– Нет.

– Черт…

– Я проверил всех, кто там присутствовал. Никаких зацепок. Есть сведения только о некой фрекен Агнес Рикс, я сейчас ее и отслеживаю. А что у тебя?

– Весь день провисела на телефоне, обзванивала полицейские участки по всей стране. Поручила проверить каждого из одноклассников Харальда. Завтра начнут поступать отчеты.

– Ты сбежала с задания, – резко переменил он тему.

– Но ведь это не нормальное было задание, так ведь? – Тильде определенно подготовилась к разговору.

– Почему это?

– Ты взял меня, потому что хотел переспать.

Петер скрипнул зубами. Поступившись профессиональными принципами, вступив с ней в связь, он не мог отчитать ее как следовало.

– Это что, твои извинения? – зло бросил он.

– Это не извинения.

– Ты сказала, что не одобряешь, как я допрашивал Олафсенов. Для полицейского это не повод бросать работу.

– Я работу не бросила. Просто не хотела спать с человеком, который мог так поступить.

– Я просто исполнял свой долг!

– Не совсем, – произнесла она изменившимся голосом.

– Что значит «не совсем»?

– Я бы поняла, если бы ты держался напористо, чтобы добиться результата. Но тебе нравилось причинять боль. Ты терзал пастора, запугивал его жену и испытывал радость. Ты упивался их горем! Такого человека я любить не могу.

Петер бросил трубку.

Почти всю ночь он не спал. Злился и думал о Тильде. Представлял, как идет к ней домой, вытаскивает из постели в одной рубашке, бьет по лицу, наказывает. Она молит о пощаде, но он холоден к ее воплям. Они борются, рубашка рвется, им овладевает желание, он берет Тильде силой. Она кричит и сопротивляется, но он сильнее. А потом она со слезами просит прощения, но он встает и уходит, не сказав ей ни слова.

Заснул он только к рассвету, а утром отправился в порт встречать первый паром с Санде. Агнес Рикс оставалась его последней надеждой. Если она ни при чем, непонятно, что делать дальше.

С парома сошла кучка пассажиров. Петер собирался спросить полицейского, есть ли среди них фрекен Рикс, но необходимости в этом не возникло. Среди мужчин в рабочей одежде, спешащих в первую смену на консервный завод, он с первого взгляда заметил высокую женщину в темных очках и головном платке. Она подошла ближе, и он сразу ее узнал. Из-под платка выбивались темные волосы, но выдал ее в первую очередь крупный, с горбинкой, нос. Шагала она широко, уверенным мужским шагом, и он вспомнил, как отметил за ней эту особенность в первую же встречу, два года назад.

Хермия Маунт.

По сравнению с женщиной, которую ему представили как невесту Арне Олафсена, выглядела она похудевшей и постаревшей.

– Попалась, вероломная сука, – пробормотал он.

Петер поспешил за ней на вокзал, нацепив очки в толстой оправе, чтобы она его не узнала, и поглубже нахлобучив шляпу, прикрывая предательскую рыжину.

Хермия купила билет до Копенгагена.

После долгого ожидания она села в старый, медленный, пыхтящий на угле поезд, который зигзагами пересекал всю Данию с запада на восток, останавливаясь на деревянно-кирпичных станциях в пропахших водорослью курортных и сонных рыночных городках. Хермия сидела в соседнем, третьего класса, вагоне. Пока они в поезде, ей от него не уйти, но и он, со своей стороны, продвинуться никуда не может.

Только после полудня поезд дополз до Нибурга на срединном острове Дании, Фин. Здесь им пришлось переместиться на паром, который пересек пролив Большой Бельт, и на Зеландии, острове самом крупном, пересесть на другой поезд, до Копенгагена.

До Петера дошли слухи об амбициозном плане заменить паром мостом почти в двадцать километров длиной. Традиционалисты высказывались в пользу многочисленных датских паромов, утверждая, что неспешное продвижение – особенность национального характера, но, считал Петер, – пусть бы паромы все уничтожили. У него полно дел, он спешит и предпочитает мосты.

Дожидаясь парома, он отыскал телефон и дозвонился Тильде в полицейское управление. Та ответила с профессиональной невозмутимостью.

– Я не нашла Харальда, но зацепка есть.

– Отлично!

– За последний месяц он дважды приезжал в Кирстенслот, где живут Даквитцы.

– Евреи?

– Да. Местный полицейский сказал, что видел его. Сообщил, что у Харальда есть мотоцикл, который работает на пару. Но он уверен, что парень сейчас не там.

– Это надо перепроверить. Съезди туда сама.

– Как раз собиралась.

Ему хотелось поговорить с ней о том, что она ему сказала вчера. Всерьез ли она решила, что не сможет с ним больше спать? Но как поднять эту тему, не сообразил, и потому продолжил делиться новостями.

– Я нашел фрекен Рикс. Это Хермия Маунт, невеста Арне Олафсена.

– Англичанка?

– Да.

– Хорошая новость!

– В самом деле. – Ему было приятно, что Тильде не утратила интереса к делу. – Она на пути в Копенгаген, я следую за ней.

– Она может тебя узнать?

– Может.

– На тот случай, если она попытается улизнуть, не стоит ли мне встретить ваш поезд?

– Лучше съезди в Кирстенслот.

– Пожалуй, успею и то и другое. Где вы сейчас?

– В Нибурге.

– Это еще часа два пути.

– Больше. Поезд тащится еле-еле.

– Значит, я съезжу в Кирстенслот, порыскаю там с часок и еще успею к вашему поезду.

– Отлично, – улыбнулся он. – Действуй.

Глава 28

Успокоившись, Харальд понял, что Карен не такая уж ненормальная, хоть и решилась на день отложить их эскападу.

«В самом деле, – думал он, – если поставить себя на ее место, представить, что это мне судьба подарила шанс… например, провести важный эксперимент под руководством Нильса Бора. Разве я, появись такая возможность, не отложил бы вылет в Англию? Чего стоит одна мысль, что мое с Бором открытие изменит представления человечества о том, как устроена Вселенная! Если придется умереть, хотелось бы знать, что удалось совершить что-то значительное».

И все-таки день он провел с неспокойным сердцем. Дважды проверил каждую деталь «шершня». Изучил приборную доску, запоминая, где какой рычажок, на случай если придется помочь Карен. Доска не была подсвечена, поскольку этот вид самолета для ночных полетов не оснащался, а значит, если хочешь посмотреть показания приборов, свети себе фонариком. Попрактиковался складывать-раскладывать крылья, чтобы справляться быстрей. Испробовал свою систему дозаправки в воздухе, через высаженное окно просунув шланг в бак. Поглядел на небо, как раз такое, как надо, отличное, с летящими на легком ветру облаками.