого человека. Но не потому, что разглядел его лицо или одежду. Рядом с машиной сидела огромная кавказская овчарка, а ее Антон знал. Серо-бурый окрас, светлые лапы и почти черная морда в обрамлении мощной шерсти на загривке.
Собаку звали Огр. Было в ней что-то ирреальное, как и в образе злобных фантастических существ – огров, – убийц, созданных волшебником из книги «Властелин колец». Антон никогда не видел Огра агрессивным. Внимательным, настороженным, готовым броситься на защиту хозяина – да, но злобно лающим, кидающимся на всех без разбору – нет.
Антон не знал имени хозяина, хотя они были знакомы. Просто очень часто, возвращаясь домой далеко за полночь, Антон видел этого плечистого мужчину лет пятидесяти, гуляющего с собакой. Как-то само собой получилось, что однажды они разговорились. Так, ни о чем. О погоде, о жизни, естественно, о животных вообще и о собаках в частности. Они не представлялись друг другу, не называли имен. Просто Антон услышал, как этот человек подзывал собаку именем Огр.
По некоторым признакам, по отдельным словам и высказываниям, Антон понял, что этот человек в прошлом военный или служил в каком-то спецподразделении. И что он в свое время прошел войну в Афганистане. А потом как-то у них произошел разговор о всеобщем современном пофигизме. О том, что сформировалась целая культура, основанная на наплевательском отношении к окружающим людям. Современному поколению не просто наплевать на то, что о нем думают другие, каким человеком он выглядит в их глазах. Все зашло, как считал сосед, гораздо дальше. Люди не считают теперь зазорным чуть ли не гадить на головы другим. Выбросить бытовой мусор из окна квартиры на газон – обычное явление. Бросить пакет с мусором мимо мусорного бака… А уж что говорить о манере ездить по дорогам, парковаться. Сложился даже определенный сленг среди водителей, который определял таких людей как «автохамов».