Моим девочкам нужно было время, чтобы привыкнуть к жестокости судьбы и бессердечности богов. В юности жизненные трудности кажутся увеличенными стократ, но с возрастом к этому отчасти привыкаешь. Всем нам нужно уметь терпеть.
Я оставил их и вернулся на палубу. Торан ушел к себе, поэтому я снова поднялся на снасти.
Это были родные воды Гипатоса, и он отлично их знал. Иногда он огибал рифы и мысы так близко, что, казалось, я мог сойти с палубы на берег, не замочив ног.
Я зачарованно смотрел на проплывающие мимо пейзажи. Остров, к моему удивлению, оказался очень гористым и зарос густым лесом. А я за жизнь столько времени провел в сухих пустынях, что эта земля казалась мне еще более экзотической и прекрасной.
Уже после полудня мы обогнули самый восточный мыс острова и сменили курс, направившись вдоль северного побережья к Кноссу. Угол падения солнечных лучей изменился, отчего вода под нами стала голубой и совершенно прозрачной.
Море перед нами усеивали суда: от крошечных рыбацких лодок до больших торговых трирем с пенящими воду рядами длинных весел и облаками ярких парусов.
Когда мы проходили вдоль берега мимо многочисленных бухт и гаваней, я видел, что и в них стоят на якоре корабли, принимая или разгружая товары. Эти товары служили сухожилиями торговли, собирающей богатства и превратившей этот небольшой остров в колосса, возвышающегося над остальным цивилизованным миром.
Однако из своих исследований я знал, что земля на острове каменистая и неровная. Бедная почва лишена ценных ископаемых и не годится для возделывания. И хотя на ней в изобилии растут леса, корни деревьев мешают выращивать полезные растения.
Минойцы нашли выход, посылая свои корабли по морю за сырьем и продуктами других земель. Отдавая за все это жалкие гроши, они перевозили богатства на Крит. Здесь, используя свое искусство механиков и гениальные способности к нововведениям и конструированию, они превращали их в продукцию, которая требовалась во всем мире и везде высоко ценилась.
Они очищали руду, которую более примитивные народы заостренными палками выкапывали из земли, и из этого металла делали мечи и ножи, шлемы и доспехи для воинов, а также мотыги, кирки и плуги для крестьян.
Они научились сплавлять кремниевый песок и другие минералы и из них получать стекло – необыкновенное вещество, из которого они делают тарелки, блюда и бокалы, украшавшие пиршества царей; украшения и драгоценности самого разного цвета, радовавшие жен богачей; бусы, которые иные племена использовали вместо денег. Есть дикие страны, в которых за нитку таких бус можно купить чистокровную лошадь или прекрасную девственницу.
Минойцы обменивали эти продукты на коноплю и хлопок, на лен и шерсть, которые выращивали и получали крестьяне в других странах. Из этого сырья они ткут одежды, навесы и паруса.
Все перечисленное они в свою очередь продают, бесконечно повторяя цикл, и до сих пор ни одно государство – и мой Египет не исключение – не может сравниться с ними в богатстве.
Но есть и тайная цена этой непрерывной целеустремленной погони за богатством.
Со своего наблюдательного пункта высоко в снастях «Священного быка» я смотрел на землю и видел дым, поднимающийся от мириад печей и кузниц, где выплавляли руду и сплавы и сплавляли песок, превращая его в стекло.
На горных склонах над городами и фабриками виднелись обширные участки опустошенной земли, где вырубили леса, пошедшие на корпуса минойских кораблей или на древесный уголь для печей минойских плавилен.
Я видел, что прибрежные воды отравлены ядовитыми красками и едкими жидкостями, которые используют в изготовлении всего этого, а потом сливают прямо в море.
Как и любой другой, я наслаждаюсь тяжестью и блеском серебра в руках. Но, глядя на это уничтожение щедрой природы, я гадал, какова же цена, которую человек готов заплатить за свою ненасытную алчность.
Мои размышления прервал оклик снизу; я посмотрел туда и увидел, что посол Торан вернулся на палубу и манит меня к себе. Когда я оказался рядом с ним, он извинился.
– Не могу слишком долго оставаться наверху, – объяснил он. – На верху мачты качка очень усиливается, а я не хотел бы расстаться с великолепным завтраком, который приготовил мой повар. – Он взял меня за руку и провел вперед. – Вид с носа не хуже, чем с мачты, а я хотел показать тебе интересные места, когда мы минуем остров Драгонлада и увидим Кносс и гору Кроноса.
Мы удобно уселись в тени марселя, а корабль тем временем огибал мыс и перед нами открылась панорама северного побережья Крита.
С правого борта возникал замечательный вид на гору Ида, совсем не похожий на то, что мы видели с южной стороны острова. С этого угла гора казалась еще выше, круче и бугристее. А под ней расстилались город Кносс и обширная гавань.
Гавань была поистине обширна, но и она едва вмещала как будто бы бесконечное число минойских боевых галер и торговых кораблей, которые стояли в ней на якоре. Некоторые корабли были гораздо больше «Священного быка», на палубе которого мы стояли.
Над гаванью поднимались городские здания. Я сразу понял, что этот город больше Фив и Вавилона вместе взятых. Но по сравнению с Кноссом эти меньшие города казались красивыми, веселыми и радушными.
Несмотря на фон – высокую величественную гору, несмотря на размеры и грандиозность построек, Кносс казался мрачным, окрашенным в темные тона. Мои чувства так тонко настроены на течения и тайные оттенки сверхъестественного, что я сразу понял: Кносс возведен на одном из тех редких полей силы, где сосредоточивают свои усилия и внимание боги.
В наш просвещенный век образованные люди согласны с тем, что наша Земля – живое дышащее существо, гигантская черепаха, вечно плывущая в черном океане вечности. Плиты, из которых состоит панцирь черепахи, расположены вдоль линий силы. Когда Земля движется, соединения этих плит позволяют ей сгибать тело и конечности. Это центры невероятной силы, иногда доброй, но иногда злой.
Здесь сила была злая; я чувствовал на языке ее горький вкус, а в ноздрях – ее зловоние.
Я содрогнулся, пытаясь привыкнуть к грандиозности этой силы.
– Тебе холодно, Таита? – заботливо спросил Торан.
Хотя я помотал головой и улыбнулся, я не доверял своему лицу: оно могло выдать мои истинные чувства. Я отвернулся от Торана и посмотрел на море. Но его вид не успокоил моих дурных предчувствий, напротив. Они усилились из-за первого близкого вида двух вершин горы Кроноса. Торан, должно быть, заметил мое смятение, потому что он улыбнулся и дружески положил руку мне на плечо.
– Подбодрись, Таита! Когда люди впервые видят крепость Кроноса, отца богов, они все испытывают подобные чувства. Знаешь историю этого места и как происходили все те удивительные события?
– Я знаю мало или почти ничего.
По правде сказать, я думаю, что знал все это лучше Торана, но часто бывает полезно прикинуться невеждой. Так легче узнать тайны, которые в ином случае от вас ускользнули бы.