Неожиданно с неба что-то падает перед нами. Это оружие. Нож. Я вглядываюсь в него и в ужасе вижу, что это папин нож с логотипом морской пехоты, выгравированным на ручке.
Толпа заревела, когда он упал, предполагая, что это послужит поводом для драки.
Вид папиного ножа заставляет меня вспомнить о Бри. И снова осознать, что мне нужно выжить. Чтобы спасти ее. Если она еще жива.
Неожиданно толпа замолкает. Я оглядываюсь вокруг, пытаясь понять, что происходит. Я никогда раньше не слышала такой тишины в этом зале. Я поднимаю глаза, и вижу, что лидер стоит высоко на своем подиуме. Все молчат в сосредоточенном внимании.
– Я вношу изменения в правила арены! – объявляет он, его глубокий голос гремит. Он говорит медленно и осознанно, и толпа ловит каждое его слово. По всей видимости, он привык к тому, что все его слушают.
– Впервые за все время, у нас будет выживший. Только один! – произносит он. Победитель этого матча будет помилован. Так же, как и его родственники. После матча их освободят.
Лидер медленно садится на свое место, и по толпе прокатывается возбужденный рокот. Люди делают еще больше ставок.
Я смотрю вниз на нож и вижу, что Бен тоже на него смотрит.
Шанс выжить. Освободиться. Не только для меня – но и для Бри. Если я убью Бена, я спасу ее. Это мой шанс. Мой билет на свободу.
Когда Бен смотрит на нож, я вижу в его глазах те же мысли. Это его шанс спасти своего младшего брата.
Я делаю выпад и одним движением поднимаю нож.
Это было легко, Бен даже не стал пытаться.
Но я сделана из другого теста, нежели он. Я сделаю то, что нужно, чтобы выжить. Ради Бри.
Поэтому я отклоняюсь назад и готовлюсь метнуть нож моего папы.
Сделай это, Брук! Спаси сестру! Ты за нее отвечаешь! СДЕЛАЙ ЭТО!
Я наклоняюсь вперед и запускаю его со всей мочи.
И этот момент становится переломным.
Я изо всей силы бросаю папин нож и в этот момент толпа задерживает дыхание, зал погружается в полную тишину. Лезвие сверкает на свету, поочередно поднимаясь то одним концом, то другим и летя по воздуху. Это самый сильный и самый точный из всех моих бросков. Я уже знаю, что он прилетит точно в цель. А это верная смерть.
Через несколько мгновений я буду свободна.
Через секунду тишину прорезает звук металла, вошедшего в плоть, и я вижу, что это действительно был превосходный бросок.
Вся толпа ахает от ужаса.
Единственный раз в своей жизни я ослушалась папиного совета. Я не убила Бена.
Я убила их лидера.
* * *
Нож вонзается прямо в центр лба лидера; мне удалось бросить его идеально, достаточно высоко, чтобы он перелетел через ограждение, ровно на милиметр, и все еще сохранил прекрасный угол, чтобы попасть в него, пролетев тридцать метров. Нож ударился в него с такой силой, что приколол его голову к стулу. Он сидит там с широко открытыми от удивления глазами, мертвый.
На арене повисло измуленное молчание. Несколько секунд толпа даже не знала, как отреагировать. Можно было услышать, как жужжит муха.
Затем поднимается хаос. Тысячи людей подскакивают со своих мест и бегут во всех направлениях. Некоторые в ужасе убегают, спасая свои жизни; другие видят, что это их шанс освободиться и мчатся к выходам; другие начинают драться между собой; а кто-то дерется с охотниками за головами. Вся дикая энергия, так долго хранимая, выплескивается наружу.
Охотники суетятся, пытаясь сохранить порядок.
Я смотрю на дверь в клетку, размышляя, сможем ли мы выйти этим путем, но там уже возятся охотники, пытаясь открыть ее и добраться до нас.
Я подбегаю к Бену, который все еще стоит в шоке, и хватаю его руку.
– ЗА МНОЙ! – ору я.
Держа его за руку, я пересекаю ринг, подпрыгиваю на стену клетки и вишу на ней. Я взбираюсь прямо вверх и с облегчением вижу, что Бен лезет рядом.
Как раз вовремя. Охотники за головами распахивают железную клетку и бросаются к нам.
Но мы уже наверху клетки, в пяти метрах над полом. Я заглядываю за край и на мгновение колеблюсь: падение будет высоким, а приземление жестким. Бен тоже медлит.
Но у нас нет выбора. Сейчас или никогда.
Я прыгаю.
Я жестко приземляюсь на ноги, ниже на пять метров, на бетон. Моя лодыжка заходится от боли, когда я ударяюсь о землю. Когда я приземляюсь и кувыркаюсь, ребро начинает так же сильно болеть. Боль невыносимая, но по крайней мере, я больше ничего не сломала. У меня получилось.
Я оглядываюсь в надежде увидеть рядом с собой в этом хаосе, посреди бушующей толпы Бена. Но сердце мое дрожит, когда я не вижу его. Он все еще высоко на стене, замешкавшись на верхушке. Он боится прыгать.
Охотники тянутся за ним и начинают взбираться, чтобы достать его. Он застыл от ужаса и не может пошевелиться.
Я поднимаюсь на ноги и кричу ему:
– БЕН! ПРЫГАЙ! СДЕЛАЙ ЭТО!
Я слышу панику в своем голосе. Времени совсем не остается. Если он сейчас не прыгнет, я уйду без него.
К счастью Бен внезапно сигает в толпу. Он тяжело приземляется на землю, ударившись. И через мгновение поднимается. Он выглядит ошеломленным, но, насколько я могу судить, он не ранен. Я хватаю его за руку и мы бежим.
В этом столпотворении никто даже не замечает нас. Люди дерутся друг с другом и пытаются выбраться. Мне удается пройти через всю толпу незамеченной. Я оглядываюсь, чтобы в этом убедиться, и вижу за своей спиной целую группу охотников за головами, которая гонится за нами.
Я направляюсь к одному из выходных туннелей, через которые бегут сотни людей, и мы вливаемся в бегущую в панике толпу, пригнувшись и лавируя между людьми. Я чувствую, как охотники разделяются в толпе, выслеживая нас. Я не знаю, как долго мы протянем. В такой давке продвинуться вперед практически невозможно.
Я вхожу в черноту одного из туннелей и в этот миг чья-то рука с силой обвивается вокруг моего рта и тянет назад. Другая рука закрывает рот Бену и также тащит его назад.
Нас поймали и вернули во тьму. Меня крепко держат в нише в стене в сильных, смертельных тисках. Я не могу сопротивляться. Стоя там, я решаю, что скоро умру.
Группа охотников за головами пробегает мимо по туннелю, думая, что они преследуют нас. Я не могу поверить в это: мы от них отделались.
Теперь я благодарна, что нас оттащили в сторону. Когда рука ослабляется и освобождает мой рот, я думаю, почему похититель решил нам помочь. Он полностью убирает руку и я смотрю через плечо и вижу огромного солдата, одетого в черное, но без маски. Он выглядит не так, как все. На вид ему около 22 лет, у него превоходная фигура, волевой подбородок и короткие каштановые волосы. Он возвышается над нами и смотрит сверху вниз зелеными глазами, которые представляют удивительный контраст с его поведением: они излучают мягкость и кажутся совершенно не к месту на его лице.